У нее вырвали матерчатую сумочку, в которой лежали дешевый мобильный телефон и блеск для губ. Потом бандиты начали бить ее головой о ребро металлического наличника, обрамлявшего вход в лифт.
Изнасилованную девушку с разбитой головой и изуродованным лицом бросили в подъезде. Как она сумела добраться до квартиры — не помнит. Как не помнит и того, сколько было нападавших. Точно знает, что не меньше двух, а потом стало ясно, что напали на Таню как минимум три зверя. Дома Таню ждала бабушка. Она вызвала “скорую помощь”, и девушку отвезли в подмосковный госпиталь. Операция продолжалась несколько часов. Позже хирург сказал, что ее спасла белая фетровая шляпка. Открытая черепно-мозговая травма, выбитые зубы, изувеченное лицо, травматическое косоглазие. Впоследствии она перенесла 5 операций. О зубах и говорить нечего. Но самое страшное заключается в том, что, с перерывами на лечение, Таня не выходила из дому почти пять лет.
В больницу попала и бабушка. Выяснилось, что она никого не узнает. Она все время искала внучку, которая лежала в своей комнате. Благополучие семьи было вдребезги разбито металлической палкой с наваренным на верхушку свинцом — таким орудием действовали напавшие на Таню.
* * *
Когда стало понятно, что в этом доме Таня жить не может, перед семьей встал вопрос о покупке другой квартиры. Танина мама преподает в университете, бабушка и дедушка на пенсии. Деньги собирали по родственникам и друзьям. В газете нашли рекламу агентства недвижимости “Азбука жилья”, которое предлагало квартиры в строящемся доме на Большой Очаковской улице в Москве.
И вот Танина мама, Анна Васильевна Кораблева, 25 февраля 2004 года заключила соглашение с “Азбукой жилья”. Из соглашения следует, что агентство резервирует за покупателем выбранную им квартиру номер 19 на Большой Очаковской, дом 42, корпус 7. Агентство обязалось обеспечить подписание договора между инвестором, то есть фирмой “Сиболь”, и покупателем, то есть Анной Кораблевой.
В этот же день она заключает договор долевого участия в строительстве дома №118-С/Оч и вносит 2 миллиона 643 тысячи 179 рублей по приходному кассовому ордеру. В 2004 году это составляло 89 тысяч долларов. Материальное благосостояние семьи на этом было исчерпано. Когда выяснилось, что на покупку последней квартиры в доме по Большой Очаковской улице не хватает денег, добрый директор фирмы “Сиболь” Ольга Альбертовна Волкова согласилась сделать скидку 10 долларов с каждого квадратного метра. Участие Волковой очень тронуло Анну Кораблеву, и она решила, что, может быть, на этом их несчастья наконец закончатся.
Она не знала и знать не могла о том, что 8 апреля 2003 года в городе Москве были произведены на свет близнецы: ЗАО “Сиболь” и ЗАО “Морель”, созданные в один день, зарегистрированные в одной и той же налоговой инспекции одним и тем же лицом, с одним и тем же составом учредителей и акционеров. Генеральный директор одной компании являлся акционером другой — и наоборот.
Такие дуэты всегда создаются с одной целью: это капкан для доверчивых покупателей. Механизм невидимый, действует безотказно.
Как водится у близнецов, один всегда на виду, другой вечно в тени. В нужный момент первый исчезнет, и на свет выйдет никому не известный второй.
Поэтому в 2004 году для всех существовало лишь ЗАО “Сиболь”.
* * *
Долгожданный дом был сдан госкомиссии в декабре того же, 2004 года. Однако секретарь Волковой Алена объясняла нетерпеливым покупателям, что дом еще не введен в эксплуатацию и надо немного подождать.
Через некоторое время в офисе фирмы “Сиболь” перестали отвечать на телефонные звонки. А вскоре исчез и сам офис, который находился на Делегатской улице.
