Несмотря на то что для многих медицина давно стала платной, цивилизованные отношения "врач — пациент" наладились только в очень дорогих клиниках. Но даже и там они часто лишь продекларированы. "Отбить" свое стоит прилично обеспеченному пациенту таких усилий, что впору начинать лечиться снова — уже у психиатра. Прочие же граждане нередко получают свою порцию медицинских услуг вместе со справкой об инвалидности. В ее жизни было два фронта. Первый — когда вместе со штабом воздушной армии она прошла от Минска до Москвы, а потом обратно до Кенигсберга. Второй — когда оказалась на операционном столе в известной на весь мир клинике академика Федорова. Меанила Матвеевна Удовикова всю жизнь проработала в школе — преподавала английский. Ее чудесные глаза, проверившие не одну сотню ученических тетрадок, мужчины всегда величали "очами". Теперь же она не может одна перейти улицу, боится спускаться по лестнице, и если, не дай бог, на дороге окажется колдобина или ямка, то она обязательно в нее упадет. После операции по пересадке роговицы Меанила Матвеевна осталась без левого глаза. Раньше глаз у нее сильно болел, но при этом нормально видел. "Вам нужно поменять роговицу. Операция несложная, займет всего 15 минут", — заверили ее в МНТК "Микрохирургия глаза", куда направляют всех жителей Северного округа, и назначили операцию на 30 сентября 1998 года. — Восемь лет назад мне уже пересаживали роговицу, и тоже в федоровском центре, — рассказывает Удовикова. — Тогда меня готовили к операции три дня, ждали донора. Все прошло быстро и хорошо, я потом видела. На этот раз все было по-другому: без всякой предварительной подготовки меня отвели в операционную, быстренько сделали анестезию. Заведующая отделением Зинаида Ивановна Мороз, врач — золотые руки, начала операцию. Вдруг откуда-то сверху раздался громоподобный голос. Это подключился Федоров. Рука у Зинаиды Ивановны дрогнула. "Ну все, спасибо", — Федоров наконец произнес последнюю фразу, и экран монитора погас. — Все сюда! Кровь! — услышала вдруг пациентка. — Ой, где же роговица? Ничего не вижу... Мне нечем ее зацепить, — запричитала доктор Мороз. Через несколько минут хирургу стало плохо, и ее увели. Вокруг пожилой женщины метались люди. Удовиковой сделали четыре трепанационных отверстия, и теперь уже кровь хлестала отовсюду. Врачи четыре часа колдовали над ее глазом, пока веко окончательно не задеревенело. Потом женщину перевезли в холл и положили на коротенький диванчик рядом с телевизором. Рядом поставили пакетик с вещами. В тот вечер шел футбол, какой-то очень ответственный матч. Больные в белых повязках бесновались как сумасшедшие, а бабушка тихонько стонала и корчилась на диванчике от боли. Только под утро ее перевели в палату. В клинике она провела еще 19 дней. Ей делали уколы четыре раза в сутки: в вену, в ягодицы, в глаз. Медсестры успокаивали как могли: "Вы не первая такая, когда Федоров подключается..." Меанила Матвеевна попыталась попасть к Федорову на прием, но ее даже близко не подпустили к его кабинету. К тому же оперировавший ее врач, Зинаида Ивановна, умоляла не жаловаться шефу — чтобы не уволил. В итоге Меаниле Матвеевне дали 2-ю группу инвалидности по зрению. А Зинаида Ивановна, естественно, осталась работать в клинике. — Раньше, когда я к ней на прием приходила, она меня без очереди в кабинет приглашала, капли с собой давала, — жалуется бывшая учительница. — А теперь я часами сижу в очередях, и когда она идет мимо, то делает вид, что мы не знакомы. Меанила Матвеевна, впрочем, своего врача ни в чем не винит. Она до сих пор уверена, что, если бы не Федоров, подключившийся к операции, рука у Зинаиды Мороз не дрогнула бы, и все прошло бы нормально. — Как-как фамилия? — переспросила корреспондента профессор, доктор наук Зинаида Мороз. — Да, я ее помню. Эта женщина неадекватно себя ведет, во всем обвиняет шефа. А Федоров здесь ни при чем, шеф очень часто подключается во время операций, мы уже к этому привыкли. На самом деле все просто: у Удовиковой случилась так называемая экспульсивная геморрагия. Такое бывает во всех клиниках мира, и хирург здесь не виноват. Это зависит от сосудов пациента — если они слабые, то в крайне редких случаях могут дать такую патологию. В нашей клинике в год проводится около 40 тысяч операций, и таких больных, как Удовикова, по нашей статистике, бывает 3—4. Статистика, конечно, вещь упрямая, вот только в федоровском центре она какая-то странная. В медицинской карте Удовиковой М.