Лето не только маленькая жизнь, как поет Митяев, но и широкий простор для реализации любых, даже самых извращенных фантазий.
Моего друга, к примеру, так припекло, что он увлекся видеосъемкой: решил снимать порнофильм, причем с собой в главной роли. Познакомился с девушкой без комплексов, арендовал баню с бассейном, поставил камеру на штатив и нажал кнопку записи.
Кино получилось с массой режиссерских огрехов, зато с хорошим звуком и очень документальное. Вдохновленный удачей, друг принес кассету домой для индивидуального просмотра. И, пару раз насладившись, благоразумно решил шедевр затереть. Но то ли кнопку нажал не ту, то ли свет в доме на несколько секунд отключили...
На следующий день от родителей вернулась жена. И решила посмотреть видео. Надо ли говорить, что никакой оскароносный шедевр не произвел бы на нее столь глубокого впечатления. Мой друг мгновенно получил премию “Киношок” ударом под глаз. И теперь даже общественные сортиры посещает только с супругой...
Вы спросите: к чему это я? Даже не знаю. Просто очень поучительная история о том, что не надо смешивать жизнь с искусством. А моя сегодняшняя заметка — совсем на другую тему. По жанру — нечто среднее между детективом и фильмом ужасов. Угадайте с трех раз, о чем?
Нечестно, вы знали из заголовка. Конечно, она об “оборотнях”.
Только слепонемоглухой журналист из урюпинской районной газеты, наверное, еще не приложился пером к нечистой силе в погонах. Но большинство коллег либо выплевывают на страницы сливы из спецслужб, либо клевещут на светлый образ министра внутренних дел Грызлова. А я разоблачил “оборотней” сразу в трех (!) спецслужбах собственноручно. Вот только задержать их не смог. С удовольствием доверяю это дело органам. Им — галочка в борьбе за чистоту рядов, а мне — просто приятно, даже значка МВД не нужно. Тем более что раскрыл я “оборотней” случайно, сам того не желая.
Как и многие россияне, я решил отдохнуть. И захотелось мне в кои-то веки посетить родину воинственных предков — Крым (единственное место в мире, где не спрашивают, почему меня зовут Айдером, а не, скажем, Василием). Мы уселись в машину всей семьей и, прислушавшись к словам родственников (“по Украине лучше не ехать — таможня и гаишники обдерут как липку”), решили ехать по родной российской земле — через Краснодар, а потом на пароме в Керчь.
Если бы я знал, во что это выльется, лучше бы исколесил вдоль и поперек всю Украину... Но поначалу дорога казалась легкой, погода шептала: “к морю!”, и даже племянник Макс, хулиганивший на заднем сиденье, не отвлекал от приятных мыслей.
Так впятером, с папой-мамой, сестрой и ее отпрыском, мы без особых проблем к 8 вечера добрались до ближайшей к Керчи точки России — порту Кавказ. В очереди к портовым воротам стояло всего шесть машин, а потный милиционер у входа обрадовал, сообщив, что паром ходит раз в два часа и вмещает до пятидесяти авто.
“Ну пока пообедаем, а в 10 въедем на борт и через 20 минут — на исторической родине”, — думал я, жуя взятую из дома редиску.
Первый культурный шок я испытал, когда мама, пошедшая за билетами, вернулась с круглыми глазами: “За четверых взрослых с машиной нужно платить около тысячи рублей!” (Это цена всего бензина, потраченного мной на дорогу.)
“Не может быть!” — не поверил я, помня, как в 1991 году мы здесь же переправлялись рублей за двадцать. Но, подойдя к окошку кассы, убедился: чистая правда.
Кроме того, выяснилось, что при пересечении границы надо оплатить страховку людей и машины. В итоге сумма перевалила за тысячу, хотя в чеке акционерного общества “Порт Кавказ” почему-то пробили на двести рублей меньшую сумму...
Но солнце еще светило, и по поводу денег не хотелось сильно расстраиваться: ладно, пусть подавятся, гады, черт с ними.
Первое прозрение пришло через час, когда мимо нас начали проезжать какие-то машины, водители которых странно долго ручкались с милиционером-привратником. С каждым новым авто рожа мента изменялась, как лицо вампира в фильме ужасов. Только наоборот: она становилась все довольнее, а карманы штанов оттопыривались от радости.
Очередь, в которой стояли мы, тем временем не продвинулась ни на метр. А когда мы все-таки проехали через ворота к таможне, мент, потягивая из горла пивко, проикал:
— Все. На десятичасовой паром вы уже опоздали. Ждите следующий, часа через два-три...
Уже смеркалось, племянник плакал, а я, едва сдерживая мат, обратился к менту:
— Командир, как же так? Ведь ни одна из машин в очереди на паром не въехала! Кто же на нем поплыл?
— А вы теперь не на моей территории, — ответил первый “оборотень в погонах”, — идите к таможенникам, — закрыл на замок ворота и ушел в тошниловку пить с коллегами водку.