10 октября 2005 года взяли под стражу генерального директора фирмы Ольгу Волкову. Хотя незадолго до этого печального события правительство Москвы наградило Ольгу Альбертовну за вклад в московское строительство. Надо сказать, что прежнее московское правительство души не чаяло в Ольге Альбертовне. Это следует из того, что заместитель мэра лично обращался к инвестору, ОАО “Моспромстройматериалы”, с просьбой выделить ЗАО “Сиболь” для продажи квартиры в доме, который возводился на Большой Очаковской. Инвестор ответил, что права на эти квартиры переданы ЗАО “Фирма “ЗИС”. Обращайтесь туда. Мадам Волкова последовала совету и 25 ноября 2003 года заключила с этой фирмой договор об участии в строительстве жилого дома. В соответствии с договором фирма Волковой должна была получить обозначенные в нем 47 квартир. Так вот, Волкову берут под стражу по подозрению в мошенничестве в особо крупном размере (ст. 159, ч. 4, УК РФ). По мнению следствия, Волкова продавала квартиры по нескольку раз либо под разными предлогами возвращала покупателям деньги — разумеется, не все. Либо вместо обещанной квартиры предлагала другую, как правило, меньшей площади.
Анна Васильевна не сразу поняла, что произошло, и все еще надеялась на получение квартиры. Она даже решила посмотреть на нее, для чего поехала на Большую Очаковскую улицу, где ей посоветовали обратиться к участковому. Участковый оказался отзывчивым человеком и сразу согласился помочь, правда, за 100 долларов. Удовольствие заглянуть в собственную квартиру оказалось Анне Васильевне не по карману.
* * *
И тогда она пошла в суд.
В марте 2006 года Кораблева обратилась с иском о признании права собственности на квартиру к ЗАО “Сиболь”. Адвокат ответчика признал право на квартиру, однако в суде неожиданно появился другой претендент на нее, а именно ЗАО “Морель”. Представитель этой фирмы объяснил Анне Васильевне, что на самом деле ЗАО “Сиболь” к этой квартире отношения не имеет, потому что “ЗИС” договора с номером 10/11 от 25 ноября 2003 года не заключал. Есть договор с таким номером, заключенный 14 января 2004 года, — но только между фирмами “Морель” и “ЗИС”.
Поэтому квартира, за которую заплатила Кораблева, на самом деле должна принадлежать ЗАО “Морель”.
26 марта 2007 года судья Никулинского суда Г.В.Михалюк признала за Кораблевой право собственности на квартиру. Однако 30 августа Мосгорсуд это решение отменил, поскольку фирма “ЗИС” настаивала на том, что она заключала договор только с фирмой “Морель”. И Мосгорсуд указал, что необходимо тщательно проверить этот довод.
19 ноября 2007 года судья Никулинского суда И.В.Борисова отказала Кораблевой в удовлетворении ее иска на том основании, что квартира не вошла в перечень жилых площадей, переданных ЗАО “Сиболь”. Поэтому оно не имело никакого права продавать несчастную квартиру.
Не тут-то было.
13 марта 2008 года Мосгорсуд отменил это решение, указав на то, что суд не проверил доводы Кораблевой. А дело в том, что осенью Кораблева нашла главного бухгалтера фирмы “Сиболь” Елену Владиславовну Лаврентьеву. Анна Васильевна спросила, как найти договор, заключенный между “ЗИСом” и ЗАО “Сиболь”. Лаврентьева сказала, что копия договора находится в материалах уголовного дела, которое расследует СЧ при Главном управлении МВД по Центральному федеральному округу. Вскоре Кораблева получила по почте конверт, в котором находилась копия первого листа злополучного договора. Нашлась полная копия и в материалах уголовного дела.
Дело в третий раз оказывается в Никулинском суде — теперь у судьи О.Н.Диордиевой.
