Разговаривают два воркутинских шахтера.
— Помнишь, тем летом мы по грибы ходили? Солнышко пекло, шашлычки пожарили, хорошо погуляли.
— Нет, не помню. У тебя выходной был, а я в тот день в шахте работал...
Этим летом каждый москвич — шахтер. Уже начало июля, а мы толком и не видели солнца. Может, такую погоду выиграла на аукционе в небесной канцелярии наша водочная промышленность у пивной (больше хочется греться, чем освежаться)? А может, наши сельхозпроизводители, за многие века не преуспев со злаками, решили перейти на рис и вымолили у бога воды на несколько лет вперед? Не знаю.
Но для тех, кто не в курсе, напоминаю: в разгаре пляжный сезон. Надевайте плавки — и в ванну. Вместо шезлонга — кресло. Вместо незнакомок в бикини — жена, пришедшая из солярия. Для полноты картины можно называть ее солнышком. А там, глядишь, настоящее солнце приревнует и вернется надолго. Не все же ему с турками и арабами. Пора и честь знать.
В российской политике, которая обычно затихает на лето, на сей раз — суета сует. Пленум за пленумом, форум за форумом.
Последний партсъезд поразил мое скудное воображение нововведением, от которого повеяло давно позабытым в отечественной политике разумом. Теперь я знаю название самой мудрой в современной России партии — это “Партия жизни”. Ни доли иронии в моих словах нет. Чистое восхищение. Особенно спикером Совета Федерации Сергеем Мироновым, главным “жизнелюбом” страны.
Это ж надо до такого додуматься — официально пригласить на свой форум (в консерваторию) делегацию врачей и публично объявить об этом с трибуны! Все как на смотре художественной самодеятельности в психушке. Половина зрителей — санитары. А чистосердечное признание смягчает ответственность: если мы тут что-нибудь натворим — к медикам все вопросы. Значит, недосмотрели, недолечили.
Наших политиков нельзя запускать, особенно перед выборами. Но с другой стороны, кто же решится их госпитализировать? Да это и негуманно. Их же в стационаре не будешь кормить, как обычных психов, а дневной рацион депутата (включая номер люкс, койку с мигалкой и мобильную связь с народом) сожрет месячный больничный бюджет. Лучше уж пусть на свободе ходят, приезжают в Москву, собираются в концертных залах, слушают Моцарта. Говорят, помогает. По крайней мере, женам делегатов из регионов это серьезное облегчение. Ну или их любовникам.
А что? Жизнь есть Жизнь. Жаль, что нет в России Партии смерти. И не видать патологоанатомам и скромным работникам кладбищ зала консерватории, как своих ушей в банке с формалином. Но и такая, вполне возможно, появится. Особенно в свете постоянной естественной убыли населения.
Лично мне заниматься партстроительством лень, но если кого-то “торкнет” — могу помочь. Некоторые лозунги и тезисы уже готовы. Например.
Главный лозунг давно придуман латиноамериканскими повстанцами под воздействием кокаина: “Родина или Смерть!” (“Или” сменить на “и”. А можно и не менять. Или сразу создать две фракции.)
Название партийной газеты — “Смертельный номер”. С заметками особых проблем не будет: заказные убийства в стране происходят в день по три раза. О них и пишем, смакуя детали смерти героически павших в разборках (завалах отечественной экономики).
Символ партии берем, как для “Медведя”, из русских народных сказок. Кащей Бессмертный вполне сгодится (сколько ни берег яйца — все равно грохнули).
С членами организации тоже проблем не будет: их, как и во все партии, набираем из числа “мертвых душ” во всех регионах России. К партии примыкают сочувствующие слои населения: пьющие вусмерть, посланные за смертью, любящие до гроба, жители вымирающих регионов Крайнего Севера.
Со спонсорами тоже порядок: мало ли бизнесменов у нас спонсируют мертворожденные партии.
Электорат — без вопросов. Киллеры, заказчики убийств, акулы похоронного бизнеса (очень, кстати, прибыльного). Из числа интеллигенции — скульпторы-неудачники, специализирующиеся на надгробиях.
Так, ничего не забыли? Что? Предвыборную программу? А зачем мучиться? Хоть кто-нибудь в России за последние десять лет читал хоть одну предвыборную программу? Ах, говорите, нужно для регистрации? Ладно, возьмем программу “Партии жизни”, поменяем в тексте “жизнь” на “смерть” — и готово.
Остальное — мелкие детали для имиджа.
Цветы в президиуме — в четном количестве. На банкетах пьем не чокаясь. А что касается лидера, он у такой партии живым быть не может. Вместо него — рюмка с корочкой хлеба во главе стола. Такой председатель — только плюс партии. С трибуны глупости не сморозит, не придется тратиться на телеинтервью с ним, выпускать плакаты с его портретом. Поскольку наша цель — не проход в Госдуму. А проведение съездов и банкетов. В консерваториях, на футбольных матчах, в горсадах, парках и скверах. Троим смертным всегда есть о чем поговорить, перекинуться анекдотами и в конце концов, согласно уставу партии, умереть. От смеха...
