— Юлия, не могу не спросить сначала, что сейчас происходит с фондами музея (более 200 тысяч единиц экспонатов) и с реконструкцией, о которой говорят уже так давно?..
— Мы практически закончили перевоз всех наших коллекций в новое хранилище площадью 15 тыс. кв. метров, расположенное в Мекке столичных инноваций — технополисе «Москва». Надо признать, что подавляющее число российских музеев сегодня не имеет возможности хранить предметы искусства, собрания рукописей и прочее в тех условиях, в которых это действительно необходимо. И в этом смысле хранилище Политехнического музея, сделанное с нуля, уникально для страны. Например, там есть термобоксы со специальной температурой, режимом регулировки влажности для нескольких тысяч редких научных книг.
Мы проделали кропотливую работу. Ежедневно начиная с июля музей отправлял в технополис от 10 до 14 фур с экспонатами, а до этого еще примерно два месяца отвозили библиотеку (примерно три с лишним миллиона экземпляров). С учетом того, что у нас много разногабаритных объектов, которые не положить в обычную фанерную коробку, каждый раз это был творческий процесс. Некоторые лампы перевозили, подвешивая между специальными каркасами. А самыми сложными оказались крупные экспонаты, которые в свое время собирались прямо на месте, внутри залов. Чтобы их доставить в технополис, сначала надо было искусно и трепетно отнестись к демонтажу, потом к упаковке... У нас до сих пор стоит ртутный выпрямитель, с которым мы не понимаем, что делать: удалось отыскать единственного специалиста, который знает, как был собран этот механизм, но человеку сегодня 94 года и что-то уже ушло из памяти. Вот и гадаем: есть в выпрямителе ртуть или нет, можно его наклонять или нельзя? Зато и неожиданные открытия случались. Самое серьезное — мы обнаружили замурованное в стену книжное хранилище. Кроме того, нами была проведена первая серьезная инвентаризация всех экспонатов после 70-х годов…
— Кстати, этот тотальный перевоз коллекций не у всех нашел понимание: разве нельзя было просто перемещать их по зданию, не закрывая полностью Политех?
— Люди, которые так или иначе сталкивались с ремонтом (даже квартиры), поймут, что это невозможно. Это иллюзия, которая была 10 лет назад, якобы реально провести работы в три этапа, по частям. Во-первых, в ХХI веке мы до сих пор живем в здании с деревянными перекрытиями — чтобы их поменять, нужно вскрыть весь этаж, по всей площади. Во-вторых, есть целый ряд норм безопасности, нахождения внутри реставрируемого здания. Нельзя ремонтировать одну часть, не боясь, что в другой части что-нибудь не произойдет. В-третьих, здание подключено к единому источнику электроэнергии — чтобы начать заниматься одной частью, надо вырубить все здание. И таких нюансов масса. Сейчас музей практически полностью освобожден, и в ноябре начнутся работы. Своих посетителей мы ждем на ВВЦ, в Культурном центре ЗИЛ, в технополисе «Москва» (будут экскурсии по хранилищу). Кроме того, у нас много проектов с партнерами на временных площадках: Департаментом науки, промышленной политики и предпринимательства города Москвы, НИУ ВШЭ, «Сколково», институтом «Стрелка» и др. В декабре мы запустим обновленный сайт, где станем размещать карту со всеми событиями.
— На этой неделе в Москве продолжается III Фестиваль актуального научного кино «360 градусов», организованный Политехом при поддержке Правительства Москвы. Программа чрезвычайно интересная: есть фильм про андронный коллайдер, бозон Хиггса, влияние крупных корпораций на принятие решений в Евросоюзе, мировое атеистическое движение. Но вот российских работ, что бросается в глаза, в программе нет. Зато сериал про Вангу мы сняли…
— Ну, в этом смысле, наверное, наш научный музей «не в тренде». (Улыбается.) Мы отвечаем за рациональную часть жизни и стараемся не ходить в область мистической. Что же касается отсутствия российских участников в программе фестиваля, думаю, дело еще и в том, что документального кино вообще сейчас не так много в стране — и, соответственно, научно-популярного сегмента еще меньше. При этом интерес к популяризации науки, публичным лекциям в Москве есть. Еще четыре года назад доля свободного времени, которую молодежь проводила в формате «потребления научных знаний» была очень мала, сейчас она растет по экспоненте, о чем свидетельствуют и заполненные залы кинофестиваля. Если есть спрос — появится и предложение.
