Недостаточное финансирование музеев и прочих памятников культуры бьет по милиционерам. Их все реже нанимают охранять эти объекты за деньги. Дабы положить конец несправедливости, вневедомственная охрана решила продемонстрировать журналистам высокое качество своей службы в расчете на то, что журналисты расскажут о нем всему миру. Тогда Министерство культуры устыдится и выделит музеям деньги на охрану.
— Сегодня у нас оперативно-тактические учения “Тревога на пульте”, — сказал полковник милиции. — Смотритель музея обнаруживает, что пропал экспонат. Сообщает сотруднику военизированной охраны. Сотрудник принимает меры согласно должностной инструкции и нажимает на кнопку. Сигнал идет на пульт ГУВД. Вводится в действие план обороны, и задействуются все силы и средства.
Журналисты выстроились в ряд напротив музея, выбранного для оперативно-тактических учений. По неясным причинам этой высокой чести удостоился Мемориальный музей немецких антифашистов в Красногорске.
Было холодно. Журналисты мерзли.
— А кнопку уже нажали? — спросил кто-то, ежась. И тут у майора милиции заговорила рация: “Сработала кнопка в музее антифашистов”. — “Понял, иду в музей антифашистов”.
Из-за угла музея высунулась круглая каска-сфера. Из-за другого угла появились сразу два милиционера — тоже в касках и с автоматами. Они на корточках подбежали к входной двери и затаились. Дверь открылась, на порог ступил преступник в черной шапочке и два раза “пукнул” из пистолета. На него набросились милиционеры в касках, скрутили, обыскали, надели наручники и повели к журналистам. Мигом подкатил “уазик”, преступника затолкали в двери, и “уазик” помчался вперед.
— Давайте еще раз, — сказал телеоператор. — Тот момент, где его в машину запихивают. И помедленнее.
Майор свистнул “уазику” и помахал рукой. “Уазик” вернулся задним ходом, преступник с милиционерами вылезли и еще раз сыграли сцену запихивания.
— Хорошо? — спросил майор.
— Не совсем. Давайте еще раз вот с этого места.
“Уазик” опять вернулся задним ходом, преступник и милиционеры снова вылезли. Заметно было, что им уже поднадоели оперативно-тактические учения.
— Еще раза три повторите, и у вас начнет получаться, — язвили журналисты.
Группа захвата уже без всякого энтузиазма снова двинулась к дверям музея.
— А что он хотел украсть, да не вышло? — спросила я у полковника.
— Фрагмент серебра немецкого солдата, — уверенно ответил полковник.
Полминуты я пыталась представить, что это за штука — “фрагмент серебра немецкого солдата”. Не смогла. Попросила посмотреть. Оказалось, это маленький круглый барельеф — голова немца в каске. Он кричит что-то героическое. Видимо, “хайль Гитлер!”.
После семи дублей телеоператоры почувствовали себя удовлетворенными. В принципе, оперативно-тактические учения на этом можно было считать законченными. Журналистов посадили в автобус и перевезли в Красногорский ОВД. Начался брифинг.
Сначала замначальника ГУВО полковник Пивченко прочитал вслух пресс-релиз, который до этого раздали журналистам. Потом слово взял полковник Ларионов.
— Надо повернуться лицом к охране художественных ценностей, — сказал он. — Охранные мероприятия должны финансироваться в первую очередь. А они финансируются по остаточному принципу. В результате ценности остались на попечении бабулек и дедков, так называемых божьих одуванчиков. А мы (то есть вневедомственная охрана) теряем музеи. В прошлом году уже потеряли 115 объектов культуры.
Еще одна задача — взять под охрану церкви, которых у нас море разливанное. Если бы это удалось, вневедомственная охрана зажила бы припеваючи.
— К сожалению, — сказал полковник Ларионов, — батюшки очень неохотно идут под нашу охрану. Только когда их ограбят, тогда сразу прибегают.
В ходе брифинга выяснилось, что за охрану музеи платят от 5 до 10 рублей в час. Один милиционер стоит музею порядка 5 тыс. рублей в месяц, но сам он получает всего 1,5 тысячи. А, скажем, замначальника отдела полковник Ларионов получает 4,5 тысячи. Тоже, прямо скажем, небольшие деньги.
По окончании брифинга всех пригласили на фуршет. Стол ломился от яств. По прикидочной оценке, там еды было как раз на четыре с половиной тысячи.
— Я думаю, даже больше, — скромно заметил полковник Ларионов и предложил тост за простого милиционера вневедомственной охраны, который за полторы тысячи в месяц ежедневно рискует жизнью.
Журналисты захотели пригласить его к столу, чтоб хотя бы накормить, но подходящего милиционера поблизости не нашлось. Видимо, все были заняты. Охраняли культурные и художественные объекты, у которых пока еще имелись на это деньги.
