Слова "Родина" и "пластинка" считались у нас синонимами. По ней мы слушали "Царевну-Лягушку" и "Бармалея". В студенческие годы "отрывались" на "Волнах моей памяти". А для людей постарше негнущийся черный диск — это, конечно, фокстрот и вальс. Он с ними был — в ковбойке, а не во фраке. Сказать, что грампластинка для советского человека значила очень многое — значит ничего не сказать. На "Модерн Токинг" мы записывались, как на одесскую колбасу или зеркальный шкаф. А счастливый обладатель чешского проигрывателя I категории "Тэсла" имел все шансы на успех у первой красотки. Кто в ту пору не знал Апрелевский завод грампластинок? Ведь если диск шипел и вел себя как заезженная пластинка, все знали, кого винить в испорченной вечеринке... то касается самого больного места — качества советской продукции вообще и грампластинок в частности, — то на Апрелевском заводе уверены, что во всем виноват потребитель, то есть мы с вами. Оказывается, хранение и эксплуатация пластинок в домашних условиях должна отвечать следующим требованиям: "пласты" обязаны содержаться при температуре 25°С, влажность воздуха желательна не более 40%. Наконец, они должны находиться не в горизонтальном, а в вертикальном положении. Тогда они не пузырятся и не коробятся. И им износа нет. Чтоб не быть голословным, в кабинет директора вызвали ветераншу предприятия — бывшую работницу ОТК (отдела технического контроля) Валентину Николаевну Елсукову. Она под присягой подтвердила, что качество у них с каждым годом улучшалось. А где-то в 1985-м в Апрелевке наступил настоящий триумф. Ответственный работник завода Шепель поехал в командировку в Швецию. И ради интереса привез оттуда десять хваленых западных "пластов". Все как один были... забракованы нашим ОТК! — Не удивляйтесь! — говорит Валентина Николаевна. — Мы полностью прослушивали каждое сотое изделие. И каждое — визуально осматривали... И все-таки особо жесткий контроль царил при выпуске "политических" пластинок — выступлений Владимира Ильича Ленина, Леонида Ильича Брежнева и руководителей братских компартий развивающихся стран. В музее на видном месте хранится диск с речами (на испанском языке) конголезского коммуниста Агостинью Нето... На сей наиважнейший участок дирекция бросала лучшие силы: лучшие прессы, лучших прессовщиц и, конечно, лучших контролеров. На чистоту звучания они прослушивали не каждую сотую, а каждую пластинку с голосом Ильича — будь то Ленина или Брежнева. Поскольку в молодости Валентина Николаевна была "самой-самой", она не стояла в стороне от политики. И от круглосуточного прослушивания речей вождя иной раз ей на стенку хотелось лезть. Она до сих пор наизусть помнит "Ленина в Горках", "Ленина в Польше", "Ленина в Праге" и "Ленина в Шушенском"... Ее скорбный труд не пропал даром. Контролерша Елсукова проверяла на звучание и "Любимые мелодии Ильича". Это были, разумеется, "Интернационал", "Аппассионата", Симфонии №4 и №5 Чайковского, "Варшавянка", "Замучен тяжелой неволей" и почему-то "Дубинушка". Хотя Валентина Николаевна уверяет, что вождь мирового пролетариата не то что был равнодушен к "Дубинушке", а просто терпеть ее не мог. Ну так вот. Слушая "Любимые мелодии...", она и сама прониклась прекрасным и стала заядлой театралкой. В ее личном домашнем архиве есть редчайшие пластинки Шаляпина ("Ария демона" Рубинштейна), Собинова ("Расцветали цветики" Гречанинова) и др. Когда это было по карману, она посещала камерные концерты, Большой и Малый театры. Но и там наметанный глаз контролера ОТК улавливал главное. Как в антрактах иностранцы выстраивались в очереди за их пластинками с классической музыкой. Классика шла задаром — по 40 коп. "Ленин и теперь живее всех живых"? Сегодня завод переживает фантастические времена. Первенец советской музыкальной индустрии печет не только граммофонные "блины". Из цехов валит дразнящий запах сдобы и горячего теста. Как ни в чем не бывало, тут пекут белый и черный хлеб, марципаны. Через день-другой приступят к розливу минеральной воды. Выпуск полиэтиленовых бутылок уже освоен. Но главная надежда — вермишель. Ее на заводе грампластинок