Около восьми часов вечера Ирина Вахнюк позвонила мужу. Борис Савельевич каждый день встречал жену с работы и, разумеется, брал с собой детей, шестилетнюю Симу и девятилетнюю Полину. Веселая компания направлялась к метро “Электрозаводская”. Собственно, до метро было рукой подать, нужно было только перейти набережную Яузы.
Ирина вышла из метро — никого нет. Стала оглядываться и звонить мужу. Почему-то телефон Бориса Савельевича то выключался, то включался. Потом стал слышен шум улицы и голоса людей. Она побежала в сторону дома. И перед выходом на набережную увидела пробку. А обычно там было мало машин. И она поняла, что случилось что-то ужасное.
И тут наконец телефон ответил.
Мужской голос спросил:
— Вы кто?
— Мама.
— Маленькой — все, нет, а дед пока жив.
— А вторая дочь?
— В очень тяжелом состоянии…
На набережной вплотную друг к другу стояли машины “скорой помощи”, и она услышала, как инспектор ДПС сказал: идет мать, держите ее, не пускайте сюда. Ирину подхватили чьи-то руки, затолкали в “скорую”, сделали укол. Потом она снова оказалась на улице. Сима лежала посреди Преображенской набережной, накрытая пакетом, из-под которого виднелась ее голая ножка. Неподалеку лежал муж. Он был еще жив. Врач, стоявший рядом с Ириной, сказал: агония… А Полину увезли в больницу Святого Владимира. Врачи “скорой” старались дозвониться до больницы, но ничего не получалось.
Иринина память удерживает воспоминание, царапающее до крови: 18-летний сын Николай стоит на коленях возле Симы и плачет навзрыд. Потом к нему подходит сотрудник милиции и спрашивает: чьи это волосы?
Волосы у Полины были очень густые и тяжелые. Прядь ее волос лежала около перехода. А Максимова она не видела. Хотя позже, когда по НТВ и РТВ будут показывать репортажи с места происшествия, она увидит, что Максимов стоял рядом с ней.
* * *
За рулем “девятки”, сбившей Бориса Савельевича и двоих детей, находился 23-летний Василий Максимов. Вот что он сообщил на допросе в качестве подозреваемого: “2 июня 2005 года я на личном, технически исправном автомобиле 2003 года выпуска, без груза и пассажиров следовал по сухой, хорошо освещенной дневным светом первой полосе Преображенской набережной, двигаясь в направлении Матросского моста при скорости в пределах 50 км/ч, то есть на 10—20 км/ч медленнее средней скорости общего потока движения транспорта, которое на тот момент было интенсивным, так как был час пик и автомобили достаточно плотно ехали по всем трем полосам…
Я видел, что по второй полосе, то есть слева от меня, с небольшой дистанцией впереди следовал попутный легковой автомобиль иностранного производства салатового цвета, подробнее приметы которого я назвать затрудняюсь. Как мне показалось, скорость у него была аналогична скорости потока, то есть около 70 км/ч. Неожиданно этот автомобиль резко замедлил движение, и из-за передней части на пути моего движения что-то появилось, и только потом, после происшествия, я понял, что это были трое пешеходов и что обращены они были ко мне скорей всего правой стороной туловища, как у меня отложилось в памяти. Я даже на тормоза нажать не успел, как левой передней частью сбил пешеходов…
Лишь после наезда я нажал на тормоз и тормозил на юз до полной остановки, смещаясь вправо, так как в процессе торможения дернул руль вправо. Наезд произошел до разметки “зебра”. Место наезда я указал на схеме ДТП, которая составлена в моем присутствии, составлена она, по моему мнению, верно. В процессе торможения я правой плоскостью кузова зацепил левую плоскость припаркованного на правом бордюре автомобиля “ВАЗ-21043”, выгнул ему левое зеркало заднего вида. Очевидцев ДТП, кроме водителя указанного автомобиля, я на месте ДТП не видел…
Начиная от Электрозаводского моста я все время ехал со скоростью 50 км/ч по первой полосе, перестроение не совершал, никого не подрезал и во вторую и третью полосу не заезжал”.
* * *
Несмотря на то что в тот вечер на Преображенской набережной было очень много людей, прямых свидетелей ДТП следствие установить не смогло. Единственным свидетелем оказался Михаил Кузьмин, который сидел в автомобиле, припаркованном на бордюре набережной. Его машина находилась приблизительно в 15 метрах от пешеходного перехода.