М. (под номером 170710), у которой во время операции вместе с кровью вылетела сетчатка и вытекло все содержимое глаза, написано следующее: "Операция — стеротопластика сквозная. Выписана — 19.10.1998 г. без осложнений. Лечение закончено, улучшение. Комментарии — нет". Болит слева — режем справа Другой жертвой федоровской статистики стала Людмила Васильевна Мареева. В ее карте зафиксирована только дата первого обращения в Зеленоградский филиал МНТК, а о проведенной операции вообще не сказано ни слова. Людмилу Васильевну из местной больницы направили "к Федорову" на обследование — у пожилой женщины страшно болел левый глаз. Хирург Василий Кохеридзе ее осмотрел. Оперировать решили... правый глаз. Пообещали исправить ей близорукость, а заодно и катаракту. — Без всяких предварительных анализов мне сделали анестезию, — вспоминает Людмила Васильевна. — Затем Василий Гурамович несколько раз тыкнул иголкой. И вдруг сказал: "Сейчас ничего делать не будем, сойдите со стола". Я немного посидела в коридоре. Врач снова положил меня на стол, потыкал иголкой и отпустил. На глаз надели повязку и отправили меня домой. Людмила Васильевна послушно ходила на прием к Кохеридзе еще три месяца, пока тот наконец не сказал, что лечить в общем-то уже нечего — глаз ослеп. Только после этого, уже в Москве, в МНТК, старушке провели необходимую диагностику. "Ну почему вы сразу к нам не приехали? Глаз можно было спасти!" — наперебой твердили врачи. — После обследования нам сказали, что из-за неудачного укола произошло сильное кровоизлияние, а затем помутнение стекловидного тела и отслоение сетчатки, — говорит муж Мареевой Михаил Михайлович. — Жену осматривали многие врачи, и все они утверждали, что в случившемся виноват только Кохеридзе и что он должен возместить хотя бы физические и моральные страдания. "Он вам сам обязательно позвонит", — заверили меня в клинике. Томительное ожидание продолжалось около двух лет. Мареева периодически позванивала доктору, представляясь: "Это ваша одноглазая пациентка". После этих слов у Кохеридзе всегда находилась масса дел, и он торопился повесить трубку. В конце концов Мареевы устали ждать и подали иск в Зеленоградский суд. За необходимую медицинскую экспертизу, назначенную судьей только через год после начала процесса и сделанную фактически лишь через 4 (!) года после посещения врача, старики отдали свою годовую пенсию. Но все их потуги оказались напрасны: эксперты высказались не в их пользу, суд, соответственно, тоже. А у Людмилы Васильевны тем временем начал слепнуть второй глаз. За бешеные деньги старушку снова лечили в федоровском центре. После нескольких безуспешных операций она потеряла зрение окончательно. — Нас эти старики просто достали. Они намекали, что я им должен компенсировать потерю зрения, — сказал "МК" Василий Кохеридзе. — Я им, конечно, сочувствую, но что мы можем сделать? Муж Мареевой много раз пытался попасть к Федорову на прием, в клинику шли письма за подписью мэра Зеленограда с просьбой к Святославу Николаевичу лично разобраться в этом конфликте и по-человечески отнестись к семье двух стариков-инвалидов, прошедших войну. Но из МНТК приходили лишь отписки. Наконец Михаил Михайлович собрался на свой последний бой со всемирно известным академиком — Федоров баллотировался в Думу как раз от Зеленограда. Встреча с избирателями проходила в местном ДК. Посмотрев документальный фильм о клинике, Мареев направился к микрофону. — Я — инвалид Отечественной войны 1-й степени. После операций в вашей клинике моя жена ослепла... — начал он. — Приходите ко мне в институт! — тут же все понял академик, и пенсионера попросили с трибуны. На прием к Федорову он так и не попал. У Святослава Николаевича хорошая охрана. Рецепт увечной молодости На эксперименты у врачей-косметологов чаще всего решаются люди с приличным достатком. И с большими комплексами. Очень редко такие пациенты остаются довольны результатами своего перевоплощения. Когда операция уже закончена, а долгожданное счастье так и не пришло, начинается депрессия, поиск виноватых. И крайними, как правило, оказываются все те же врачи. Но иногда врачебная вина очевидна — достаточно лишь взглянуть на пациента. Светлана Г. на судьбу жаловаться не привыкла: вышла замуж за иностранца, долго жила за границей, никогда не была стеснена в средствах. Но в начале 90-х умер ее отец, оставив дочери квартиру в Москве. И Светлана решила вернуться домой. Однако привыкнуть к нынешнему ритму российской действительности ей оказалось непросто. Да и годы брали свое — все чаще, смотрясь по утрам в зеркало, Светлана