Идея снять дом Ценкера с госохраны удивит каждого, кто посмотрит на его фотографии. Даже сейчас, когда от него остались одни стены, у любого нормального человека он может вызвать только одну мысль: срочно спасать!
Этот деревянный терем, выполненный, как пишут искусствоведы, «в оригинальных формах раннего модерна с использованием элементов шинуазри», относится к усадьбе «Лапино-Спасское». В документах он проходит как дом Рабенека (по фамилии владельца усадьбы), но в народе его называют домом Ценкера (по фамилии последнего дореволюционного владельца).
После революции все три здания усадьбы как только не использовались, но дому Ценкера не повезло особенно: из него сделали коммуналку. И, как сказал профессор Преображенский: «Боже, пропал дом...» К началу 2000-х годов здание окончательно пришло в упадок: его ни разу не ремонтировали, ну и жильцы, конечно, всячески способствовали процессу разрушения, разумно полагая, что чем скорее дом будет признан аварийным, тем скорее им дадут новое жилье.
Дом расселили и заколотили.
— Когда его оставили пустым и заколоченным, краеведы стали беспокоиться, — рассказывает Мария Миронова, председатель Королевского отделения ВООПИиК, — потому что десятью годами ранее в Королеве сгорела дача Адели Калиш, которая также стояла заброшенной. А эти два здания были построены примерно в одно время и являются одними из лучших образцов деревянного модерна в России. Других таких нет...
СПРАВКА "МК"
Дача Калиш названа по имени ее хозяйки Адели Калиш. Это был маленький деревянный дворец в стиле модерн, похожий по архитектуре одновременно и на крымские дачи, и на царский терем из народной сказки. Благодаря тому, что дачу сразу стали использовать как корпус санатория «Сосновый бор», в ней долгое время сохранялось богатое внутреннее убранство. После закрытия санатория дом заперли. А в 1997 году во время ревизии выяснилось, что он подчистую выпотрошен: пропали камины, люстры, изразцовые печи, паркет красного дерева и т.д. Об этом вышел телевизионный сюжет. На следующую ночь дача сгорела дотла…
И краеведы, и местные жители пытались привлечь внимание властей к тому, что дом Ценкера пора ставить на физическую охрану, чтобы его не спалили. К тому времени здание уже было признано памятником регионального значения, но теперь, когда в нем никто не жил, ему требовался сторож. В ответ местные власти периодически втыкали рядом табличку «Охраняется государством». Ну и «сохранили»...
— Дачу Калиш сожгли, чтобы скрыть ее расхищение, — говорит Мария Миронова. — А дом Ценкера сгорел в 2008 году по вине бездомных, которые там поселились. Когда это случилось, у жителей города был настоящий траур. Потому что модерн, в отличие от того же конструктивизма, в котором построен Дом Стройбюро, находит отклик абсолютно во всех сердцах. Любой скажет: «Это красиво». Особенно больно было людям, которые родились рядом с этим домом, и теперь они каждый день должны были ходить мимо обугленных стен...
Но — даже в руинах дом остается памятником архитектуры. И так он оставался-оставался до 2010 года, но тут в Королеве был избран новый совет депутатов.
Депутаты могли обратиться за помощью в Минкультуры МО или даже РФ. Могли искать инвесторов для восстановления памятников. Вместо этого они заказали экспертизы... по снятию обоих зданий с охраны. То есть: ну раз сгорели, что ж это за памятники теперь?.. Но если снять с них охрану — это станут просто руины, и их можно будет потом снести, как будто это два сгоревших сарая или продуктовых ларька.
Сейчас, конечно, местные власти пытаются оправдаться, что экспертизы были нужны, чтобы «определить дальнейшую судьбу памятников». Но еще в 2010 году городская газета писала:
«Абсурдность ситуации состоит в том, что убрать деревянные остатки, которые приводят в ужас школьников и их родителей, не позволено никому до тех пор, пока дом Ценкера не будет официально исключен из реестра культурного наследия. Дать на это разрешение может министерство культуры Московской области после проведения соответствующей экспертизы. А подобная процедура для каждого из наших уничтоженных варварами памятников обойдется в лучшем случае в сто тысяч рублей. Таких денег у Комитета по культуре нет, и городская администрация тоже пока не может выделить эту сумму из бюджета. Выход один: необходимо учесть предстоящие расходы на экспертизу при формировании нового бюджета, ведь ее стоимость возрастает с каждым годом...»
— Удивительна скорость, с которой администрация города организовала экспертизы по снятию с госохраны «недобитых» памятников, — говорит Мария Миронова. — Всего за полгода! Хотелось бы видеть такую же прыть, когда люди просят их поставить на охрану хотя бы один ценный исторический объект в городе. Но, увы, этим нас не балуют. А ведь прямой обязанностью чиновников является сохранение наследия, а не его уничтожение. Вместо того чтобы искать средства и способы воссоздать памятник, власти ищут способ, как от него избавиться.
— А о чем говорится в этих экспертизах?
— В сухом остатке: «ценности больше не имеет, статус памятника рекомендуется снять». Я пока не буду называть фамилии экспертов, которые это написали, поскольку хочу надеяться, что им стыдно. Один эксперт, я точно знаю, давно горько жалеет, что поставил в этих документах свою подпись... Вообще, экспертное сообщество всегда негативно относится к таким бумагам и коллегам, которые такие бумаги выпускают. Дело в том, что если снять статус памятника даже с руин, которые остались от дачи Калиш, — это означает выпустить джинна из бутылки. Так мы потеряем все деревянные памятники в России! Их и сейчас с удовольствием жгут, а с выпуском в жизнь подобных экспертиз процесс пойдет в геометрической прогрессии. Пример — деревянная дача Струковых в Пушкине, которая явно мешает застройщику. Так что причина появления таких экспертиз всегда неблагая: или застройка, или, простите, импотенция властей. «Да вы представляете, какая это нагрузка на бюджет!» — мы это нытье постоянно слышим. И слава Богу, что министерство культуры Московской области активно эти экспертизы тормозит, иначе бы на памятники давно наехали бульдозеры...
— Но какой смысл снимать с охраны, тратить деньги на экспертизы? Неужели — цинично — под застройку?
— У меня есть два объяснения. Первое — просто не хочется возиться. Их же надо воссоздавать, потом содержать. Это баланс — или балласт, кто как смотрит, — для муниципалитета. А тут — с рук долой, и чистое место. Второе — да, застройка. Место удобное, с подъездом. Небольшой офисный центр вполне можно построить...
Обсуждения на тему, «возможно ли снимать дачу А.И.Калиш и дом Рабенека (Ценкера) с госохраны», идут до сих пор. Последнее прошло 25 февраля. И на заседании секции ландшафтно-архитектурных комплексов и историко-культурных заповедников научно-методического центра при Минкультуры РФ было решено: нет, это невозможно. Более того, эксперты рекомендовали оба памятника воссоздать по имеющимся архивным материалам!
— Нам часто говорят: «Вот восстановите вы памятник. А использовать его как?» — говорит Мария Миронова. — Есть много вариантов, как. Скоро рядом с домом Ценкера откроются два детских садика, и после реставрации в нем можно было бы открыть, допустим, центр детского творчества. Дети должны видеть красивую архитектуру, а не одни типовые многоэтажки и торговые центры.
— А его можно восстановить?
— Конечно, можно, и технологии известны. Даже дачу Калиш можно воссоздать. Поэтому нам очень нужно содействие областного минкульта, чтобы он подтолкнул муниципалитет заняться этим делом. Не все потеряно!