делают с куриным и грибным бульоном — объедение!.. Нужно слышать, как грамотно рассказывает о вермишели замдиректора завода Евгений Лобушков: "Берем муку, смешиваем ее со специями и мелко-мелко рубим тесто..." Ни дать ни взять — кулинар! Хотя Евгений Викторович — химик по образованию и всю жизнь отдал грампластинкам. В вермишелевом цехе мы увидели много узкоглазых вьетнамских лиц. Оказывается, "советский гигант" из прорыва выводят наши бывшие братья по соцлагерю — повара из Вьетнама. Они вполне прилично знают русский язык. Это-то нас и погубило. Повертев мое редакционное удостоверение в руках (еще кто у кого должен проверять документы!), глава вермишелевого производства г-н Нго, не моргнув глазом, отказался пустить нас в цех: — "Московскому комсомольцу" там делать нечего! — как махровый русский чиновник, сказал вьетнамец. — Знаем мы вашу газету! Напишете еще чего-нибудь не так, а нам расхлебывать... Так мы, граждане России, и не сумели ознакомиться с передовым опытом вьетнамских товарищей по производству вермишели. Все хранилища на заводе забиты мукой, крупами и специями. Только в одно пустующее помещение свезли около 650 тысяч невостребованных пластинок. Их не сумели реализовать в пылу перестройки. Там много Баха, Моцарта, Бетховена и других композиторов. Их потихоньку продают (по 1,5 доллара за штуку) в Южную Корею и Испанию... Заказ на Ленина или Брежнева — тиражом обычно в 300—500 тыс. экземпляров — делали, как правило, раз в пять лет, накануне очередного съезда партии. И его нужно было выполнить в считанные дни. Работали круглосуточно, без выходных и проходных. Под неусыпным оком инструкторов Наро-Фоминского РК КПСС и Министерства культуры СССР. — Самое трудное, — вспоминает директор завода Николай Карпов, — было добиться чистоты звучания. Чтоб каждое слово слышалось отчетливо. Ведь сама речь Ленина в то время записывалась известно на каком оборудовании. Но мы старались. И даже ордена, грамоты получали. Забегая вперед, скажем, что высокие награды Родины работникам предприятия давали не зазря. Из невозможного они действительно делали возможное. То же выступление Ильича на каком-нибудь заводе им. Михельсона сегодня звучит, как трель соловья. Как говорится, без шума и пыли. В заводском музее висит плакат: "Пластинки с голосом Ленина бессмертны, на них будут учиться поколения, идущие на смену нам", — передовица из "Правды" от 5 июня 1979 г. "Правда", как всегда, врала. Поступавшие в широкую торговую сеть "политические" пластинки никакого сбыта не имели. И ровно через год возвращались на завод. Где их переплавляли и делали советскую эстраду. Если Ленин и Брежнев в магазинах "шли" по 35 коп., то наша эстрада — по 2,5—3 рубля. И расхватывалась на ура. Три года назад на завод приезжали заправилы зюгановской компартии. К предстоящему пленуму они хотели скупить все пластинки с речами вождя. Но их огорчили. Скупать оптом и в розницу, сказали большевикам на заводе, нужно было раньше, когда они пылились в магазинах. А в 1993 г. выступления Ленина и Брежнева пустили на переплавку. Для музея оставили только несколько комплектов... Смотрительница музея любезно разрешила нам послушать речь Ленина "Что такое советская власть?", записанную еще в 1918 г. Нужно ли говорить, с каким волнением к этому отнеслись мы, журналисты "МК"! Ведь что такое советская власть, мы знали не понаслышке и, возможно, даже лучше самого Ленина... Скажем честно и без преувеличения: впечатление оглушительное. Ильич был краснобаем. И это особенно чувствуется после невыразительного мычания наших современных лидеров — не в обиду будет сказано, и самого товарища Зюганова. Ленин говорил быстро и горячо. А сама речь (в отличие от публикации) на слух воспринимается доходчиво и просто. Тогда, 80 лет назад, он обозначил то, что нынешний Кремль до сих пор не в состоянии определить: какое же общество рабочие и крестьяне должны построить? "Что такое советская власть? В чем заключается сущность этой новой власти?.. Как ни клевещут на Россию, слово "Советы" стало популярным, стало любимым..." "Черный кот" — шлягер на все времена Хотите верьте, хотите