“Многим кажется: сидит личный тренер дома на диване, а спортсменка с того же дивана вдруг поднялась и побежала уже в сборной” — это Оксана Рочева, сестра и личный тренер биатлонной героини Ольги Зайцевой. Смеется, хотя на самом деле переживает: не всегда может рядом с Олей находиться в нужный момент. Возвращение олимпийской чемпионки на подиум состоялось. Как это было? “МК” предлагает фрагменты интервью Оксаны Рочевой.
— Трудные были два года: родить, выкармливать, возвращаться к нагрузкам, а вид спорта у нас — не шахматы, нагрузки на выносливость. Нужны были деньги. После рождения Олиного сына, когда решение о возвращении было нами принято, я пришла в Департамент физической культуры и спорта Москвы к Нагорных Юрию Дмитриевичу. И сказала все как есть: “Мы потихоньку начинаем в этом сезоне, не ждите от нас никаких результатов, ничего не покажем. Нереально. Форсировать быстрый результат не будем, потому что нам важно постепенное приобретение формы, результат показывать надо к Ванкуверу…” — “Олимпийской чемпионке грех не помочь! Поможем…” Помню, на первый этап Кубка мира мы в том сезоне подъехали — показались сборной команде. Выдержали первую оценку: в первую очередь все смотрят на чисто внешнюю форму — может, уже необъятных размеров спортсменка прибыла?
Маму приходилось брать с собой на сборы — она с маленьким Александриком помогала. Конечно, со стороны смотрелись мы такой группой теток с детьми-малолетками. Кому-то смешно, наверное, было — срываемся со сбора, этап Кубка Европы, я беру в аренду автобус, сажусь за руль. Мама с грудным ребенком, Оля, мой трехлетний сын, полный автобус лыж… Сутки мы едем, по приезде сгребаю все эти лыжи, выгружаю их куда-то, остальные пока заселяются в гостиницу. А ведь лыжи надо готовить — стол, ящик с мазями, утюги, порошки… Так как я личный тренер, то на себе все эти вопросы и замыкаю, на таких этапах нет сервисной бригады, каждый работает сам на себя. Так и тащусь с лыжами, трубой, мазями со всем этим наперевес — сервисер, организатор, пристрельщица, тренер, сестра, мамка, нянька...
* * *
Первый год вкатывались потихонечку. А в мае мы уже разговаривали с Тихоновым. “Александр Иванович, я свои функции личного тренера на этом этапе выполнила, спортсменку сохранила, подвела к новому сезону, она готова выполнять нагрузки со сборной. Берете?” — “Да, берем”. — “Но Оля кормит малыша, очень просим закрыть глаза на то, что она будет ездить с ребенком”. Согласился, тогда же сказал, что с этого сезона личные тренеры на этапы не ездят.
Оля говорит: “Меня часто спрашивают: а в чем роль личного тренера, что она делает, Оксана твоя? Эти вопросы ставят в тупик”.
Оля мне ведь родной человек, мы друг друга чувствуем. Очень сложный был момент вхождения в сборную — в команде много девчонок, сильные, молодые, амбициозные. А тут вроде второй эшелон заявился. Казалось, вышла ведь уже из большого спорта, вдруг опять — снова-здорово. Внутренняя борьба чувствовалась: да, мы занимаем свое место, нас сюда не просто так взяли! В Рупольдинге был переломный момент. Существовала очень жесткая установка для Зайцевой и Медведцевой: “Вы дважды должны попасть в пятнадцать лучших на этапе Кубка мира. Нет — до свидания, поедете на этапы Кубка Европы”. Оля переживала, что не складываются гонки, переключала мозги все время на эту суету, не могла сконцентрироваться. Я приехала. День прошел — я ее слушала, она выговаривалась. Мы плакали навзрыд. На следующий день она слушала меня, успокоились, расставили все точки над “i”. А еще на следующий день она попала в цветочную церемонию, добилась долгожданного результата.
* * *
Ольга — трудяга, ни один тренер не пожалуется на нее, что где-то сачканула. Сказано — кровь из носу сделает. Никогда не плакала, что у нее есть грудной ребенок, с которым она ночами не спит, не отдала его няне, чтобы отдыхать и восстанавливаться. Я когда увидела ее с мужем отношение к ребенку — даже не выдержала: “Вы как старородящие! Да вы ему повернуться просто не даете, выхватываете друг у друга!” А они так взвешенно: “Нам нужно, чтобы всегда кто-то был рядом, либо папа, либо мама, мы так решили, так и будет”. Оля — мамка сумасшедшая, наседка. Выполнит нагрузку, оттренируется, приходит — и сразу на руки малыша: “Сыночек мой!” Все, про себя забыла, она с ним. Тренировка прошла — теперь она мама, и все остальное время только мама.
Мне говорят: а что после Ванкувера? Мы не строим далеких планов. Может что-то маячить, но самоцелью не быть, перед глазами ближайшие год-два. Кати Вильхельм уже сказала: “После Ванкувера закончу, уйду на гребне”. А я думаю, надо бегать, пока ноги носят. Каждый человек в своей профессии — творческая натура, не только достигает высот, но и совершенствуется все время. Так и спортсмен. Конечно, у каждого есть своя мотивация. Для кого-то — деньги. Для Оли деньги никогда не были стимулом: “Это моя работа”. Хорошо, что так. Если другое отношение существует, мне кажется, тогда люди и идут на какой-то риск, принимают экстремальные решения во имя заработка. Это чревато.
Перед чемпионатом мира я поехала к ней в Италию на сбор, она хандрила, начала писать: “Ой, я, наверное, съезжу домой, что я здесь делаю, только время прожигаю…” Я вскинулась: “Оль, куда ты собралась, там муж у тебя болеет, а ты должна себя беречь, никуда не двигайся, я к тебе приеду”. Взяла билет, дочку у меня в день отлета прооперировали, отошла она от наркоза, я с ней побыла, от врача все слова успокоительные выслушала и в ночь улетела.
Организм спортсмена на пике формы подвержен любому ветерку. Надо себя лелеять — ни холодной водички, ничего.
“Оль, что привезти?” — “Асвитол и гематоген”. Господи, думаю, что за асвитол еще? Оказалось — аскорбинка. Ольга любит спать на иголках, давно уже, коврик такой у нее есть. Я никогда не пробовала — даже представить себе не могу, что я на них лягу. А она говорит — релаксация. У спортсмена ведь основополагающее — это не “ширку” какую-то принять, как многие сейчас думают, а именно сохранить здоровье.
* * *