замечала мешки под глазами, тонкие паутинки морщинок. Для женщин бальзаковского возраста спасением от старости часто становится лифтинг (подтяжка кожи). После него исчезают морщины, кожа зрительно молодеет на добрый десяток лет. И летом 1996 года Светлана отправилась в Центр репродукции человека, к знаменитому косметологу Игорю Вульфу. Она совсем не боялась, ведь в декабре 1989-го модный хирург уже делал ей круговую подтяжку лица. Перед операцией Светлане следовало сбросить килограммов пять веса, чтобы кожа на лице отвисла — вполне обычная практика. Однако в тот раз дело обстояло иначе. — Игорь Александрович очень торопился, он уезжал работать в Италию. Он сказал, что ничего страшного не будет, если я и не успею похудеть. Я ему полностью доверяла — ведь врач не будет сознательно обманывать своего пациента. А мне так хотелось поскорее стать молодой и красивой... — вздыхает Светлана. Для экономии времени женщину уговорили в центре сразу на две процедуры: на традиционный лифтинг и заодно на коррекцию век, чтобы убрать "гусиные лапки" под глазами. И за все это "удовольствие" Светлана заплатила 3,5 тысячи долларов. ...Операцию ей делали в очень жаркий день, хотя обычно косметологи опасаются работать в жару из-за большой вероятности послеоперационных осложнений. Из истории болезни №3111. "Проведенное лечение: 25.07.96 г. — повторная круговая пластика лица, блефаропластика. Выписана в удовлетворительном состоянии". — Швы сильно болели, но свое "новое" лицо я еще не видела — мешала повязка, — рассказывает Светлана. — А когда бинты все-таки сняли, я обнаружила, что один глаз сильно гноится, а на щеке какие-то сине-багровые полосы. Но Вульф сказал, что ничего страшного в этом нет, что это кусочек нитки воспалился и скоро все пройдет. Для скорейшего выздоровления он даже посоветовал мне лечебный массаж. Он сказал, что делать мне его будет медсестра центра Наталья Авдеева. Каждый сеанс с выездом на дом стоил 25 долларов. Но в моей карте об этом своем назначении Вульф ничего не написал. Как выяснилось потом, массаж в таких случаях никто не рекомендует — это все равно что гноящуюся рану постоянно ковырять ножом. Светлане становилось все хуже. На одном из сеансов массажа она просто потеряла сознание от боли. К этому времени Вульфа в России уже не было, и страдалице ничего не оставалось, как ждать его возвращения. Постепенно отек спал, швы зарубцевались. Только под правым глазом повис жуткий мешок кожи. В этом Светлана винила прежде всего злополучный массаж. — Я выполняла только то, что мне поручили. Процедуру назначил врач, — протестует медсестра Наталья Авдеева. — Массаж делался в нижней части лица, осложнений не должно было быть. Нельзя связывать ухудшение состояния больной с моей работой. Да и мешок у нее под глазом появился не в июле, когда я с ней занималась, а в декабре. Когда Светлана опять предстала перед Игорем Вульфом, тот ее немного успокоил и пообещал все исправить. Однако повторная операция только ухудшила положение. Правое нижнее веко неожиданно "поползло" вниз и перекосило лицо, да и огромный послеоперационный рубец красоты не прибавил. Физиотерапия, рекомендованная в Институте красоты, не помогла. И все последующие хождения по светилам отечественной косметологии только подтвердили: исправить ничего уже нельзя, можно лишь прикрыть лицо уродливым лоскутом кожи. И тогда Светлана обратилась в суд. В конце 1997 года Гагаринский суд столицы вынес решение в пользу истца — постановил взыскать с клиники полную стоимость операции плюс 30 млн. неденоминированных рублей за моральный ущерб. Но Центр репродукции человека вернул бывшей пациентке только половину стоимости операции — 1750 долларов. Часть морального ущерба выплатили позже в рублях и по докризисному курсу. Полученных в итоге денег на новое лицо уже никак не хватает. Доктора Вульфа корреспондентам "МК" удалось разыскать в солнечной Италии. — Да, конечно, я прекрасно помню Свету и ее проблемы, — сказал Игорь Александрович. — Ее претензии мне вполне понятны — конечно, Свете хочется заработать. Она пыталась меня всячески разжалобить и даже запугать. Но моей вины здесь нет. Дело в том, что никакого массажа я после операции ей не назначал — это сплошные выдумки. Просто медсестра, которая ей его делала, "шакалила" так на пациентах. Подлавливала их в коридорах центра и предлагала свои услуги по массажу. А врачи ничего и ведать не ведали. Насколько я знаю, сейчас эта девушка в клинике уже не работает. А во время массажа образовалась гематома, оборвались швы, и