ПОСМЕРТНАЯ МАСКА

Он долго вынимал что-то из старого полиэтиленового пакета — сначала из одного, потом из второго. Пакет был припрятан у стены, за огромным, более трех метров высотой, пластилиновым ангелом. В мастерской скульптора, в ее кажущемся беспорядке есть какой-то свой, одному художнику понятный смысл. Я помог Митлянскому извлечь из противно хрустящего пластика нечто, поначалу напомнившее половинку дыни, только белой-белой... Скульптор, подцепив пальцем почти незаметную проволочную петельку, разделил белую гипсовую форму пополам. Как будто выключили звук... Внутри было белое лицо. Посмертная маска Андрея Дмитриевича Сахарова. В мастерской холодно. Митлянский в валенках, спортивной шапочке. Говорит тихо, греется чайком: "Да, это было девять лет назад. Он умер 14 декабря, а я узнал об этом от Галины Старовойтовой утром, на следующий день. Нет, — поправляется, — вначале позвонила моя двоюродная сестра, сказала, что услышала о его смерти "по голосу". Я не поверил. А потом уж позвонила Старовойтова и попросила "оказать эту грустную честь", снять посмертную маску Андрея Дмитриевича". (...Своего голоса не слышу): "А что, ЭТО должен делать художник?" Митлянский: "Не просто художник. При Советах было принято, чтобы это был скульптор "номер один". Это точно. Я специально узнавал потом. Говорят, что около ста масок (совершенно точно — Ленина, Маяковского) снял Народный художник СССР Сергей Меркуров (автор скульптур Ленина в Большом Кремлевском дворце, на канале им. Москвы и т.п.). Маску Сталина снимали Николай Томский и Матвей Манизер, Брежнева — Иулиан Рукавишников, Косыгина — Лев Кербель. "Нолика" же — так зовут Даниэля Митлянского его близкие и коллеги — "при дворе" не почитали. Уважали братья-художники, демократы в "Московской трибуне". Сказав Елене Боннэр "да", фрондер Митлянский все же дрогнул — схватил телефон и начал звать в свою "команду" тех, кто рангом повыше (фамилии мне назвать отказался). Никто из них ехать к Сахарову не решился, сославшись на "занятость". Да и не от Генсека же ЦК КПСС звонили... "Уговаривать не было времени, — вспоминает Митлянский. — Боннэр попросила нас приехать срочно, чтобы успеть снять маску дома". Они не успели. Пока собирались (нужен гипс, вазелин, вата, материя, инструмент), пока искали машину (слава Богу, нашелся старый УАЗик у скульптора Валеры Сережина), тело Сахарова из его квартиры, что на Садовом кольце, забрали в ЦКБ. Боннэр скажет запыхавшимся художникам: "Вот и нас снова пустили в "Кремлевку"..." Власть сделала первый шаг по приобщению себя к истории. Галина Старовойтова предупредила: "Так просто не пустят. Охране скажете — по поручению Примакова" (в то время кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС, Председателя Совета Союза СССР, руководителя комиссии по организации похорон Сахарова. — Р.С.). Пароль сработал. "Это почти что Мавзолей — шикарный, но с поносного цвета фасадом, потрясного качества серым мраморным полом — в шов бритву не пропустишь", — рассказывает о морге "Кремлевки" скульптор Андрей Асерьянц (впервые, как и Митлянский, Сережин и Сергей Иванов, побывавший там). Он запомнил еще, что их тщательно проверяли, голубые ели у входа, бормашину, которой вскрывают черепа, и каких-то людей в белых халатах, накинутых на военно-морские (?) офицерские мундиры... "Мы начали работать, руки дрожат, — вспоминает Митлянский. — Совершенно поразило, как Сахаров был одет. Как дворник! В маечке безрукавной, трусиках и, что меня потрясло, в носочках простеньких, самых дешевых, которые продают не парами, а пачками, хлопчатых, сереньких. И... как будто... улыбка на лице. Поверить, что он мертвый, было невозможно". — Что вы чувствовали в тот момент? — Было только одно чувство — не запороть, я ведь этого раньше никогда не делал. Самое сложное при снятии маски — это не повредить лицо... Если затвердевший гипс не снимается, разбить-то его ничего не стоит, а вот лицо... Для этого кладется ниточка по оси лица, а потом гипс... Когда он застынет, ниточку выдергивают, и она режет гипс на две половинки. В последнее время этот способ применяли редко, нитки стали дерьмовые, а если она порвется, то "капец"... А мы нитку положить забыли. К ним сразу же подошли: "А где нитка? Когда с Громыко маску снимали, нитка была". Им выдали "кремлевскую", крепкую нитку и "дикое количество" другого материала — рулон парашютного шелка, большую упаковку ваты и "ведро вазелина". Их вроде не торопили, но предупредили, что впереди вскрытие и вообще "большая программа"... Власть четко разработала удобный для себя протокол: после вскрытия тело Сахарова возили по городу, как выставочный экспонат, — сначала в Президиум Академии наук (там с ним прощался Горбачев), потом в ФИАН (а почему бы не завезти Сахарова на самолете в секретный город Саров, где академик проработал много лет?), потом во Дворец молодежи. Тысячи людей пришли именно сюда. — Вдруг в морг приехал сын Сахарова Дмитрий с фотографом. Но снимать им не разрешили. Скандал. Но после консультаций — когда пришло указание "сверху", — разрешили. ...Мастера не подвели, все сделали как надо. Даже гипсовый слепок рук — "они у него с заусенцами, не вот чтобы холеные, обычные". Готовую маску Андрея Сахарова скульптор Митлянский привез Елене Боннэр уже после похорон. Когда отдавал, расплакался и ничего не смог выговорить... *** Порой кажется, что единственное, что объединяет всех нас сегодня, — головная боль и перепады давления. В остальном мы стали бесконечно разными. А тогда был Сахаров. Не по-нонешнему скромный, порой неловкий, но удивительно честный и чистый — потому, наверное, и свободный. Не такой, как мы. Вот уже девять лет, как Сахарова нет. Что осталось? Куски парашютного шелка из морга "Кремлевки" (скульптор Андрей Асерьянц смастерил из них парус на свою маленькую лодку). Мемориальная доска и Музей-центр в Москве, названный его именем. Школьники, которые ходят в музей потому, что он рекомендован программой (а девочки из 11-го класса говорят: "Сахаров — классный мужик!")... Несколько общественных организаций, пользующих его имя и локтями выясняющих — кто ближе стоял к гробу. Без него осталась Россия, которая не умеет сегодня отдать долги... Семь лет назад лишь двадцать процентов опрошенных ВЦИОМом смогли хоть что-то сказать о Сахарове. Сколько таких сегодня? Эти цифры вряд ли появятся в рейтинге "Итогов". На экранах — другие лица. Демократы упаковывают свое "Правое дело" в роскошную обертку "Президент-отеля" (в скромном Центре имени Сахарова для них вполне хватило бы места). В день рождения академика на его могилу Президент России посылает цветы. (Кстати, президент Рейган провозгласил этот же день, 21 мая, НАЦИОНАЛЬНЫМ Днем Андрея Сахарова.) А где-то далеко-далеко в небе, между орбитами Марса и Юпитера, есть астероид, названный именем трижды Героя Социалистического Труда, физика-ядерщика, правозащитника, гуманиста, но главное — Человека Андрея Дмитриевича Сахарова. Но далекую звезду с Земли не видно. Сергей РОГОЖКИН

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру