Символическое совпадение: одна и та же горькая ошибка (как будто c допингом бывают другие...) вмешалась в футбольную карьеру Шалимова и Титова. Причем именно Шалимов был первым, кто позвонил Егору в трудный момент и мягко, но авторитетно сказал: “Забей на все! Живи дальше!” А теперь оба они побывали на Евро-2004 в Португалии в непривычной роли “игроков за кадром”...
“Я расскажу вам о Евро-2004 все!” — из уст Егора Титова эта фраза в рекламном ролике “Лав Радио” звучала как издевка. Но когда я спросила Егора, что он сам об этом думает, удаленный от сборной капитан обиделся: “Это же мои друзья, они поддержали меня — всю Москву моими плакатами увешали совершенно бесплатно, между прочим. Я им тоже всегда готов помочь!”
И вот он действительно рассказывает о Евро-2004 — по центральному ТВ. И уже изрядно замотался в непривычной обстановке. Мобильник взял звонке на пятнадцатом. Голос растерянный, уставший. Эмоций никаких, желания разговаривать — ноль. Быть в центре событий в качестве зрителя — пытка. Титов — не Курникова, с микрофоном в телевизоре красоваться душа не горит. С мячом на поле как-то привычнее. Но больше всего “капитана в запасе” бесили интервью:
— Ни на секунду меня в покое не оставляют. И главное, все вопросы как под копирку. — (Как будто в такой ситуации что-то новенькое можно придумать!)
— И как тебе журналистская профессия — планируешь пойти по стопам Маслаченко?
— Ничего я сейчас не планирую. Кроме телевизионщиков никого не вижу. С нашими футболистами только по телефону и разговариваю.
— А в свободное время?
— Нет у меня никакого свободного времени. Вообще ни минуты. Я никуда не хожу...
— И даже на пляже ни разу не был?
— Шутишь?! Не до того мне...
— А может, ты просто избегаешь общения с игроками, с болельщиками. Всем же понятно, что морально для тебя это слишком тяжело: душа-то рвется на поле, в гущу действа...
— Я стараюсь не думать об этом, принимать ситуацию как есть, хотя это практически невозможно. И меня реально достают такие вопросы, не обижайся. И про журналистику тоже: все считают своим долгом сказать: “У тебя получится, это же так интересно!”
— А тебе не интересно?
— Интересно, но тяжело.
— Не завидую тебе. Мостовой вот “прокомментировал”: сказал в интервью все что думает — и поплатился...
— Вот и я говорю, ни к чему все эти интервью.
— Тухловатая обстановочка, что уж говорить. Кстати, ты с женой поехал?
— Нет, один.
А в трубке уже слышно, как кричат коллеги: “Егор, ты идешь? Скорее, пора уже...”
— Да-да, бегу уже... Извини, работа ждет.
— Никогда не думал, что Егор будет так раскованно держаться у микрофона! — представляю, как Титову приятно будет услышать эти слова из уст главного футбольного комментатора Первого канала Виктора Гусева. — Это все отметили, тем более что в обычной жизни он не слишком разговорчив. У нас давние дружеские отношения. Знаете, когда моя дочка попала под машину, Егор был первым, кто позвонил из Таиланда, когда был в отпуске — уж не знаю, как он об этом узнал... А еще, когда я был пресс-атташе сборной на ЧМ в Японии и Северной Корее, почему-то так совпадало, что мы с Титовым всегда садились на соседние места в футбольном автобусе. Наверное, это судьба — что мы оказались в одной комментаторской кабине и нам так легко было находить общий язык. Лично я считаю: матч Португалия—Греция Егор отработал просто отлично.
— А что насчет матчей со сборной России?
— О, тут дело особое! Егор, конечно, сразу напрягся. И резко перестал быть комментатором. Это даже внешне сразу стало заметно. Глаза горят, внутри — море эмоций, страсти кипят. Все судейские решения сразу стали восприниматься как личное оскорбление. Это понятно, он ведь действующий игрок сборной (пусть даже временно отстраненный)! Оттого и объективным априори быть не мог. Говорит: “Я сразу представляю чью-нибудь жену у телевизора и прямо слышу, как она говорит: “Егор, что же ты говорил про моего мужа!”
— А до какого момента Егор был в Португалии?
— Официально — до 21 июня. Но мы решили его “с работы” чуть раньше отпустить, и игру с Грецией я уже комментировал один. Зато мы Титова к нашим игрокам в Фаро отправили, у него хоть появилась возможность побыть рядом с ними, нормально пообщаться...
