ЛОЦМАН
Вечером в одиночестве и темноте зяб на конечной остановке. Подрулил совершенно пустой (не считая водителя) автобус. Мягко распахнулась дверь кабины. Шофер наклонился ко мне и спросил:
— Вам куда?
Дивясь его слишком уж церемонному обращению на “вы”, я назвал пункт следования. Водитель сощурился:
— Тогда скажете, где? Залезайте, залезайте... — И поманил внутрь.
Я оказался рядом с ним, в просторном отсеке для впередсмотрящих, то есть для тех, кто рулит. Стоя, навис над светящейся панелью с приборами. Однако крутивший баранку мужчина вызывал во мне странные чувства.
— Здесь прямо? — уточнил он.
— Да.
— А здесь?
На какой-то миг происходившее показалось мне абсурдом, бредом. Началом где-то и когда-то читанного юмористического рассказа. Потом я вспомнил, что рассказ это мой: в нем клиент, посетив ресторан, сам бежит за продуктами, а читающий газету швейцар указывает, куда опустить чаевые. Теперь, в реальности, получалось, что автобус ведет по маршруту не водитель, а пассажир. Или и впрямь все написанное рано или поздно сбывается?
— Тут остановка, — сказал я, и он затормозил. Вошли люди. — А теперь надо уйти влево.
Он послушно свернул. Хорошо, что я ехал по знакомой линии! Но все же любопытство разбирало меня.
— Вы вообще никогда здесь не ездили?
Лимитчик, теперь я ясно понял это по выговору, по акценту, искренне признался:
— Никогда. Впервые. Да разве спрашивают? Говорят, иди сменяй. Нужна подмена. Объяснили вроде. Где, куда...
— А как же вы дальше поедете? Мне сейчас выходить...
— Спрошу людей... Вон уж сколько набилось...
Символичность происходящего ошарашивала. Просилась в явный и тайный намек. В притчу. Плодила ассоциации и сравнения. С многажды случавшимся и повторявшимся ныне. Слепой поводырь и его верные последователи. Рок, следующий тем не менее по заданному маршруту. Наивные странники, которые доедут-таки (скорей всего), доберутся до цели. Лидер, которому доверен капитанский мостик и который пользуется подсказками хорошо если бескорыстных слуг. А если бы я решил превратить огромный суставчатый автобус в такси и свернул прямо к своему дому? Предпочел бы выйти не на трассе, а возле подъезда? Что делал бы тогда шофер? Как объяснялся бы с остальными возмущенными, закинутыми непонятно куда седоками? Прослыл бы Данко или Сусаниным? Как возвращался бы на прежний курс? Какую роль в итоге отвела бы ему история, будь он не шофером, а политическим лидером?
Вот сколько мыслей породил комичный по форме и страшноватый по сути эпизод.
Я вышел. Объяснив новичку, где нужно сделать ближайший поворот и в каком направлении затем двигаться. Неунывавшему, впрочем, бедняге предстояло проехать нелегкий участок. Дверь кабины, зашипев, вернулась на место, закупорив вход в святая святых — рубку со штурвалом, кабину пилота, президентский, если угодно, кабинет. Автобус двинулся во мрак, раздвигая темноту освещенными окнами. Благополучие теперь зависело от очень многих факторов: прежде всего — от смекалки и знаний самих этапируемых.
СКРОМНАЯ МАФИЯ
Мы просто не отдаем себе отчета, как и в какой стране живем. Не сознаем, что за жизнь нас окружает. Но если и задумались бы — то что могли бы изменить?
Прилетел в “Домодедово” под вечер. Из цивилизованной Европы. Отчего контраст еще ужасней. Отстояв час на паспортном контроле (поскольку прибывшая из Одессы женщина с дочкой неправильно выправила документ на провоз ребенка), вышел на площадь перед аэровокзалом... Картина нарисовалась следующая: огромный хвост к маршрутному такси. Толпа поменьше — на автобус. И в изобилии теснящиеся такси, стоимость проезда на которых объявлена шоферами несуразная, дикая, астрономическая, не поддающаяся здравому исчислению. Но рассчитано верно: день клонится к закату, кому охота куковать в зале ожидания до утра?
На стоянке автобуса говорят, что ходят они раз в два часа. Иду к маршрутке. Та же ситуация. Бродящий за мной по пятам и боящийся упустить добычу такси-драйвер гундит, что надо ехать с ним. Вспоминаю, однако, про электричку. Платформа поблизости? Тот же драйвер объясняет: “Пустое... Ремонт путей... Разобрали шпалы...” На счастье, мимо идут два милиционера. Спрашиваю у них: “Поезда есть?” Переглядываются. Долго молчат. Смотрят на шофера. А он — на них. В молчаливом этом обмене мимикой столько понамешано! И необходимость исполнить профессиональный долг — помочь пассажиру. И присяга на верность мафии водил. С которой, конечно же, заключен тайный договор. И финансовые подсчеты: какой убыток принесет в итоге честный ответ... Все же лгать они не решаются: “Вроде ходят...”
Сразу несколько человек откалываются вслед за мной от толпы ждущих маршрутку и отправляются на поиск железнодорожной кассы.
Жаль ментов... Из их приработка вычтут? А вдруг простят? Об этом я думаю, уезжая в экспрессе до Павелецкого вокзала.
Попробуйте сказать, что транспорт — не зеркало нашей жизни! Точно такое же, как Лев Толстой — зеркало революции!