Увидев то, что в порту Кавказ зовется таможней, киношный Верещагин застрелился бы малосольным огурцом... Деревянный домик можно было принять за полевой стан в деревне Самодуровка Тамбовской области, если бы не надпись “Customs”, выведенная зеленой краской на грязной фанерке чьей-то явно маявшейся с похмелья рукой. Автором каллиграфии был, похоже, заспанного вида лейтенант в мятой рубахе и в сандалиях на грязную ногу.
— Да, уплыл ваш паром, ждите следующего, в час ночи, — как-то злорадно улыбаясь, подтвердил он, облапав проплывавшую мимо крашеную блондинку в такой же форме. И демонстративно повернулся к нам задницей.
Стояние у ворот таможни новых впечатлений не принесло. Через надежный государственный кордон после кратких бесед водителей в кабинете с начальником смены (алкашом, кажется, в третьей стадии) без всякого досмотра проезжали невесть откуда взявшиеся машины, а молодой сержант то и дело бегал мимо нас за вином...
Тем временем солнце село, измученный племянник засопел на заднем сиденье, а я зашел в тот самый кабинет “оборотня номер два”.
— Так мы сядем на следующий паром или опять “пролетим”?
На этот простой вопрос я предполагал услышать что угодно, кроме того, что выпалил получеловек в погонах:
— Пошел на х...! — заорал он. — Вон отсюда! Много вас тут умных развелось! Когда уедете — тогда и уедете!
А охранник просто вытолкал меня за дверь.
Товарищи по несчастью, российские туристы-“дикари”, когда я вернулся от таможенного начальства, уже выяснили, что надо бы скинуться еще рублей по пятьсот, и тогда нас сразу пропустят. Но лично я быть спонсором “нечистой силы” категорически не хотел. А у других несчастных просто не было денег.
Лейтенант-“кассир”, покуривавший у входа в “полевой стан”, на три буквы не посылал. А вину за отсутствие мест на пароме валил на... мэра Москвы Лужкова:
— Он обещал построить мост через пролив — вот пусть и строит. Только хрен построит! — продолжал ухмыляться он. — Или жалуйтесь Путину с Кучмой. Пусть они вас на своих катерах переправляют!
Кроме того, начинающий “оборотень” посетовал: “Паром вообще украинский, мы за него не отвечаем”.
— Так мы уплывем в час ночи или нет? — обступили его мужики.
Лейтенант был невозмутим:
— Это как повезет...
Через полчаса мы уже было поверили, что нам повезло. Шесть машин, включая мою, пропустили-таки в “отстойник”, от которого до пристани было метров сто. Но оказалось, что мы просто попали в третий круг ада — логово “оборотней” из пограничной службы.
Погранцы имели точно такие же вороватые лица и вели себя в точности, как менты и таможенники. Посадочные талоны легко выдавали всем. Но посадки не обещали:
— Да, паром прибыл, но опять переполнен.
— Кем?! Туда же 50 машин входит!!!
Мольбы о помощи водил-туристов, у которых пять-шесть часов в машинах орали малые дети, “оборотни” в зеленых погонах встречали смешками.
Привести наш диалог с начальником пограничной смены в газете не представляется возможным. В итоге я чуть не протаранил ворота и с парой таких же смельчаков влетел на судно, которое уже отдавало концы от пристани, — остальные мужики просто струсили...
Зрелище, представшее нашим взорам, вызвало одно желание: разбомбить весь этот порт к чертовой матери. Паром оказался... полупустым. На нем спокойно могли уместиться все, кто полдня маялся в очереди.
Не знаю, когда переправились в Крым те, кто остался на берегу. Вероятно, утром или в обед следующих суток. А мы добрались до моря только к обеду — после ночи кошмаров пришлось отсыпаться у дороги за Керчью.
Кстати, украинская таможня в Крыму встретила туристов радушно. Вежливые, одетые в красивую белую форму братья-славяне встретили нас на освещенном неоном терминале, оформили все за 10 минут и даже объяснили дорогу.
На радостях я рассказал иностранцам про художества их российских коллег на том берегу. И услышал из уст украинских службистов, всегда славившихся самозабвенным взяточничеством и хамством, вздох то ли сочувствия к нам, то ли зависти к более обеспеченным коллегам:
— Да... Совсем озверели. Над своими же гражданами глумятся!
Дело в том, что украинские власти запретили своим “силовикам” слишком уж издеваться над приезжими — чтобы не разгонять туристов. Даже упростили регистрацию для россиян — называешь прямо на пароме любой украинский адрес, и тебя по нему за 20 рублей и 30 секунд “прописывают” на три месяца. Больше того — когда я возвращался домой, уже, свят-свят, через Харьков, на всей дороге не встретил ни одного (!) местного гаишника (раньше они прятались за каждым кустом).
Так что добро пожаловать в Крым с его дешевым вином и фруктами! Если, конечно, родина-мать отпустит.
А лично я теперь всем российским людям в погонах буду представляться только так: “Здравствуйте, я от Грызлова”. Интересно, подействует как осиновый кол в фильмах про оборотней?
