Памятный трехгранный камень, привезенный из Республики Крым, установлен на северной окраине подмосковной деревни Черная Грязь. Инициатива открытия монумента в честь сотрудников милиции, павших при обороне Москвы в 1941 году, принадлежит Ассоциации ветеранов боевых действий органов внутренних дел и внутренних войск России.
Представитель инициативной группы, член Ассоциации Игорь Терещенко рассказал, что идее установить такой памятник ветераны во многом обязаны «Московскому комсомольцу». Вернее, газетной заметке «Подмосковье, сорок первый», опубликованной 2 декабря 1966 года.
Тогда газета к 25-летию битвы под Москвой опубликовала рассказ бывшего члена Военного совета 16-й армии Алексея Андреевича Лобачева. Командовал 16-й армией при обороне Москвы в 1941 году будущий маршал Константин Рокоссовский. Части его армии обороняли столицу на Волоколамском направлении — там, где гитлеровские войска наносили главный удар.
Стоять насмерть!
Генерал-майор Лобачев был непосредственным участником тех решающих событий осени-зимы 41-го, от которых зависела судьба столицы. Вот, что он рассказывал о тех днях:
«В районе Сходни наша 16-я армия держала фронт протяженностью 40 километров. Южнее Крюкова, на окраине Сходни, был последний командный пункт 16-й армии. Дальше мы не отступили ни шагу. Здесь мы читали приказ Военного совета фронта: «Крюково — последний пункт отхода, дальше отступать нельзя, позади Москва. Шаг назад — это срыв обороны Москвы. Всем командирам снизу доверху быть в подразделениях на поле боя. Стоять насмерть».
Ожесточенные бои были в районе деревни Черная Грязь. В последние дни ноября наши войска отошли на рубеж: верховье реки Клязьмы — деревня Матушкино — восточная окраина Крюкова — Дедовск. Удар по выбивавшимся из сил фашистам был нанесен между Красной Поляной и Лобней.
2 декабря, когда немцы совсем выдохлись, мы завязали бои за Крюково. Его занимала 5-я танковая дивизия гитлеровцев. Панфиловцы, оборонявшие Крюково, под напором ее четырех полков 29 ноября оставили этот ранее мало кому известный поселок. Враг превосходил панфиловцев численностью в четыре раза.
Отступив на 500 метров в сторону Москвы, панфиловцы укрепились у оврага близ Каменки и постоянно контратаковали врага, стараясь отбить Крюково. Но людей было мало, армия была обескровлена. В эти дни мы получили пополнение. Комиссар милиции Романченко прислал на помощь 200 сотрудников милиции. Они заняли оборону близ Сходни. Немногие милиционеры вернулись на свои посты. Синие шинели полегли на снегу за Сходней.
Бои за Крюково волновали всех. На командном пункте армии в тот период часто бывали нынешние маршалы Жуков, Говоров, Рокоссовский…»
* * *
Начало декабря — решающие дни обороны. От занятой фашистами Красной Поляны до Кремля по прямой — 30 километров. Немцы готовились обстреливать центр города. Но планам фашистов не суждено было сбыться.
На помощь 16-й армии пришли хорошо вооруженные 1-я ударная и 20-я армии. Под командование Рокоссовского перешли гвардейские минометные, артиллерийские и противотанковые полки, сибирская 354-я дивизия, три курсантские бригады. А 6 декабря началось известное наступление Красной Армии, отбросившее фашистов от Москвы на сотни километров.
Успех наступления был бы невозможен без самоотверженной обороны. Бойцы и командиры действительно стояли насмерть. Войска несли большие потери. Людей не хватало. Именно поэтому на оборонительные позиции были брошены столичные милиционеры Народного комиссариата внутренних дел.
О том эпизоде обороны Москвы многое может рассказать Геннадий Александрович Коноплев. Он сын участника тех событий — милиционера Александра Ивановича Коноплева.
Участковый уполномоченный Александр Коноплев был старшим милицейским начальником на территории площадью 400 с лишним квадратных километров. Должность командира пропускного досмотрового поста в Черной Грязи была для него в качестве нагрузки.
В 1941 году Геннадию Александровичу было пять лет. Некоторые события военных лет он помнит. Многое узнал из рассказов отца, которому повезло тогда уцелеть. А еще были долгие годы поисков в архивах сведений о героическом отряде милиционеров, погибших на подступах к Москве.
Несмотря на многолетнюю поисковую работу, до сего дня списочный состав отряда остается неизвестным. Многочисленные запросы, направленные в архивы, пока не дали результата. Но члены ассоциации ветеранов не теряют надежды, что имена погибших в боях за Москву милиционеров удастся найти и увековечить.
— Я сам занимался этим, ездил по архивам, писал, — рассказывает Геннадий Коноплев. — Отвечали, что нет никаких данных. Известно, что ночью 29 ноября 200 милиционеров вышли от метро «Сокол». В одной из ближайших школ им выдали учебные винтовки «мосинки». Транспорт уже не ходил. Они отправились пешком в сторону Крюкова. К тому времени в Черной Грязи уже находились 14 так называемых политбойцов. Это были ополченцы в возрасте, которых призвали на службу из Ленинграда. Их потом назначили для усиления в сводный отряд милиционеров.
