Сто шестьдесят один год — это, конечно, возраст. Правда, по земным понятиям, а вот по балетным — почти юность. Во всяком случае, “Жизель”, увидевшая свет рампы в Париже 28 июня 1841 года, и сегодня так же притягательна, как и в день премьеры.
Этот балет — то же самое, что и “Гамлет” для драматического театра. Романтический сюжет о прелестной крестьянке и графе Альберте, о любви и измене, о потустороннем мире, где обитают девушки-вилисы, помолвленные, но умершие до свадьбы, известен почти каждому, но всякий раз зрителей неудержимо тянет увидеть либо новую трактовку старинного балета, либо новых исполнителей.
4 октября в театре “Новая опера” свою версию “Жизели” представят солистка Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Инна Гинкевич и солист Большого театра Дмитрий Гуданов.
В Москву везут итальянских любовников
Другим самым любимым в России балетом считается “Ромео и Джульетта” Сергея Прокофьева. Долгие годы этот спектакль в хореографии Леонида Лавровского был козырной балетной картой СССР. Вроде бы и про любовь, но без всяких недозволенностей и чувственных откровенностей. Трогательно, чисто, почти социалистический реализм, но с итальянской страстью. С этого спектакля, где свою лучшую роль станцевала Галина Уланова, началась в 1956 году мировая слава советского балета.
Сегодня легче назвать имя хореографа, который бы не создал свою версию “Ромео и Джульетты” Прокофьева, чем перечислять всех, кто обращался к прославленной прокофьевской музыке. Совсем скоро на сцене Большого театра предстанет “Ромео и Джульетта” в постановке Кеннета Макмиллана, которую привозит миланский театр “Ла Скала”. У этого балета Макмиллана отдельная драматургия, не менее впечатляющая, чем шекспировская. Тридцатипятилетний хореограф создавал свой первый многоактный балет в лондонском “Ковент-Гарден” для своей музы, балерины Линн Сеймур и ее партнера Кристофера Гейбла. Все трое так вдохновенно работали над спектаклем, что называли его “наш балет”, мечтая о том дне, когда их совместное творение предстанет перед лондонской публикой. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Королевский балет готовился к гастролям в США, и импресарио поставил условие: гастроли состоятся в том случае, если главные партии в “Ромео и Джульетте” будут танцевать Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев. Макмиллан впал в бешенство, он готов был отказаться от своей работы. Но в итоге смирился с требованием театра ввести в свой спектакль прославленных звезд.
Фонтейн в то время было сорок шесть лет, несколько многовато для девочки-подростка. Но, впрочем, Улановой было примерно столько же, когда она покоряла Лондон своей Джульеттой. Что касается репетиционного периода, то Макмиллан все это время находился в состоянии глубокой депрессии. Фонтейн и Нуреев перекраивали под себя его хореографию, а он, автор, не мог им ничего возразить. Но премьера 9 февраля 1965 года прошла с грандиозным успехом. Спектакль завершился сорока тремя вызовами, длившимися больше сорока минут.
Сколько вызовов ожидает московский показ английского балета в итальянской интерпретации и как долго будут длиться овации, предсказать трудно. Но, думается, и тут успех гарантирован. Ведь в главных партиях выступают звезды мирового балета — Алессандра Ферри и Хулио Бокка.
У Алессандры Ферри особые отношения с партией Джульетты. Когда балерина была звездой Королевского балета, она работала над этой ролью с Макмилланом, он несколько изменил партию, приняв во внимание страстный темперамент итальянской артистки. Но если темперамент Ферри для России загадка, поскольку балерина никогда здесь не выступала, то Хулио Бокка — давний любимец московской публики. Он покорил ее в 1985 году, когда на Пятом международном конкурсе артистов балета получил “золото”. С тех пор темпераментный аргентинец Бокка не раз бывал в России, и всегда его выступления заканчивались шквалом оваций. Ну а что касается возраста, то Ферри и Бокка, хотя и не столь юны, как герои шекспировской трагедии, но им еще не так много, как Фонтейн и Улановой, блиставшим когда-то в этом вечном балетном шлягере.