По запросу суда генеральный директор фирмы “Сиболь” Волкова, к тому времени уже осужденная за мошенничество с квартирами, прислала письмо, в котором детально описала обстоятельства заключения договора с фирмой “ЗИС”. В нем содержались подробности, дающие исчерпывающий ответ на все вопросы, связанные с квартирой Кораблевой. Договор был подписан в кабинете генерального директора фирмы “ЗИС” Е.М.Залешина. Всего было два экземпляра. Оплату по договору гарантировал председатель АКБ “Новый русский банк” Козлов, который присутствовал на переговорах, предшествовавших подписанию договора. По истечении месяца стало очевидно, что этот банк не сможет выполнить взятые на себя обязательства. По словам Волковой, Залешин с пониманием отнесся к сложившейся ситуации. По ее просьбе право распоряжаться частью квартир перешло к ЗАО “Морель”, акционером которого, как мы помним, она и являлась. Номер договора при подписании контракта с ЗАО “Морель” был сохранен. А после подписания этого документа первоначальный договор между ЗАО “Сиболь” и фирмой “ЗИС” был уничтожен. То есть его уже давно нет в природе. Остались только копии. А то, чего нет, найти нельзя. И еще. В письме говорилось о том, что продажа всех квартир осуществлялась ЗАО “Сиболь”, а не ЗАО “Морель”.
Такие письма в суд приходят нечасто. Однако 2 декабря 2008 года Диордиева отказала Кораблевой в иске. Почему? Опять вы ничего не поняли. Не был представлен подлинник договора! Что особенно трогательно — Кораблева даже не являлась участником этого договора. Поэтому у нее этого договора не могло быть по определению.
Однако 9 апреля 2009 года Мосгорсуд оставил решение судьи Диордиевой в силе.
* * *
Люди, которые, как Кораблева, заплатили за квартиры в доме на Большой Очаковской, проиграв дело в Мосгорсуде, давно опустили руки и перестали бороться. Но у Кораблевой дочь несколько лет не выходила из дому, и отступать ей было некуда. От исхода этого затянувшегося противостояния напрямую зависела жизнь ее дочери. И Анна Васильевна это понимала. Поэтому она обратилась в Никулинский суд с новым иском. На сей раз она просила признать недействительным договор №10/11 от 14 января 2004 года, заключенный между фирмами “ЗИС” и “Морель”, в части, касающейся ее квартиры. Она исходила из того, что одна и та же квартира ни при каких обстоятельствах не могла быть передана сразу двум компаниям, да еще и по договорам с одним и тем же номером.
12 октября 2010 адвокат Кораблевой Екатерина Рой приехала в суд на очередное заседание. Однако судья сказала, что оно не состоится, поскольку она забыла известить других участников процесса. Следующее заседание уже было назначено на 8 ноября. Адвокат сказала, что у нее на это время назначено другое слушание. Судья спросила, не может ли адвокат направить кого-нибудь либо в другой суд, либо в этот. На что адвокат ответила, что другое дело слушается в Арбитражном суде, где замена невозможна, а у Кораблевой другого адвоката нет. Судья повторила, что уже оповестила всех участников слушания о новой дате заседания. Адвокат, естественно, ответила, что представит ходатайство об отложении заседания.
8 ноября в 9.20, то есть за десять минут до начала заседания, Кораблева подошла к залу заседания судьи И.Н.Борисовой — он был закрыт. Она заходит в кабинет судьи и передает помощнику ходатайство. Помощник берет документ и несет судье. Кораблева спросила, может ли быть свободна, — да, может. И она ушла.
Вечером того же дня Екатерина Рой звонит судье, чтобы узнать дату следующего заседания. А помощник судьи Борисовой говорит: дело рассмотрено, Кораблевой в иске отказали.
В решении судья сослалась на то, что все участники дела были извещены о дне заседания, а дата была заранее согласована с адвокатом Кораблевой, но ни Кораблева, ни ее адвокат в суд не явились. Вопрос на сообразительность: как доказать, что вы были в государственном учреждении, где при входе есть видеокамеры, и к тому же фамилия и паспортные данные каждого посетителя вносятся в специальный журнал?
Адвокат, естественно, делает запрос в суд. И 30 ноября получает ответ: “Гражданка Кораблева Анна Васильевна 8 ноября 2010 года в здание Никулинского районного суда не проходила, записи о ее регистрации в журналах посетителей нет”. Подписано администратором Никулинского суда О.В.Тиль.
Однако спустя некоторое время гражданка О.В.Тиль на такой же запрос дала следующий ответ: “Согласно журналу регистрации посетителей, гражданка Кораблева А.В. 8 ноября 2010 года в 9 часов 20 минут вошла в здание суда и проследовала в 300-й кабинет”.