нет, но настоящий бум в те годы имела песня "Черный кот" ("Жил да был черный кот за углом..."). Коммунисты были не дураки и, чтобы выяснить спрос на тот или иной шлягер, делали пробную партию в 150—300 тыс. экземпляров на маленьких пластинках диаметром 175 мм. Если она раскупалась — штамповали уже обычный "пласт", диаметром в 250 или 300 мм. Но маленькую пластинку было легко своровать, спрятав ее на животе. Когда "клепали" пробные хиты Пугачевой, Эдиты Пьехи и других "звезд", в цехах дежурили милиционеры. И все равно пластинки воровали, в том числе и сами блюстители порядка. После "Черного кота" на заводе сделали льготу. Как на мебельной фабрике в былые годы ее работники раз в три года покупали "стенку" или мягкую мебель, так и на Апрелевском заводе решили продавать "своим" за полцены полюбившиеся мелодии. Но воровство так и не искоренили. Принято считать, что бартер — дитя российской демократии. Нет, он появился при коммунистах, и не где-нибудь, а именно в Апрелевке. Так как в то время экономика была централизованной, то чтобы заказать дополнительные тонны винила (сырье для пластинок), нужно было составить заявку в Госплан. И эти тонны могли поступить на предприятие только в следующий пятилетке — ибо на текущую госснабовские резервы уже были сверстаны. Чтобы не разводить волокиту, в тульский город Новомосковск ходоки из Апрелевки ехали с пластинками "Бони М", Челентано или "Битлз". Тогда не надо было ждать следующей пятилетки: винила поступало столько, сколько просил завод. По сути дела, эти знаменитые западные исполнители и спасали советскую грампластинку! Более того, она имела сумасшедшую рентабельность: при себестоимости в 40 коп. продавалась по 2,5—3 и даже 4 рубля. Лицензионные пластинки с всемирно известными хитами (тиражом по 30—50 тыс. шт.) являлись неотъемлемой собственностью фирмы "Мелодия". И от каждого такого заказа предприятию удавалось урывать буквально крохи: по 500—600 пластинок. На всякий пожарный случай, чтобы не ждать плана на следующую пятилетку. Завод — или кулинарный техникум? Апрелевский завод был основан еще в 1910 г. немцами Фогелем и Молем. В советские годы он выпускал по 72 млн. пластинок — их отсюда увозили огромными фурами и даже железнодорожными составами. Сегодня предприятие делает немного аудиокассет, готовится к выпуску компакт-дисков. И, как мы уже говорили, вермишель. По большому счету (хотя на заводе с этим и несогласны) апрелевцы ушли из шоу-бизнеса. И сюда уже заросла музыкальная тропа. Часто бывают только меломаны. Они уверены, что пластинка куда долговечнее (если ее хранить в стоячем положении, при определенной влажности и температуре) магнитной ленты. С той магнитный слой осыпается в два счета. И само звучание, говорят они, передает ауру концерта. Ведь компакт-диск несет в себе исключительно чистые, а потому "мертвые", рафинированные звуки, оторванные от реальной атмосферы. На завод они едут не только за классикой. День прожит не зря, если в музее удается заполучить даже черепки "тех" пластинок — 10-х и 20-х годов нашего столетия... — В развитых странах, — рассказывает директор завода, — снова возвращаются к пластинке. В Америке их маленькими партиями выпускает одна фирма. Но она начинает с нуля. Мы же сохранили свой технологический цикл. Будет и на нашей улице праздник! Если тракторному заводу (в годы войны) вдруг потребуется выпускать танки, то через какой-то срок он перестраивается на военные рельсы. Апрелевский "вермишелевый" завод способен выпускать грампластинки через месяц — и он ими завалит весь мир!.. До 90-х годов все необходимое оборудование изготавливала шведская фирма "Альфа-Туликс". Оно стояло и в Апрелевке. Научно-технический прогресс так потеснил грампластинку, что на Западе уничтожили не только оборудование, но и саму "Альфу-Туликс". Вот она была — и нету... Несколько дней назад апрелевцы продали (с большой выгодой) пять прессов-автоматов в Германию. Там хотят возобновить производство пластинок. Но это были старые машины — не первой, как говорится, свежести. А прессы "первой свежести" хитрые заводчане оставили для себя. Словом, если