Взять, к примеру, ножки Буша, которые возвращаются к нам с понедельника.
Помнится, три недели назад их запретили по каким-то совершенно катастрофическим причинам. Столько всего навешали, что оставалось только удивляться, как мы до сих пор еще ноги таскаем после этих ножек, — ведь там и антибиотики, и удобрения, и какого только вреда нет. А три недели прошло, и все отлично. Сняли порчу?
Да нет, ничего американцы со своими ножками, конечно, не делали и делать не могли. Как они лежали в глубокой заморозке, так и лежат. Поэтому теперь хочется как-то уяснить для себя: можно все-таки этими ножками питаться или лучше не надо? Однако в общих словах чиновников — мол, американцы согласились ужесточить санитарные нормы — ясного ответа на этот вопрос не содержится.
Если прежние ножки были безусловно ядовитыми, то тогда объясните, а еще лучше покажите: мол, вот эта отрава уничтожается тоннами и у нас, и в Америке — во всех складах, портах, магазинах и столовых, — и в продажу больше не поступит, не волнуйтесь. А новые курицы, которые будут зарезаны (или зачаты?) начиная с 15 апреля, — они не ядовитые, потому что ужесточены нормы и контроль.
Но поскольку такая черта между плохими ножками и хорошими не проведена, весь смысл куриной бучи теряется в тумане. Ясно только одно: раньше ножки кому-то мешали, а теперь не мешают.
Неискушенному государственным видением воображению представляется, что дело было приблизительно так:
“Кабинет, телефон, звонок:
— Слушай, Петрович, а они нам заносили? Тебе заносили, Петрович? Нет?.. А Иванычу? И ему не заносили? И мне не заносили. Совсем оборзели... Все, на хрен, тормози ихние ноги. Все. Давай объявляй им тройную ставку.
— А что американцы? Что они, не люди? У нас демократическое государство, закон для всех один. Все платят — значит, и они пусть платят, без исключений. Мы же не лупим выше других. Два процента — как все.
— Ну что ты заладил — орать будут... Да пусть хоть оборутся. Немцы заносят, шведы заносят, а эти пускай мимо плывут со своими курями? Нет, господа хорошие, так мы правовое государство никогда не построим”.
* * *
Другое событие — многотысячный митинг в Воронеже. Такой многотысячный, каких давно не было. Вызван внедрением в массы жилищно-коммунальной реформы.
Вот тоже — полная муть.
Не может пенсионер, получая тысячу рублей пенсии, за двухкомнатную квартиру платить восемьсот рублей в месяц, а за трехкомнатную — тысячу двести. И госслужащий тоже не может, потому что у учительницы зарплата две с половиной тысячи, у врача — две, а у библиотекаря — хорошо, если одна. Это нереально. Если вы объявляете людям такие цены, готовьтесь не просто к митингам, а к полноценным бунтам.
Жилищно-коммунальные услуги могут стоить государству как угодно дорого, но оно не может заставить граждан полностью их оплачивать, если само не оплачивает полностью гражданам их труд. Неоткуда гражданам взять такие деньги.
Совершенно непонятно, кто и зачем решился на подобный эксперимент в Воронеже. Чего хотят власти таким образом добиться? Беспорядков и массовых выступлений? Но Путин вроде еще раз выбираться хотел. Зачем же ему культивировать недовольство собой? Или, может, расчет на то, что пенсионеры и прочие немощи со введением новых цен на жилье начнут помирать с голоду, и у государства тогда выйдет экономия — меньше пенсий и пособий придется выплачивать?..
В любом случае событие мутное. Как и с ножками, непонятно — что за ним стоит. То ли недальновидность, то ли поросячья глупость.
Неискушенному воображению тут видится примерно следующее:
“Кабинет, телефон, звонок:
— Петрович, помнишь, ты говорил, тебе до лимона немножко не хватает... Короче, я изыскал возможности. Смотри: поднимаем цены на жилье — я посчитал, если до тысячи двухсот за трехкомнатную, твой лимон за три месяца соберется.
— Не смогут платить?.. Смогут, никуда не денутся.
— Да брось ты. Мало ли что зарплата у них — тысяча. У меня тоже написано: зарплата — тысяча. Надо из других денег брать. Я же беру из других. И они пусть берут.
— Как это — нет других денег? Петрович, блин, что ты гонишь! У всех есть другие деньги. Иначе они бы уж передохли давно, хе-хе-хе...”
* * *
Мутнейшее мероприятие — высадка нашего десанта в грузинском Кодорском ущелье. Вообще ничего непонятно.
Если это зона ответственности российских миротворцев, то почему там до сих пор не наблюдалось их присутствия? И почему они теперь вдруг врываются туда без всякого предупреждения, будто не мир творить прилетели, а войну воевать?
А если это не зона ответственности миротворцев, то тогда с какой стати они туда полетели такой толпой — восемьдесят человек десантников, “опытных и обстрелянных”, как говорит их командующий?
И судя по тому, что уже на следующий день миротворцы засобирались обратно, они действительно не имели права устраивать там опорные пункты. Действительно, Кодорское ущелье не входит в их зону ответственности. Ведь там нет враждующих сторон — нет абхазов, только грузины — и миротворцам некого разделять.
Возможно, они намеревались разделять грузин. От гор, к примеру. Чтоб не дуло.
Зачем надо было туда десантироваться? Какого результата хотели добиться военные? Приштинский марш-бросок спать не давал? Хотели разжечь международный конфликт, поднять истерику, подергать нервы грузинам? Это получилось.
А давайте теперь в Эстонию десантироваться. И в Чехию. Тоже весело будет...
В Москве сейчас готовится большой российско-грузинский договор, но из-за безумной выходки, конечно, все срывается. Отношения с Грузией и так чрезвычайно сложные и болезненные, и острота их теперь только усугубится. На гадость отвечают гадостью, и не надо думать, что Грузии нечем ответить. Она, к примеру, уже вступила во Всемирную торговую организацию и теперь там в качестве полноправного члена протестует против принятия России. Накладывает, понимаешь, свое вето.
Тем временем, правительство вместе с президентом бьется за скорейшее принятие России в ВТО. Путин уверен, что это произойдет до конца года. Но генералы-миротворцы в Сухуми старательно строят ему препятствия. Зачем? Кто-нибудь может объяснить, ради каких высоких целей у нас левая рука без конца выкручивает правую?
В воображении, не искушенном тайнами большой политики, на эту тему рисуется такая картина:
“Кабинет, телефон, звонок:
— Петрович, блин! Ты куда их послал?!
— Я сказал послать? Я?! Не может быть. Ничего не помню.
— Когда День космонавтики отмечали с абхазами?.. Говоришь, абхазы попросили, а я согласился? М-м-м-да...
— Блин, мне тут уже обзвонились все... Голова кругом идет. Значит, так. Давай их обратно. Чтоб к обеду были в нашей столовой. Хватит по ущельям тушенку жрать. И еще это, в общем, сообрази мне, зачем они туда летали”.
* * *
Конечно, неискушенному воображению может мерещиться что угодно. Мути от этого не убавится и ясности не прибавится. Но если бы “неискушенные трактовки” подобного рода показывали по телевизору после программы новостей (хотя бы на правах рекламы, вперемежку с пивом и моторным маслом), события государственной важности запоминались бы гражданам гораздо лучше, чем сейчас, и надолго застревали в их памяти яркими, жизнерадостными пятнами.
