Cколько полярника ни корми, он все равно в Антарктиду рвется. В прошлом году в 46-й экспедиции на пингвиний континент радист Сергей Воробьев пережил много экстремальных моментов. Домой он мог не вернуться: судно “Магдалена олдендорф”, на котором Воробьев и его коллеги-полярники возвращались на Большую землю, на 1,5 месяца застряло во льдах. Мир с тревогой думал: как бы ледовых пленников не постигла участь моряков “Курска”. На родине, в Дмитровском районе, Сергея записали в разряд покойников.
Не место красит человека, а человек место. Сергей Воробьев родился и провел детство в Дмитровском районе на станции Турист. Географическое название малой родины предопределило его жизненное кредо. Сергей стал искателем приключений, выбрав романтическую и сложную профессию радиста-полярника. В этом году миллионы людей с замиранием сердца слушали сообщения о застрявшем во льдах Южного океана немецком судне “Магдалена олдендорф” с российскими полярниками на борту. Среди них был и Сергей Воробьев. Целых полтора месяца мир с тревогой думал о том, как бы ледовых пленников не постигла участь моряков “Курска”...
У Сергея внешность человека, пережившего много лишений. Поэтому о своей жизни и экстремальной профессии рассказывает кратко, без эмоций:
— В конце 70-х окончил гидрометтехникум, потом поехал на остров Диксон. С него попал на Чукотку, где 12 лет отработал радистом. Там же женился, родились дети. А в 1998 году мы вернулись в Дмитровский район, где от родителей осталась квартира.
Но Воробьев недолго пробыл на родине. Тяга к северным ландшафтам и приключениям оказалась сильнее тихого семейного счастья. Сергей обратился в Институт Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге, чтобы попасть в 46-ю полярную экспедицию в Антарктиду, на станцию “Мирный”.
— В это время как раз формировалась экспедиция, куда брали только профессионалов, проработавших не меньше пяти лет в суровых северных условиях, — вспоминает он. — У меня со стажем был порядок — 20 лет!
— Вами руководила только романтика или стремление заработать деньги? Я подозреваю, полярники — не самые бедные люди? — интересуюсь я.
— Я бы не сказал, что мы богачи, — уходит от ответа Сергей (в ходе нашей беседы он, кстати, так и не раскололся, сколько зарабатывают полярники). — Деньги, как правило, нам начисляют перед экспедицией. Мы оставляем в бухгалтерии заявление, чтобы родным разрешали брать их в любое удобное время. Иногда мы распределяем средства так, чтобы на часть из них семья жила безбедно во время нашего отсутствия, а часть нам выплачивают после возвращения из Антарктиды.
Марш-бросок на пингвиний континент начался 1 марта прошлого года в Санкт-Петербурге. Судно “Академик Федоров” забили под завязку продовольствием и топливом, которое предназначалось не только для “Мирного”, но и для станции “Восток”. Из съестного взяли тушенку-сгущенку, крупы, овощи, фрукты, мясо. Рацион полярников разрабатывается на большой земле — в Институте Арктики и Антарктики. Исследователей балуют: к хорошим харчам прилагаются (в ограниченном количестве) сигареты и водка.
— С куревом проблем до конца экспедиции обычно не возникает, а вот водки положено по одной бутылке в месяц на человека, — говорит Сергей. — Маловато...
Полярников экипируют отечественной одеждой из сверхморозоустойчивых материалов. Правда, с обувкой — проблемы: российские исследователи по сей день щеголяют в валенках. Более теплые унты плохо сохнут.
Кроме вещей первой необходимости разрешают брать видео- и аудиокассеты, книги. На станции “Мирный” есть свои развлечения: бильярд, настольный теннис.
На место дислокации экспедиция из 48 человек прибыла только 5 мая. Антарктида встретила “прохладно”: температурой -60° по Цельсию. В ледяной пустыне — оглушительная тишина и тьма. Из живых душ — кроме исследователей — на антарктическом куполе обитают только пингвины. Эти птицы всегда рады людям: дают себя гладить и охотно позируют перед фотокамерами.
В “теплые” дни, когда столбик термометра падал до -30, полярники шли рыбачить на Южный океан. За считанные минуты ловили удочками рыбу ледянку (в этом непуганом антарктическом краю она клюет даже на пустой крючок). А потом отогревались в своих двухэтажных металлических домах. Благодаря бесперебойной работе дизельной станции в них всегда тепло.
