Императрица Анна, перед тем как умереть, наблюдала в Зимнем дворце привидение. Белую женщину, похожую на себя. Сперва эту белую даму заметил гвардеец. Разбудил Бирона. Бирон разбудил Анну. Анна Иоанновна вышла в зал, посмотрела на призрака и сказала: “Это смерть моя!”
И не ошиблась.
Когда события ждут — оно случается.
* * *
Версии возможного убийства Обамы высказываются, обсуждаются, мусолятся столь же бесстрастно, как прогнозы погоды. “Ну и застрелят…”. “Ну и взорвут…”. “Ну и похолодает…”. Правда, до прямых аналогий с гибелью Кеннеди или Александра II еще не дошло…
Сам обсуждаемый объект-мишень ничего с этим досужим толковищем поделать не может. Разве подашь в суд на сослагательное наклонение? Пришьешь к делу предположения?
Между тем (даже если забыть о книге Габриэля Гарсия Маркеса “Хроника объявленной смерти”, в которой как раз и рассматривается ситуация покушения: о его подготовке все судачат и не то чтобы накликивают и подталкивают к скорейшему исполнению, но не препятствуют, чем потворствуют) именно будничность размусоливания темы смерти применительно к живому и действующему человеку больше всего смущает. Она как бы констатирует данность. Сгущает атмосферу. Провоцирует драматическое развитие событий. Не спасает и то, что гипотезы высказываются в легкой, непринужденной манере. Аналогичным образом беседуют мужики в “Мертвых душах” Гоголя: доедет колесо до следующего населенного пункта или не доедет? Современные футурологи лишь слегка перефразировали тот давний спор: выстрелят — не выстрелят, грохнут — не грохнут… Что в таком теоретизировании предосудительного и неправильного? Ну и беседуют о живом, как о покойнике, в его же присутствии? Это ведь — норма. Подобным образом подталкивали к краю Пушкина и Лермонтова, выдавливали из числа существующих Холодова и Политковскую. Чаяния сбылись. (Разница между политиками, поэтами, журналистами непринципиальна.) То, что стало расхожей, пусть пока еще не истиной, но ее отброшенной из будущего тенью, в конце концов воплотится. Она уже — почти реальность. Так почему же ей не восторжествовать? Слово — материально.
* * *
Въедливым литературоведам известно: в 1838 году Эдгар По напечатал рассказ “Повесть о приключениях Артура Гордона Пима”, в ней описал кораблекрушение, в живых после трагедии остались четыре матроса. Скитаясь по морю, они съели своего товарища. Его звали Ричард Паркер. В 1884 году с затонувшего корабля “Магнонетт” на шлюпке спаслись четыре матроса. Трое съели четвертого. Его имя — Ричард Паркер! В 1898 году писатель Морган Робертсон изобразил в своем романе гибель корабля “Титан”, это произошло, по версии литератора, после столкновения судна с айсбергом. Через 14 лет в Англии спустили на воду “Титаник”.
* * *
Искушать Судьбу не следует. Анна Ахматова, задолго до того как расстреляли ее мужа Николая Гумилева и арестовали ее сына Льва Гумилева, рифмовала: “Отберите и мужа, и сына…” У Марины Цветаевой эта поэтическая строка вызвала негодование: “В поэзии все сбывается”.
Сбывшееся пророчество — одна из любимейших тем литературы. Царь Эдип не мог не исполнить предначертанных ему кошмаров, в шекспировском “Макбете” Бирнамский лес ожил и зашагал, хотя герой не мог поверить в это предсказание... Все помнят, как погиб булгаковский Берлиоз, ступивший на трамвайный путь, и какие странности предшествовали этому его шагу. Гибель Берлиозу накаркал Воланд. Может, если бы не встретились эти персонажи в час небывало жаркого заката на Патриарших прудах и не вступили в контакт, Берлиоз коптил бы небо дольше.
Литература рисует ситуации аллегорические, притчевые, вечно повторяющиеся. Создает трафарет, приложимый к любым эпохам. Предупреждает.
Или — через литературу — высшие силы предупреждают нас? Странным образом маячит в сознании (в связи с затронутой темой) демон по имени Кармадон из романа Владимира Орлова “Альтист Данилов”. Роман появился в начале 80-х. Бодров-младший тогда еще не помышлял снимать кино и отправляться со съемочной группой в Кармадонское ущелье. С его отцом, Бодровым-старшим, и Владимиром Орловым я тогда общался вполне в шалопайском духе альтиста Данилова. Никто из нас не заглядывал в будущее.
* * *
Попробуем пофантазировать: что, если бы переливания из пустого в порожнее на траурную тему развернулись на российской территории — применительно к какому-либо из наших лидеров? Подозреваю, этим гаданиям на кофейной гуще очень скоро наступил бы конец.
Отравленная пуля Фанни Каплан могла свободно летать лишь на просторах еще не хлебнувшей “красного террора” и сталинских лагерей России. С той поры наши вожди находятся под неусыпной защитой не только личной охраны, но и цензуры. Уж если кого и убивают за неосторожные слова и смелые суждения, то журналистов.
Парадокс: там, где мифотворцам (последователям Кассандры?) не зажимают рты, смерть собирает — среди политиков, бизнесменов и пишущей братии — меньший урожай. Там, где всячески затушевывают угрозу — фашизма, тоталитаризма, бандитизма, — счет жертв идет на десятки и сотни. Так за что же готов рисковать своей пока еще полнокровной жизнью президент Обама?