Если считать, что все находятся в здравом уме и трезвой памяти, остается единственное предположение: в Никулинском суде на всякий случай есть два журнала посетителей. Не спорю, это разумно. В городе полно бродячих собак, а в каждом суде водятся крысы. И что прикажете делать? Крысы, известное дело, очень прожорливы, и второй журнал никогда не помешает. Но учитывая два разных ответа на один и тот же вопрос, в голову приходит черт знает что.
Между прочим, судья Борисова неоднократно проводила заседания без извещения сторон. Может, забыла, может, было некогда. В деле отсутствуют корешки почтовых извещений участников процесса — таких заседаний было по крайней мере четыре.
А сейчас вы вообще умрете со смеху. В протоколе судебного заседания от 8 ноября 2010 года значится, что и представитель, и истец в судебное заседание явились. Что будем делать? Как говорится в старых пьесах, герой падает без чувств. Занавес.
* * *
История этой семьи — это приговор. Для Кораблевых — приговор к жизни в условиях, когда выжить практически невозможно. Для государства — даже не приговор, а эпикриз: неизлечимая импотенция.
Государство дважды предало этих людей.
Первый раз — когда прекратили расследование дела о нападении на Таню. Следствие вело Следственное управление Одинцовского района. Сначала вроде шевелились, даже вызывали ее на опознание, но она, естественно, никого не опознала. Таниной маме говорили, что скорее всего это наркоманы или банда, нападавшая на людей в соседних домах. Кого-то задержали по аналогичному делу, вот почему и стало известно про палку со свинцовым наконечником. Сначала Анна Васильевна постоянно звонила в милицию, и ей говорили: ищем, работаем. А потом, когда она уже падала от бесконечных операций, которые делали Тане, связь с милицией прервалась. Никто ей сам ни разу не позвонил. Ни разу. В 2005 году следствие было приостановлено.
Остается только догадываться, на каком уровне находится дружина наших защитников, если они по горячим следам не смогли схватить этих подонков. И это в маленьком уездном городе Одинцове, где все друг друга знают. Там постоянно меняются следователи, и каждый новый “спец” все моложе и моложе. Ни знаний, ни опыта. Старую систему извели под корень, а новой создать не смогли. Но преступники работают без выходных. И их жертвам все равно, как будут называться эти джентльмены без определенных занятий — милицией или полицией. Они просто перестали звонить. Называйте их как хотите.
Второй раз Кораблевых предали, когда у них отобрали квартиру, купленную на обожженные бедой деньги. И виноваты в этом не только мошенники, потому что они были и будут до тех пор, пока существуют деньги. Если бы суды не впадали в кому — совершенно бескорыстно, разумеется, — и если бы создатели пирамид и подставных фирм знали, что в суде от их сооружений не оставят камня на камне, многие бы поостереглись. Но как же можно остаться в своем уме, когда тебе, глядя прямо в глаза, говорят, что тебя нет в природе?
А фирма “Морель” сменила название — теперь она называется “Старбилдинг”. Просто, правда? Кто хочет остаться без квартиры — вам сюда. А интересы бывшего “Мореля” в суде по делу Кораблевой представляет контора, руководитель которой защитил кандидатскую диссертацию на тему “Проблемы “обхода закона” в материальном и коллизионном праве”. Наверняка история Кораблевой очень украсила эту диссертацию, как думаете?
Когда-то Уильям Фолкнер сказал: “Некоторые вещи невозможно вынести. Некоторые вещи мы всегда должны отказываться выносить. Это несправедливость и насилие, бесчестие и позор. Неважно, сколько вам лет, стары вы или молоды. Вы не должны принимать эти вещи… Просто отказывайтесь мириться с ними”.
Жизнь Тани Кораблевой остановилась. Уже семь лет она лечится у психиаторов. Ее бабушка с того страшного дня страдает ретроградной амнезией. Мать Тани находится на пределе человеческих возможностей. Мы будем помогать ей, сколько бы сил и времени на это ни потребовалось.
Прошу считать эту публикацию официальным обращением к Президенту России Дмитрию Медведеву.
P.S. Имена и фамилии потерпевших изменены.