Ну да что я все о политике? Неужели, кроме выборов, нас ничто не волнует? Волнует, да еще как. Например, кино. Вам не послышалось: крепленое и полусухое тут ни при чем. Это, скорее, игристое полусладкое.
В Москве отгремел кинофестиваль. Закончилась пленка. Отзвенели банкеты. Довольные иностранные гости разъехались по домам. Сомнения у меня только насчет Джины Лоллобриджиды. Она ведь теперь не только актриса, но и скульптор. И судя по телерепортажам, практически поселилась в городе самого масштабного монументалиста эпохи. Чего доброго, придется по дружбе установить в Москве и пару-тройку ее шедевров. Впрочем, скульптуры, говорят, неплохие. Маленькие по крайней мере.
Но я отвлекся от главного. От киноискусства.
Честно признаюсь: ни одного фестивального фильма я не смотрел. Смотрел и слушал лишь то, что творится вокруг да около. И напомнило мне это нечто среднее между “негритянской комедией” и незатейливым фильмом ужасов.
Все началось с большого скандала. Один кинокритик (по совместительству член отборочной комиссии фестиваля) проговорился. И вроде трезвый был, что только усугубляет вину.
Критик выдал народу страшную тайну: оказывается, один из русских фильмов, отобранных на конкурс, по его мнению, имеет туманные международные перспективы. В переводе на русский: так себе фильм, фигня.
Буря в стакане грянула такая, что даже в очках у киношников зазвенели стекла. Во-первых, всех возмутило, почему критик критикует им же отобранный фильм. Знал, что плохой, — так чего ж отбирал? Или сперва отобрал, а потом случайно увидел?
Во-вторых, у режиссера этого фильма началась форменная истерика. Такая, что, казалось, еще чуть-чуть, и он проломит критику голову стулом. Но стулья у киношников дорогие, а головы нежные. И драку удалось перевести в словесное русло. Впрочем, чем слушать такое, по мне уж лучше бы стулом.
Жаль, давно отменили дуэли. Раньше бы — хлоп-хлоп, и готово. А тут поднялся такой интеллигентский брех, что святых впору было не выносить, а выводить с ментами.
Режиссер закричал на всю страну, тыча в критика пальцем:
— Я знаю, вы враг нашего фильма!
На фестивале повеяло Берией и ГУЛАГом, и критик струсил. Извинился перед художником, сказал, что, мол, его не так поняли.
Но, как говорится, ложки-то мы нашли, а осадок остался. У меня лично — вот какой. Я понял, что у российского кино есть враги. Причем не только внешние (Голливуд), но и внутренние (завистники). И есть, судя по тому, что наше кино показывают на фестивалях, друзья. В общем, все есть. Нет самой малости — зрителя. Но, судя по всему, он нашим киношникам не очень-то нужен. И они тут не виноваты. Зритель испокон веков мешает художникам, чем последние выгодно отличаются от приземленных танцоров. Зритель никогда не видит подтекста, не понимает сути, не воспринимает образов. А главное — не хочет платить художникам бабки за их творенья. И это — самое грустное в высоком искусстве.
Накануне фестиваля наши кинодеятели были у президента. Хотели, чтобы он заставил прокатчиков показывать их кино вместо американского. Мол, только поэтому их фильмы никто не смотрит. Даже таксисты. И я первый раз в жизни стоя аплодировал Путину.
— Я на стороне таксиста, — с фирменной улыбочкой произнес он. И в зале повисла пауза, которая, по-моему, длится до сих пор. (Фестиваль можно вынести за скобки — не станет же наш футбол лучшим в мире, если мировой чемпионат провести в России.)
Что подвигло президента на такое публичное унижение “важнейшего из искусств”? Можно что угодно говорить про Путина. Но одно точно: он не дурак. К тому же довольно-таки молодой мужчина. И наверняка еще помнит, как ходил с девочками в кино.
На фильмы, которые нынче снимают наши маститые режиссеры, стоит сходить только с одной целью: проверить, способна ли девушка вытерпеть длительную тоску (например, дождется ли она вас из армии). А в кино, снятое поколением их детей (то есть буквально их детей), можно посоветовать сходить тем, кто планирует кого-то убить, причем сразу после сеанса и с особой жестокостью. Или же просто откровенным дебилам (см. комедии).
Конечно, жаль кинематографистов, но откровенных дебилов в стране, похоже, немного. А потенциальных убийц и самоубийц и того меньше. Может, как раз для развития российского кино необходима Партия смерти?
Вы скажете: да, все можно довести до маразма. А почему бы и нет? Вы вот хотя бы отдали несколько рублей за газету с моей заметкой. И я не прошу запретить ввозить в Россию “Нью-Йорк таймс”. И вообще ни о чем никого не прошу. Даже президента.
А впрочем, пользуясь случаем, попрошу-ка я у него хорошей погоды. Хотя нет, не буду. Если сбудется, это запишут в актив “Единой России”. А они мне за пиар не платили.
