Петр Вайль и Александр Генис. Эта известная неразрывная пара в конце 80-х стала для русской литературы своего рода символом свободы, эмигрантского ветра, возможности перешагнуть границу, не будучи при этом убитым либо несчастным. В них и вокруг них кипела жизнь: литература, журналистика, путешествия, кулинария… Но главное — литература. Просто перечислим названия книг: “Русская кухня в изгнании”, “Родная речь”, “Карта родины”, “Гений места”, “Стихи про меня”…
Вот, к примеру, “Русская кухня в изгнании”. Ставшее культовым собрание эссе о русской кухне начинается словами: “Нельзя унести родину на подошвах сапог, но можно взять с собой крабов дальневосточных, килек пряных таллинских, тортиков вафельных “пралине”, конфет типа “Мишка на Севере”…”
Другая из известнейших книг Вайля в соавторстве с Генисом — “Родная речь”, вышедшая в 90-м году. Еще не сменились советские учебники по литературе, они еще так же идеологически называются “Родная речь” и тому подобное, еще все так же бывшие партийные училки бубнят советскую чепуху школярам — а тут выясняется, что к классической программе по литературе можно подойти и с юмором. Авторы как будто раскрасили всю эту “гусеницу” от Карамзина до Чехова, заставив читателя улыбнуться: Чацкому все время неймется, не может помолчать, а “Бедная Лиза” — слащавая история… В начале 90-х это было прорывом.
Сам Петр Вайль — розовощекий, улыбающийся человек. Снимал передачи, работал на радио, жил в Праге со своей женой Эльвирой. Вот, собственно, и все…
“МК” позвонил другу Петра Львовича — поэту Игорю Иртеньеву.
— Мы дружили. Я даже не могу представить себе человека, который мог бы его не любить. Эта смерть не стала для нас неожиданной, мы готовились к этому давно. Но этого человека можно себе представлять только живым. Такой витальный, жизнелюбивый, открытый, любил жизнь, людей и литературу. Общаться с ним было всегда радостно. Мы познакомились в 90-м году в Нью-Йорке. В то время любой близкий к искусству человек, приезжая в Нью-Йорк, звонил либо Вайлю, либо Генису и мог рассчитывать на участие и поддержку. Они эмигрировали в 70-х из Риги, но они были певцами и рупором именно последней волны эмиграции: они их там встречали, адаптировали к новой действительности. Вспомнить хотя бы их газету “Новый американец”, которую они делали с Сергеем Довлатовым.
— Как Петр Львович вписался в новую эмигрантскую жизнь и как он чувствовал себя, возвращаясь в Россию?
— Хорошо, ему там было весело, он любил эту страну. Они же ведь были тогда с Генисом молодые люди, с жаждой жизни, которые оказались в свободном обществе. Оказываясь в России, Вайль чувствовал себя прекрасно, у него было много друзей, он умел завоевать расположение. Такой обаятельный человек, космополит в высшем смысле слова. Все читали его замечательную книгу “Гений места”. Он любил этот мир, понимаете. Для него весь мир был родным домом.