— Да, на рынке замечена новая услуга: богатые люди зовут ученых в свои «салоны» рассказывать гостям о звездах, генах и т.д. Не приведет ли мода к излишнему упрощению, когда и Политехнический музей из академического превратится в аттракцион?
— Музей создавался обществом любителей естествознания и антропологии как площадка «для просвещения народных масс». Это и сегодняшний наш лозунг тоже. Я считаю, что музей — место, куда ты приходишь узнать что-то новое всеми доступными способами: благодаря экспозициям (благо нам есть что показать — и мы можем это сделать непохоже, уникально), благодаря всем нашим просветительским программам и в том числе благодаря разным развлечениям — от кино до детских игр. Все наши проекты направлены на создание особой познавательной среды. Мы не отказываемся от того, что было 30 лет назад, но добавляем новый опыт и инструменты, чтобы привлечь внимание большего круга людей. Вот на днях ужинали с директором лондонского Музея науки Ианом Блэчфордом, и выяснилось, что, совершенно не сговариваясь, и они и мы готовим экспозицию, посвященную математике. Только в Британии она пройдет в 2016 году, а у нас в 2017-м, и Блэчфорд заметил с досадой: «Ну, конечно, у вас будет целый год в запасе — оценить наши промахи и сделать лучше». Мы действительно готовы учиться у огромного количества научных центров и тех немногих мировых титанов, которые сопоставимы с Политехом: Мюнхенский музей, Венский музей, Бостонский…
— Правда ли, что в обновленном музее появится зона, где высокотехнологичные компании смогут устраивать свои презентации?
— В проекте учтено, что будет отдельное пространство, приспособленное под размещение инновационных фирм, то есть они смогут не только демонстрировать свои продукты, но и работать. Возможно, там появятся мини-лаборатории.
— То есть Политех сможет рассчитывать и на какие-то новые разработки в качестве экспонатов? А то ведь вы сами замечали, что сегодня России не приходится хвастаться уникальными производствами…
— Новые образцы появятся уже весной на нашей выставке «Россия делает сама», которая откроется в павильоне на ВВЦ. Например, сейчас мы ведем переговоры с «Роскосмосом» о предоставлении нам трех уникальных экспонатов — андроидов, созданных для работы в космосе. Также сотрудничаем с «Росатомом» и целым рядом компаний из других отраслей.
— А какое конкретно участие принимают в жизни музея члены Попечительского совета, куда вошли и первый вице-премьер Игорь Шувалов, и Аркадий Дворкович (кстати, глава оргкомитета форума «Открытые инновации»), и министр культуры Владимир Мединский, и Александр Волошин? Или, например, Анатолий Чубайс, инициировавший создание Фонда развития музея?
— Заседания Попечительского совета проходят примерно три раза в год, и там обсуждаются крупные решения, связанные с принятием концепции музея, по реконструкции. Есть группы внутри совета, допустим, Контрольная комиссия во главе с Волошиным собирается раз в 2–3 недели и контролирует нашу финансовую и административную деятельность. Вообще эти люди привносят довольно много идей в нашу работу. Анатолий Чубайс страшно воодушевлен идеей уральской «горнозаводской цивилизации» (активно проводится писателем Алексеем Ивановым, который рассматривает развитие «заводского капиталистического Урала» как противовеса «сельской феодальной России». — «МК»), и я очень благодарна, что он подтолкнул нас к сотрудничеству с разными заводами из Нижнего Тагила, Перми. В результате, думаю, что-то из этого получится — может, совместные проекты, может, филиалы Политехнического музея.