По словам Михаила, машин на дороге было мало. Он время от времени поглядывал на дорогу, так как ждал приятеля, который должен был перейти через мост. Внезапно он услышал характерный для удара звук и визг тормозов. Он обернулся и увидел, что сейчас в его машину врежется несущаяся сзади “девятка”. Инстинктивно Михаил переметнулся на пассажирское сиденье, и спустя мгновение в его машину врезалась “девятка”, повредила заднюю дверь, дверь со стороны водителя и переднее левое крыло. Пролетев несколько метров вперед, “девятка” остановилась.
Михаил выбрался наружу и увидел впереди на проезжей части тело маленькой девочки и мужчину, который подавал признаки жизни. Чуть позади лежала девочка лет девяти. Как произошел наезд, Михаил не видел, но на месте ДТП остановилась машина красного цвета, предположительно старая “Мазда”.
Водитель этой машины сообщил Михаилу, что он ехал в левом ряду, “девятка” обогнала его слева, после чего он увидел, что двигавшаяся по среднему ряду зеленая “четверка” притормозила у перехода, пропуская пешеходов. “Девятка” приняла вправо, оказалась в крайнем правом ряду и сбила трех пешеходов.
На месте ДТП водитель “Мазды” не остался, сказал, что спешит на работу, а его номер Михаил не запомнил, в памяти остались только первая буква и три цифры. Михаил обратил внимание, что на пешеходном переходе лежат очки. Потом их убрали, но он сообщил об этом сотрудникам милиции.
Полина Вахнюк умерла 17 июня, не приходя в сознание.
* * *
Погибший Борис Савельевич Вахнюк был известным автором и исполнителем авторской песни. Юрий Визбор, Юлий Ким, Ада Якушева и Борис Вахнюк учились в одном институте и всю жизнь поддерживали хорошие отношения. Вахнюка не стало в четверг, а в субботу он должен был принять участие в работе жюри Московского фестиваля авторской песни.
Множество людей, причем не только из России, приняли участие в беде, которая обрушилась на Ирину Вахнюк. Люди звонили, писали, приезжали, присылали деньги. На похороны Бориса Савельевича и его маленьких дочерей приехала Алла Пугачева. На панихиде она рассказала, что познакомились они с Борисом, когда ей было 18 лет, а Вахнюк в то время был журналистом радиостанции “Юность”. Алла Борисовна сказала, что всю жизнь Борис писал ей письма, которые начинались со слов “Здравствуй, товарищ” — была на “Юности” такая передача. Пришел час, когда нужно сказать: прощай, товарищ.
Потом лето кончилось, началась осень. И журналисты, которые в тот день приехали на место происшествия, забыли о нем. Как говорится, утрачен оперативный повод. А потом воцарилась мертвая тишина.
Дело о гибели известного барда и его маленьких детей переходило из рук в руки. Расследованием занималось Главное следственное управление при ГУВД Москвы. Сначала ушел в отпуск один следователь, потом второй. В конце концов расследование было поручено старшему лейтенанту юстиции И.А.Коржову. И в феврале дело по обвинению Василия Максимова в нарушении правил дорожного движения, повлекших смерть троих человек, поступило в Преображенский суд.
* * *
За восемь месяцев суд продвинулся не слишком далеко. Свидетелей — раз, два и обчелся. Сотрудники ДПС, которые первыми оказались на месте происшествия, постоянно заняты на работе, из-за этого заседания несколько раз переносились. Их показания, в общем, сводятся к тому, что Василий Максимов был абсолютно спокоен. Пока ожидали прибытия “скорой помощи”, он непрерывно звонил по телефону — разговаривал про свою машину: что делать, какие бумажки оформлять, куда ехать… Михаил Кузьмин — главный и фактически единственный свидетель — в суде подтвердил показания, которые он дал на предварительном следствии. Это от него все присутствовавшие в зале услышали рассказ о том, как Максимов спустя считанные минуты после столкновения сказал: ну что, пока есть время, оформим страховочку…
Строго говоря, центр тяжести пришелся на автотехническую экспертизу, которую провел главный эксперт ЭКЦ при ГУВД Москвы И.Н.Барышников. Выводы его экспертного заключения: “При заданных и принятых исходных данных следам торможения длиной 20,5 м соответствует скорость движения автомобиля “ВАЗ-21093” перед началом торможения величиной около 65 км/ч. В данной дорожной обстановке водитель автомобиля “ВАЗ-21093” должен был руководствоваться требованиями ч. 1 и ч. 2 п. 10.1 Правил дорожного движения, и его действия, с экспертной точки зрения, не соответствовали данным требованиям”.