— Жизнь на станции дисциплинирует: встаем в 8 утра, ложимся в 11 вечера. На “Мирном” устаешь больше, чем дома. Там не только холод, но и нехватка кислорода. Любая работа, даже самая на первый взгляд простая, дается с трудом, — продолжает Воробьев.
У обитателей станции часто случаются галлюцинации. Например, полярники видят стаи уток, летящих над материком... Но и это полбеды по сравнению с депрессиями, которые с завидной периодичностью накатывают — от тоски по родным и невозможности повлиять на ситуацию, которая возникает дома. Покорители льдов, как правило, несчастливы в личной жизни. Их долгое отсутствие вынуждает жен находить себе бойфрендов. Контролировать свои семьи полярники могут лишь по спутниковому телефону. Притом что минута разговора с “Мирного” стоит $4,5.
— Сергей, какие эпизоды экспедиции вы вспоминаете как страшный сон?
— Пожалуй, поход на станцию “Восток”. Его можно сравнить с чистилищем, в котором 17 человек из нашей команды пробыли целых три месяца. По ледяному антарктическому куполу со скоростью 5—7 километров в час плетутся 10 машин-тягачей. Они тащат за собой 40-тонные сани с продовольствием и дизтопливом для “Востока”. Путь не близкий — 1,5 тыс. километров. В пути мы молимся всем богам о том, чтобы наши машины реже ломались. Тягачам по 30 лет — дышат на ладан. Через каждый километр их надо дозаправлять и ремонтировать. На “Восток” с нами ходил Андерс Сандерс — корреспондент и полярник из Германии. Он не верил, что мы на этих машинах отправляемся, — думал, они просто утиль. А когда пошли, Андерс был в шоке: зачем идем, совершаем то ли подвиг, то ли глупость... В конце пути он сказал одну, но очень важную фразу: “Теперь я понимаю, почему русские выиграли войну”.
По пути на дружественную станцию походники оставляют прямо на куполе запасы топлива на обратную дорогу. При благоприятной погоде они проходят в день до 50 км. При плохой, когда из-за облаков видимость нулевая, — с трудом дотягивают до 5 км. Из 10 тягачей до “Востока” доползает от силы пять. Полярники ругаются: “Чтобы я еще раз поехал в эту Антарктиду!..” — но когда подходят к “Востоку” и их радостно встречают коллеги, они понимают, ради чего прошли такой долгий и изнурительный путь. Накрывается стол, по рюмкам разливается водка, начинаются долгие разговоры за жизнь... Но расслабуха длится недолго: у полярников с “Востока” — постоянный вал работы. Ведь на этой станции есть свой феномен — одноименное пресное глубоководное озеро. Российские, американские и французские ученые исследуют его уже не первый год.
Справка “МК”. Ученые обнаружили, что антарктический лед озера “Восток” — неатмосферного происхождения. По его состоянию они определили, что раньше в Антарктиде был более теплый климат. Под толщей льда есть вода, которая сохранила информацию о доисторическом состоянии Земли. В озере обнаружена неизвестная науке молекула ДНК. Она не совпадает ни с одним земным организмом...
На “Востоке” полярники с “Мирного” провели 12 дней и отправились в изнурительный обратный путь. Всю дорогу подбирали технику и топливо. Сергей поддерживал непрерывную связь со своей станцией, чтобы оставшиеся там члены экспедиции успели обеспечить им нормальную дорогу:
— В районе “Мирного” — много трещин глубиной сотни метров. В эти пустоты может спокойно провалиться тягач с санями. А это значит — пиши пропало, — говорит он. — Ребята проверяют состояние этих пустот и мосты через них. После чего для пущей надежности забрасывают их льдом и всяким хламом, а потом обозначают специальными вешками.
Всего путешествие на “Восток” и обратно отняло у них 99 дней. В походе полярники болели, и каждый похудел на 10—20 килограммов. Потому что меню было крайне скудным: каша холодная и каша горячая.
После того похода никто из экспедиции не думал, что страшный “блокбастер” продолжится. На немецком судне “Магдалена олдендорф”...
