- По сообщениям ряда СМИ, на месте крушения российского пассажирского самолета авиакомпании «Когалымавиа»найдены элементы, не относящиеся к конструкции воздушного судна. Что это может быть?
Вадим Базыкин: Это или объект, который прилетел извне, или часть багажа. На самолете же перевозят не только вещи пассажиров, но и часть грузов. Может быть, перевозили рамы для машин, запчасти или некие приборы. Экспертиза должна это установить.
Константин Онохин: Это может быть взрывное устройство, которое сработало при выходе самолета на эшелон. Фрагменты воздушного судна разбросаны на большом расстоянии. Мы воюем с боевиками запрещенной в России террористической группировки "Исламское государство". События могли развиваться так: нашли маленькую, наименее защищенную компанию и пронесли на борт взрывное устройство или через цех питания, или через уборщиков, или через багаж. У многих крупных компаний багаж контролируется за рубежом своими представителями. Вы сдали чемодан в багаж, и за этой тележкой на всем пути ее следования идет человек, который отвечает за безопасность и сохранность вашего багажа, чтобы туда никто ничего не добавил. Бортпроводники принимают этот багаж. Но, представьте, была эстафета, один экипаж прилетел, второй его менял. Мог образоваться некий «вакуум». Авиатехник компании занят подготовкой и проверкой материальной части, а в самолет в это время загружают питание, на нем работают уборщики. Он открыт. Привозят багаж, кто—то из бортников его обязан принять. Как это проконтролировать? Никак! Таким образом и могли найти уязвимый момент и место.
Воздушное судно преодолело такие сложные этапы, как разбег, взлет, уборку механизации, набор высоты. Вышло на эшелон, давление, естественно, стало другое, и в это время могло сработать барометрическое взрывное устройство. Произошла разгерметизация.
- Один из пилотов выдвинул версию, что A321 мог уходить от встречного, предположительно, военного самолета.
Константин Онохин: Мне в жизни приходилось не раз уходить от препятствий. Но создать такую перегрузку, тем более на таком самолете, чтобы он рассыпался, - это маловероятно. Чтобы разрушить самолет методами управления, надо выгнать его на предельную скорость и потом издеваться над ним. Еще раз повторю — это маловероятно. Что касается беспилотников, то не каждый из них летает на такой высоте, его цель - наблюдение. Эту версию я бы тоже не рассматривал.
- Также сообщается, что «моменту исчезновения лайнера с экранов радаров на записи предшествуют нехарактерные для штатного полета звуки». А что вообще обычно слышно в кабине пилота?
Вадим Базыкин: В кабине пилотов, если нет посторонних лиц, нет не свиста, не постороннего шороха, а - нормальная, спокойная обстановка и ситуация. Там нет каких—то приборов, которые издавали бы шумы. Летчики слышат то же примерно, что и пассажиры, только шум мотора поменьше, потому что кабина расположена в носовой части самолета. То, что они услышали — никак не связано с жизнеобеспечением.
Константин Онохин: Нехарактерные звуки свидетельствуют как раз о том, что случилась принудительная разгерметизация, не давшая экипажу способности контролировать полет и даже оповестить диспетчера обслуживания движения Каира о том, что произошло. Значит, было, на мой взгляд, какое—то воздействие. Взрыв на борту, хлопок, какой—то скрежет, свист, обрывочно - крики.
Если бы все было штатно, пожар или отказ двигателя, был бы подан сигнал бедствия, пилоты бы доложили диспетчеру, отвернули от маршрута, стали бы снижаться. Летчиков этому тренируют.
- Всех мучает вопрос: почему они все—таки не подали сигнал бедствия?
Вадим Базыкин: Это дело секунды. Более того, он в автомате стоит, если на борту возникает серьезная ситуация, сам включается. Более того, на A321 же нет штурвала, там не за что держаться, есть только ручка управления, одна рука всегда свободна. Если не подали сигнал бедствия, значит все было настолько сконцентрировано и сжато, что не было возможности сделать это. Возможно, летчики переводили самолет в ручное управление... Поверьте, там сидят обученные пилоты, их очень серьезно учат по тренажерах, как действовать во всех опасных случаях.
Константин Онохин: Что при взрыве происходит в салоне? Сначала — очень сильный рост давления, а это очень губительно. Поэтому летчики ничего не сообщили, ударная волна сметает все, нарушается работа всех систем самолета, нарушается его обшивка. Меняется конфигурация самолета. Почему диспетчеры заметили резкое падение скорости? Потому что форма самолета стала уже другой. Он по инерции продолжал лететь, но скорость уже падала. Двигатели, по всей видимости, работали. Это мое предположение, расшифровка «черных» ящиков вскоре покажет, так ли это было на самом деле.
- Источник телеканала NBC в госструктурах США заявил, что над Синайским полуостровом в момент крушения российского пассажирского самолета была зафиксирована тепловая вспышка. Что может свидетельствовать о взрыве на борту A321: либо бомбы, либо топливного бака.
Вадим Базыкин: Тогда диспетчера скорее бы всего увидели метку. Такого не бывает, чтобы она не засветилась. От самолета же идут две метки. Это - вторичная радиолокация — от того, что там установлены специальные приборы. И первичная радиолокация — от самого объекта. Любой объект определенной величины должен светиться у диспетчеров на локаторе. Диспетчеры увидели бы вспышку.
Что касается взрыва в топливном баке, я не вижу для этого причин. Если это произошло, то именно туда и была заложена бомба. Сами по себе топливные баки не взрываются. Там же керосин, а он не взрывоопасен. При необходимости его бывает даже проблематично разжечь. Керосин - это не бензин, он тоже накапливает пары, но не взрывается, а воспламеняется.
Константин Онохин: В пассивной и активной навигации диспетчер видел их метку, на ней был номер рейса, позывной, высота полета — эшелон в футах и скорость воздушного судна. У диспетчера много бортов, особенно в каирской, нагруженной зоне. Он обратил внимание, что борт резко теряет скорость, а потом вообще исчез с экрана. А вспышку саму он увидеть вряд ли мог. Он находится за сотни километров от воздушного судна, а наблюдения ведет только по радиолокатору.