Разумеется, такие выводы Василия Максимова устроить никак не могут. Он еще молодой, вся жизнь впереди, к тому же по образованию он юрист, разбирается в судебных закорючках. Стало быть, нужно сделать встречный ход. Господи, за чем же дело стало? Вот заключение специалиста автономной некоммерческой организации “Стратегия”. Эта некоммерческая организация за деньги предоставляет клиентам исследование, из которого всегда следует, что клиент прав. Так случилось и на сей раз. Из выводов Игоря Владиславовича Смелова вытекает, что экспертиза, проведенная в ЭКЦ, основана на приблизительных значениях главных параметров. То есть вывод государственного эксперта не соответствует действительности.
Что ж: судья Рыжова приняла решение о проведении второй экспертизы, на сей раз в ЭКЦ МВД. Ждать придется долго. Летом все были в отпусках…
* * *
Что касается существа вопроса, специалисты-автотехники, которых я просила проанализировать материалы дела, сходятся в одном. Из расстояния между местом наезда и началом следов торможения (они находятся на пешеходном переходе) следует, что появление пешеходов из-за попутного автотранспорта маловероятно, так как за время реакции водителя автомобиль при скорости 65 км/ч проедет около 17 метров. И следы торможения должны были появиться на большем расстоянии, чем указано на схеме. В этом случае, т.е. при отсутствии попутного автомобиля, который ограничивал бы обзор, у водителя было больше времени для предотвращения наезда. И получается, что он имел возможность предотвратить наезд. Но не воспользовался ею.
Я не эксперт, не следователь и не судья. Я — пешеход, который каждый день переходит дорогу. И больше всего я боюсь водителей, которые, глядя на трупы сбитых ими людей, начинают заниматься оформлением страховки. На дороге может случиться всякое. Но есть люди, с которыми все самое главное случилось давным-давно, когда создатель забыл вложить им внутрь знание о других людях, о тех, кто идет рядом или навстречу. Как это называется? Сочувствие? Богобоязненность? Знание правил дорожного движения? Да как бы ни называлось: когда эти люди садятся за руль, надо ждать беды.
Вдове Бориса Савельевича Вахнюка и матери погибших Симы и Полины 39 лет. Вахнюку было чуть за шестьдесят, когда они поженились. И прожили вместе десять лет. Милиционер, который первым прибыл на место ДТП, недаром принял Бориса Савельевича за дедушку Симы и Поли. Но он не был дедушкой. Он был отцом и мужем. И когда я спросила у Ирины Вахнюк, была ли она счастлива в браке, она улыбнулась — единственный раз за весь наш долгий и трудный разговор.
Василий Максимов не попросил у нее прощения. Ни разу не пришел, не позвонил, не встал на колени на дороге, там, где лежали убитые им люди. Вместо него Ирине позвонил дедушка Василия. Хотел договориться. О чем?
* * *
Полины уже не было на свете, когда ее маме вручили диплом XIV Московского международного конкурса детского изобразительного искусства “Золотая кисточка-2006”. Полина стала лауреатом в номинации “Духовность” за рисунок иконы Богородицы Казанской.
Зачем Ирина ходит в суд? Да потому что нельзя, чтобы Василий Максимов жил прежней жизнью. Иначе он поверит в то, что на дороге он — главный. И горе тому, кто обронил на этой дороге свою золотую кисточку...
Погожим осенним днем я пришла на это место. Переход на Преображенской набережной.
Стояла и разговаривала — с кем? С Фемидой. Я думаю, это была именно она. А больше там никого не было.
Я сказала ей:
— Если ты и вправду богиня, сделай так, чтобы люди здесь, на земле, а не там, у вас, на небе, увидели, что справедливость есть, потому что ее не может не быть. Ведь без нее все теряет смысл. Накажи виновного. Это же в твоей власти. Погибших тебе не вернуть, а в душах осташихся на земле не угаснет вера в тебя. Потому что иначе зло становится непобедимым. А этого не может быть. И ты, Фемида, это знаешь…