— За нами должен был прибыть корабль “Академик Федоров”, но он получил повреждения и остался в Германии на ремонте. И тогда руководство Института Арктики и Антарктики прислало нам “Магдалену”. На ней мы должны были прийти в Кейптаун. По пути туда мы забрали со станции “Новолазаревская” коллег и отправились в путь. А когда уже выходили в Атлантику, застряли во льдах, — вспоминает Сергей уже известную всему миру историю.
В ледовом плену 70 полярников “Мирного” и “Новолазаревской” провели 1,5 месяца.
— Как вели себя ваши коллеги в столь экстремальной ситуации?
— Напряжение, особенно вначале, было огромным. Среди льдов нельзя маневрировать. Мы предвидели всего два варианта развития событий. Либо нас дрейфом вынесет на чистую воду, либо — в море Уэделла. Второй вариант ужасал. В этом море — мощные многолетние льды, которые раздавили бы “Магдалену”. Но, к счастью, дрейф был “в нашу пользу”. Он унес корабль на запад.
Самое страшное, что вылететь с “Магдалены” полярники тоже не могли: у судного вертолета сломалась лопасть. Радовало одно — исследователи поддерживали постоянную коротковолновую связь с большой землей и полярниками. С первых дней “великого стояния” на застрявший корабль сбрасывали продовольствие вертолеты ЮАР. Они стартовали с научно-исследовательского судна “Агалас”, которое находилось в 200 милях от “Магдалены”.
— Как проходила эвакуация людей?
— Вертолеты “Агаласа” садились на трюм “Магдалены” — первыми эвакуировали пожилых полярников. Молодых — в последнюю очередь. Те, кто оставались, впадали в депрессию, но эмоции демонстрировали по-разному: кто-то молился, кто-то матерился, кто-то смеялся... Чтобы расслабиться — много читали. Все подряд на русском языке: детективы, классику, обрывки газет... Боевой дух оставшимся на судне полярникам поднимали своими звонками премьер Михаил Касьянов и знатный полярник-депутат Артур Чилингаров.
Самым страшным испытанием для “последних героев” стал никотиновый голод (сигарет почему-то юаровцы-эвакуаторы не передавали). От безысходности на троих-четверых курили завалявшиеся бычки.
Родственники полярников тоже пребывали в глубокой депрессии. Однажды Сергей позвонил своему другу в Дмитровский район по спутниковому телефону, чтобы узнать, как дела дома. Его звонку удивились: “А мы тебя уже похоронили...” Пообщаться со своей семьей Воробьев не мог — дома нет телефона, и поэтому он попросил, чтобы из Института Арктики и Антарктики его жене прислали официальную телеграмму о том, что он жив-здоров.
12 июля живой и невредимый Сергей был дома. Одна беда: после приключений мужа жена Елена никак не может прийти в себя и слышать ничего не хочет о новых экспедициях. Зато сын — 14-летний Денис — мечтает стать полярником. Отец к выбору отпрыска относится с пониманием. Потому что сам уже тоскует по вечной мерзлоте...
— На Севере все по-настоящему. Там нет комплекса “лишнего человека”. Все незаменимы. Только там настоящая дружба, — говорит Сергей. — Поэтому я обязательно отправлюсь туда снова — в 48-ю полярную экспедицию, которая начнется в следующем году.
— Жена знает?
— Пока нет, — говорит он.
Новый марш-бросок он собирается предпринимать не только из-за романтических побуждений. В 47-й экспедиции (которая идет сейчас) и в 48-й обещали хорошо платить. Для Сергея, у которого трое детей-школьников, финансовый вопрос стоит особенно остро. Поэтому сейчас его не покидают мысли об устройстве на работу. На большой земле он может трудиться электриком. Сергей отлично знает системы связи, компьютер.
Невооруженным глазом видно: скучно человеку в подмосковных просторах — тянет к ледовым ландшафтам. Если бы не семья, то жил бы не одну, а целых две экспедиции в Антарктике. Среди его знакомых есть фанаты, которые годами обитают на полярных станциях. Правда, в Арктике, где менее жесткие условия. В Антарктике можно находиться только две экспедиции подряд. Потом пора домой — иначе сойдешь с ума.
В ноябре ностальгия по пингвиньему континенту охватит Сергея и его коллег-полярников с новой силой: немецкий журналист Андерс Сандерс, который в походе осознал, почему русские выиграли войну, снял фильм о зимовке на “Мирном”. Картину увидят в Германии, Норвегии, Америке и, конечно же, в России.