рубец "потянул" глаз, — продолжает доктор Вульф. — Положение можно еще исправить, но ведь Светлана этого сама не хочет. В этом случае у нее больше не будет причин требовать с нас деньги. Но, между прочим, в России нет персональной ответственности врачей — вот и пусть судится с клиникой, если ей так хочется... Светлана вынуждена теперь появляться на людях только в темных очках. Не прошли бесследно и бессонные ночи — от постоянных переживаний женщина тяжело заболела, в августе этого года ей удалили огромную опухоль. Сейчас Светлана надеется на повторное судебное разбирательство ее дела и даже намерена, если потребуется, ехать за справедливостью в Страсбург, в международный суд. Медицина бессильна? — Я не могу встретиться с вами. Я уже несколько лет почти не выхожу из дома, — женский голос в телефонной трубке звучал глухо и с надрывом. — Меня мучают страшные боли... Куда я только не жаловалась, даже в Министерство здравоохранения писала — никто и слушать меня не хочет. Личная жизнь у москвички Наталии И. не заладилась — до 43 лет она прожила в родительском доме, ни одного поклонника у нее не было. А вот гинеколога ей приходилось посещать регулярно — еще с подросткового возраста ее мучили сильные предменструальные боли. Какие только лекарства она не пробовала, даже пила гормональные препараты, искусственно вызывающие ранний климакс, — ничего не помогало. В феврале 1990 года Наталия обратилась за помощью в Российский научно-исследовательский центр перинатологии, акушерства и гинекологии. Тогда попасть в подобное учреждение можно было только по большому блату или отстояв огромную очередь. Вопрос о госпитализации Наталии должен был решиться на врачебном консилиуме. — В маленькую комнатку набилась куча народа, — вспоминает Наталия. — В тот день были курсы повышения квалификации врачей, и на консилиум пришло человек 25. Осматривала меня врач Вера Прилепская, а остальные зрители толпились вокруг. Вдруг в комнату ворвался другой доктор, Джабраилова. Она решила помочь Прилепской и, даже не вымыв руки, натянула перчатки... Через несколько дней после осмотра Наталия почувствовала сильное жжение в области половых органов, а также сильную слабость. О том, что у нее герпес, Наталья сначала и предположить не могла. Да и основного симптома заболевания — высыпаний на слизистой в виде пузырьков с прозрачным содержимым — у нее не оказалось (кстати, у 30% больных герпесом такого симптома не наблюдается). Почти год Наталья спасалась домашними средствами, но облегчения не наступало. Наконец она сдала все анализы и узнала горькую правду: кроме вируса простого герпеса 1-го типа она больна еще и хламидиозом, и цитомегаловирусом. А вскоре ей прислали заключение из Центрального научно-исследовательского кожно-венерологического института: "Должны Вас огорчить, это заболевание хроническое, полностью вылечиться от заболеваний, вызванных вирусом простого герпеса, на данном этапе развития медицины (в том числе и в развитых странах Западной Европы, США и др.) нельзя". Ошарашенная свалившимися на нее несчастьями, Наталия снова побежала к гинекологам, но те лишь отмахнулись. — Они сказали, что не могут положить меня в больницу даже на простое обследование, потому что венерические больные у них не лежат, — возмущается Наталия — И на повторные анализы меня посылать не стали. А данные из медицинской карты просто изъяли. Но кто, кроме гинекологов, мог заразить меня этой болячкой? Я ведь никогда не жила половой жизнью, и заболела как раз после того осмотра. В конце концов женщина обратилась с иском в Черемушкинский суд. Она потребовала от центра миллиард рублей (старых) на лечение. Судебный процесс растянулся на несколько лет, и только в конце 1997 года было вынесено решение. Не в пользу истицы — по мнению судьи, Наталия не представила убедительных доказательств вины гинекологов. — Я вообще против того, чтобы об этом деле писали в газете, — так прокомментировала ситуацию профессор центра Вера Прилепская. — Эта женщина, как мне кажется, не совсем здорова психически. Ее обвинения в адрес медицинских работников абсолютно беспочвенны. Во-первых, мы пользуемся только одноразовыми зеркалами — заразиться через них невозможно. А во-вторых, она к нам с герпесом обратилась только через год после начала заболевания. Она могла подхватить его где угодно. Теперь самая большая мечта у Натальи — собрать денег и уехать лечиться в Японию. Она где-то вычитала, что в Токийской биологической школе усиленно ищут вакцину против герпеса и что вроде бы уже почти нашли.
