Ведущий “Вокруг света” Антон Зайцев, несмотря на всю свою темнокожесть, оказался коренным россиянином. Мама — русская, отец — суданец, давно покинувший свою страну. За чашечкой кофе и неспешным курением трубки выяснилось, что на исторической родине Антону бывать не доводилось. Зато о других своих дорожных приключениях и холостяцких развлечениях в разных уголках планеты телеведущий рассказал с удовольствием.
— До того как стал ведущим “Вокруг света”, ты любил путешествовать?
— Я вообще-то домосед. Очень не люблю перемещения, багаж и все прочее, что с этим связано. Ездил на курорты, поваляться на солнышке.
Другое дело, что если путешествуешь по работе, то гораздо легче переносишь бытовые трудности. Хотя иногда приходится спать по четыре часа в сутки, в каких-то землянках, мазанках.
— Это где же ты спал в таких условиях?
— В Чили, у индейцев мапучо. Нас поселили в традиционном доме с земляным полом, где можно развести огонь и что-то приготовить. Сами индейцы, к слову сказать, в таких не живут.
Самое забавное, что местные жители приняли меня за своего, только очень большого индейца. Сами они мне по пояс и достаточно круглые. Подходили и жаловались на притеснения со стороны правительства.
— И вы сами готовили?
— Нас угощали традиционной индейской кухней. В нее, в частности, входили макароны по-флотски. Вообще же с едой стараемся быть осторожными. Когда были в Индии, то вообще не пробовали ничего экзотического. Опасно для здоровья. Под конец поездки пили только газировку.
А отравились мы в Финляндии, за Полярным кругом, где все продукты экологически чистые. Там воду из-под крана пить даже рекомендуется — в ней много полезных минералов. Видимо, наши организмы привыкли к определенному уровню вредных веществ.
— Малознакомые с традициями других стран путешественники часто попадают впросак. У тебя такое случалось?
— Перед поездкой в Ливан читал, что там считается крайне неприличным сидеть закинув ногу на ногу. Так, чтобы была видна подошва ботинок. Это считается неуважением к собеседнику, и из-за такой мелочи как-то произошел крупный политический скандал. В одном же из ливанских кафе увидел, как местные жители, явно находясь в приязненных отношениях, сидели подошвами наружу. И никто на это не обращал внимания.
Но вот на женщин в Ливане действительно смотреть нельзя.
— А разве там есть на что смотреть? Они же в парандже.
— Вот и нет. Одеты как в Европе. Но смотреть на них все равно нельзя — это считается оскорблением и вызовом. Ведут же дамы себя чрезвычайно свободно. В баре девушка может подойти, долго смотреть на тебя, зная, что с твоей стороны ничего не последует. Максимум — робкая улыбка. Если бы она ожидала, что ее полезут немедленно лапать, как это происходит в России, то она бы себя так не вела.
— Тяжело вам пришлось.
— Да уж. У нас съемочная группа — одни мужчины. Приходим в магазин, и продавщицы тут же начинают около нас крутиться. Ведь у них выйти замуж — большая проблема. А девушка вне брака не может вести никакой сексуальной жизни.
Мы там беседовали с эмансипированной представительницей населения, которая училась во Франции и привыкла к свободе нравов. Девушка мне объясняет, что она здоровая, молодая особа. И ей нужен парень. Один, с которым она могла бы встречаться. Но для этого надо выйти замуж. При этом парней мало, и они не торопятся связать себя узами брака.
— На родине предков бывать не приходилось?
— В Судане-то, откуда мой отец? Пока не собираюсь — там небезопасно. Как, впрочем, и во многих странах. Вообще в мире что-то странное творится. Все больше ближневосточных государств перестают принимать съемочные группы. Все больше поездок стало отменяться из-за того, что регион закрыт для туризма.
— Какие ощущения испытываешь при возвращении в Россию?
— Все плюсы и минусы России мне давно известны. Такого хамства, как здесь, не наблюдал ни в одной стране мира. Хотя некоторые иностранцы влюбляются в Россию, снимают здесь квартиры в спальных районах, где запросто можно получить по морде.
— У людей за границей часто случаются курортные романы. А у тебя?
— Нет времени на это совершенно. Тем более что нас с коллегами обычно селят в один номер.
— Как реагируют иностранцы, когда узнают, что такой темнокожий парень, как ты, — из России?
— Зависит от страны. Где-то изумляются, что в России есть чернокожие. А в иных странах, похоже, думают, что здесь все чернокожие.
— Кто встречает тебя по возвращении домой?
— Моя коллекция трубок. И 7-летняя дочь Катя — со мной она не живет и ничего не имеет против моих отлучек. Ведь из поездок я привожу ей всякие редкости.
— А себе?
— Для себя почти ничего. Свою коллекцию трубок пополняю в Москве. Единственное — мы с коллегами стараемся привозить оригинальные спиртные напитки и пить их здесь принятым за границей способом. В Индии, скажем, оказался очень приличный ром.
— Так ты холостяк?
— Как говорила одна моя знакомая: “Как это прекрасно, когда дома никто не ждет”. Люблю одиночество. Если обнаруживаю, что ванна занята, и занята не мной, пусть даже самым дорогим в мире человеком, — это способно вывести меня из равновесия.
— Значит, сам занимаешься хозяйством? Уборка, скажем, тебя не напрягает?
— А чего уборка? Почистишь трубки — и все. Когда один живешь, особо не пачкаешь. И готовить умею. Друзья говорят: “Старик Зайцев звезд с неба не хватает, но солянку делает неплохо”.
— Есть ли у тебя фирменный способ знакомства с девушками?
— Пожалуй, был. Когда просыпаешься утром рядом с девушкой и не помнишь, как ее зовут, говоришь, что она очень понравилась. И просишь написать имя, фамилию, телефон. А до этого обращаешься к ней: “Э, милая”.
— Из-за того, что ты куришь трубку, девушки с тобой не расставались?
— Не было такого. К тому же большинство девушек предпочитают запах именно трубочного табака. Он объективно приятнее.