партия прикажет, то в Апрелевке ответят: "Есть!" И это будет не первое, а уже второе явление грампластинки народу. После революции Фогель и Моль уехали в Германию. Завод был сначала экспроприирован в пользу бедных, а затем разрушен. (Помните, как говорил проф. Преображенский в "Собачьем сердце" про разруху? Когда пролетариат начинает мочиться мимо унитаза, тогда и начинается разруха.) Его реанимировали только в 1925 г. — после смерти Ленина. Именно для того, чтобы воспроизвести живой голос Ильича — в помощь строителям коммунизма. "Серенада" под угар нэпа В музее хранится самая первая пластинка, выпущенная в 1910 г. Ей, наверное, можно убить: она весит 400 г. (Вплоть до 1956 г. пластинки изготавливались не из пластмассы, а из специального шлака, ввозимого из Индии. Пластинки были односторонними.) На первенце записана песня "Бродяга" в исполнении С.П.Садовского: "Расскажи, расскажи, бродяга, кто ты родом, откуда ты?.." Судя по сохранившимся дореволюционным экспонатам, в трактирах под поросенка с хреном и со сметаною предпочитали легкую музыку. Интересен репертуар 1925-го: "Серенада", "Испанское каприччио", "Кумушки"... В музее этот джентльменский набор объясняют тем обстоятельством, что в Москве был угар нэпа. И купцы, как бы чуя свою погибель, отрывались по полной программе. Интуиция не обманывала советское купечество. Уже вскоре в продажу хлынули пластинки с речами Сталина и даже Берии. Лаврентий Павлович, в частности, 1937 год называл "руководящим и направляющим" и призывал "советских тружеников" к революционной бдительности. После разоблачения культа личности эти пластинки уничтожили — не оставили даже в музее. Но на заводе по секрету признаются, что выступления "отца народов" по спецзаказу они штамповали и в последующие годы. В последний раз "сталинскую" пластинку в Апрелевке делали (30 тыс. штук) в 1985 г., на 40-летие Победы. Она предназначалась советским генералам и крупным партийным работникам. Ради проформы спрашиваем: а может ли сегодня частное лицо заказать пластинку со своими собственными песнями, философствованиями и выступлениями? Оказывается — может. Если у этого частного лица — толстый кошелек. Ведь тираж пластинки (чтоб она не была убыточной) не должен быть меньше 30 тыс. экземпляров. Словом, с учетом нынешней себестоимости одной пластинки (400 руб.) частное лицо обязано выложить около 12 млн. рублей. Первый (но и последний) такой заказ был в 1994 г. от губернатора Сахалина. Он увековечил в пластинке свою полемику по текущему политическому моменту, а также романсы в собственном исполнении. Хотя, по словам руководителей завода, потенциальных желающих выпустить свои пластинки немало. По ним очень тоскуют немеркнущие звезды отечественной эстрады. Но после того, как они узнают про 12 млн. и даже более из своего кармана, даже у них ностальгия по прошлому исчезает. ...Может, мы построили ту советскую власть, о которой мечтал Ленин, а может — ее полную противоположность. Об этом пускай спорят политологи. Реальность же такова. Сам Апрелевский завод грампластинок выпускает вермишель. И его будущее безоблачно. В неурожайный год перебоев с мукой у него скорее всего не будет. На Ставропольщину за твердыми сортами пшеницы они едут с дисками из старых запасников: Высоцкий, Пугачева, Ободзинский, Визбор, Тальков... Одно печально: отечественная промышленность перестала выпускать проигрыватели. А на Ставропольщине и Краснодарщине ломаются иголки и головки... Пока в Апрелевке налегают на марципаны и вермишель, в далеком Китае, не зная об этом, штампуют пиратские компакт-диски и в выходных данных ставят: ОАО "Апрелевский завод грампластинок". Энтузиасты в антисанитарных условиях могут наладить новое производство. А большой и некогда знаменитый завод — не может. Правда, у него к этому уже все готово — осталось вложить еще каких-то 6 миллионов баксов. Эти средства должна дать вермишель на курином бульоне. Кажется, кто-то нам, и уже давненько, не лапшу вешает на уши, а вермишель... Наро-Фоминский р-н. Р.S. Говорят, на Шаболовке появился магазинчик, торгующий проигрывателями и иголками. Рекомендуем.