Хоронили в братских могилах
Отец рассказывал, что наши 37 часов держали оборону в этом месте, пока в помощь не прибыло подкрепление из разгружающихся сибирских дивизий. Отец так и не нашел ни одного выжившего после тех боев. После войны я тоже вел поиски. Одна из женщин, убиравшая тогда трупы, рассказывала мне, что среди погибших было 18 девушек…
Вот, что удалось установить. С 20 октября 1941 года сотрудниками из состава участковых и бригадмильцев (так называли бойцов созданных в годы войны бригад милиции) Химкинского райотдела милиции был создан боевой пост и укрепполоса по охране и досмотру межстоличной автотрассы в районе деревни Черная Грязь. Командиром группы Б этого поста был участковый Химкинского райотдела милиции Александр Коноплев.
Поздней осенью 1941 года в районе деревни Черная Грязь на Ленинградском шоссе шли ожесточенные оборонительные бои. Рядом был расположен командный пункт 16-й армии, державшей фронт протяженностью 40 км.
Армия испытывала недостаток в живой силе, технике и вооружении. Наспех вооруженные добровольческие и ополченческие полки сразу направлялись на передний край обороны Москвы.
29 ноября 1941 года по указанию заместителя начальника УНКВД по Москве и Московской области и начальника Управления милиции Москвы комиссара милиции 2 ранга В.Н.Романченко в районе метро «Сокол» был сформирован добровольческий отряд в составе 200 человек из числа милиционеров.
Пешим маршем на рассвете 30 ноября 1941 года отряд подошел к деревне Черная Грязь и сразу вступил в бой с механизированной колонной врага, выдвигавшейся на Ленинградское шоссе по дороге от деревни Пикино.
В сформированном отряде только каждая пятая винтовка была боевая, остальные — учебные. Оружия в те дни не хватало. Известно, например, что в Москве в срочном порядке изымали оружие, находившееся в организациях охраны, ОСОАВИАХИМа, учебные стволы, числившиеся за вузами и школами. Это были, например, старые винтовки образца 1891/1930 годов, револьверы «Наган» образца 1895 года. Потом все это оружие выдавалось ополченцам.
Оборону милиционерам вместе с соседними подразделениями на этом участке пришлось держать несколько дней. Только 3 декабря с помощью подошедшего подкрепления из числа сибирских батальонов удалось подавить врага, который прекратил атаки. В ходе боев почти все милиционеры погибли на этом рубеже.
3 декабря 1941 года установились крепкие морозы. По воспоминаниям местных жителей, они, обессиленные, пытались копать могилы для погребения, но было получено указание сложить погибших в одном месте, не погребая, и засыпать снегом.
Молодая жительница деревни Черная Грязь, бригадир путевых обходчиков Матрена Никифоровна Шубенкова на всю жизнь запомнила, как пыталась помочь умершей у нее на руках молодой девушке. Говорила, что она была ее ровесницей, с толстой черной косой, в шапке-ушанке и с «ружьем с одной биноклей» (очевидно, была снайпером).
Весной 1942 года, когда начал сходить снег, местные жители принесли к захоронению широкие скамейки. На них поочередно укладывали трупы, которые фотографировал человек в черной кожаной куртке, прихрамывавший, очевидно, после ранения, и опиравшийся на трость. Позже тела были развезены по окрестным братским могилам. В том числе и на 41-й километр Ленинградского шоссе, откуда в 1966 году был взят прах Неизвестного солдата для захоронения у Кремлевской стены.
Геннадий Коноплев пятилетним ребенком в 41-м с матерью жил в землянке на оборонительном рубеже. После войны по его инициативе на месте трагических событий была сооружена часовня во славу всех святых, в земле Российской просиявших. На ней две таблички. Одна гласит о том, что здесь в тяжелые дни обороны Москвы 28 ноября — 3 декабря 1943 года погибли 200 добровольцев столичной милиции.
Другая сообщает о том, что с 20 октября 1941 года по 20 февраля 1942 года силами участковых и бригадмильцев Химкинского райотдела милиции тут же были развернуты боевой пост и укрепполоса по охране и досмотру межстоличной автотрассы.
Спустя десятилетия после Победы Геннадию Александровичу довелось встретиться с маршалом Рокоссовским. Военачальник помнил его отца — Александра Коноплева, говорил, что в 1941 году он был для него «глаза и уши» и что больше такого человека не встречал.
80-летний Геннадий Александрович Коноплев рад, что при его жизни установлен памятник погибшим милиционерам: «Именно Черная Грязь и Крюково явились ласточками победы под Москвой. Вся область в городах воинской славы, и только Черная Грязь как бы ни при чем. И Зеленоград особо не отмечен».
Теперь, по его мнению, справедливость восторжествовала.