— А что он сам говорил о своем новом опыте работы “за кадром”?
— Я ему как-то сказал, что у микрофона надо быть очень честным и откровенным. Но потом именно это ему и помешало: и когда матчи с нашими комментировал, он был чересчур уж честным и откровенным — в сторону своих... Но иногда все же переламывал себя — и говорил объективно. Хотя потом признавался, насколько для него это было тяжело...
Игорь был в Португалии вплоть до четвертьфиналов. Хотя комментировал лишь одну игру: Франция—Англия. Именно этот матч, кстати, и зацепил его больше всего.
— Скорее даже не весь матч, а только последние две минуты, — признается Шалимов. — Экспрессивная концовка получилась, ничего не скажешь.
— А почему же ты не комментировал матчи с Россией? Коллеги боялись, что ты не сможешь быть объективным?
— Вероятно. Если честно, не выяснял.
— Настроение у тебя не шибко радостное, как мне кажется. Не понравилось в комментаторской рубке?
— Почему, мне было интересно. Я анализировал игру. Но не считаю себя комментатором. Скорее я выступал в качестве консультанта.
— У тебя прекрасно поставленная речь, долгий опыт многочисленных футбольных переговоров чувствуется. Мне казалось, ты сразу вживешься в комментаторскую профессию...
— Да ничего подобного. Телевидение — это совершенно не мое, вот что я понял совершенно четко. По крайней мере, как постоянную работу я себе это вообще представить не могу.
— Слишком тяжело?
— Смеешься?! Хотя приходилось часа за четыре до матча приезжать — чтобы пройти спокойно сквозь огромную толпу и потом как следует к репортажу подготовиться.
— В общем, с футбольными нагрузками не сравнить?
— Мне работа на поле как-то ближе. И к тому же я думаю, наше сегодняшнее телевидение еще просто не готово к таким комментаторам, как я...
— В каком смысле?
— Просто у каждого свои представления о том, как нужно комментировать футбол.
— А с нашими игроками пообщаться удалось или времени совсем не было?
— Удалось. Я к ним сразу после первой игры в раздевалку пришел. Мы долго разговаривали по душам...
— Разбор полетов?
— Да какое там! Просто хотел их поддержать.
— А сам ностальгии не чувствовал?
— Все это давно уже прошло. И отболело.
— Как там Борис Левин? — первое, что спросил Владимир Никитич Маслаченко, едва я дозвонилась ему в Португалию. Слишком потрясла его страшная новость о друге из “МК”, который находится сейчас в Боткинской больнице после аварии. Пусть читатель простит мне лирическое отступление, но спортивные журналисты и игроки всегда в одной каше варились. Там все перемешалось: радость, боль. Но жизнь идет, футбол продолжается. И наш Борис Маркович первый бы это сказал...
— Владимир Никитич, если не секрет, каким образом сотрудник “НТВ+” во время Евро оказался на Первом канале?
— Знаете, как это бывает в футболе — меня “взяли в аренду”. Но я уже не первый раз с этим каналом работаю. Между нами не просто рабочие отношения, между нами — дружба.
— А вы в какой момент из футболиста в комментатора превратились?
— Правильней сказать, я остался комментатором, играющим в футбол. А ты, наверное, о ребятах-игроках хочешь спросить — Титове и Шалимове?
— Как оцените их работу за кадром?
— Думаю, это хорошая практика, хотя и не новая. Хотя очень многое зависит от профессионального комментатора. Это его задача — игрока разговорить. Ведь партнеры за кадром тоже друг с другом играют, как на поле — кто в одно касание, кто в два. Без ложной скромности скажу: с моей точки зрения, лучшим из таких тандемов был дуэт Владимир Маслаченко — Евгений Майоров. У нас все было как по нотам.
— А что произошло у Шалимова, почему он только один матч комментировал?
— Обычное дело: что-то не устроило руководство телеканала, что-то — самого Игоря Михайловича. Он — звезда и имеет право на определенные амбиции. В свое время мне тоже пришлось понять: нашему брату-футболисту приходится иногда опускаться на грешную землю и становиться терпимей...
— Мне показалось, у Игоря и Егора даже мысли не возникло профессионально в телевидение окунуться... Вы — дело другое.
— Просто я по характеру — актер. Как говорится, каждому — свое!
