10 лет стукнет сегодня уставу Союза России и Белоруссии. В 1997 году все политики России были полностью погружены в борьбу за власть и собственность. И подписание устава воспринималось лишь как юридическое оформление красивой, но нежизнеспособной предвыборной идеи Ельцина о союзе с Минском. Но сейчас вопрос, как удержать Белоруссию, является одним из главных для нашей внешней политики.
Из двух наших ближайших славянских сестер Украину можно считать почти что отрезанным ломтем. “Оставаясь политически рыхлым государством, Украина будет погружена во внутренние проблемы. Интерес к ней со стороны Евросоюза снизится. Чтобы поддерживать интерес западных держав, политические круги Украины периодически будут прибегать к обострению отношений с Москвой. Не исключено, что итогом жесткой политической борьбы с участием внешних сил станет вступление Украины в НАТО. Оно не избавит страну от угрозы вялотекущих конфликтов на ее территории, но создаст дугу нестабильности и конфликтов вдоль границы с Россией” — с этим мрачноватым прогнозом ведущих московских внешнеполитических спецов, приведенным в сборнике “Мир вокруг России: 2017”, к сожалению, очень трудно спорить.
Будущее Белоруссии, к счастью, не столь однозначно. Режим Лукашенко — своеобразный кокон, который изолирует страну от процессов, происходящих во всей остальной Европе. Но внутри этого кокона все равно происходят подспудные перемены. И большинство из них — не в нашу пользу.
“Антироссийские настроения среди населения Белоруссии находятся сейчас на взлете, — сказал мне хорошо знающий обстановку в Минске крупный российский внешнеполитический чиновник. — 10 лет назад, когда Россия играла в хоккей с какой-нибудь иностранной командой, почти все в Белоруссии болели за наших. Сейчас почти исключительно за иностранцев”.
Тревожной для нас является ситуация и в чиновничьих кругах союзного с Россией государства. “Государственный аппарат Белоруссии может в целом похвастаться высокопрофессиональным и стабильным составом, — продолжил постановку диагноза уже упомянутый внешнеполитический чиновник в Москве. — Настроить этот политический механизм на плотную работу с Западом — раз плюнуть. Все устали от того, что их не пускают в Европу и держат за сателлита России”.
Сохранение режима Лукашенко при всех чудачествах Батьки дает Москве определенный временной лаг. Если бы Александр Григорьевич правил стратегически важной страной где-нибудь в Африке, Запад бы с готовностью заключил его в объятия. Помирились же западники, например, с лидером Ливийской Джамахирии полковником Муамаром Каддафи. Хотя как диктатор Каддафи раз в 20 более жесток, чем его минский коллега. Но Белоруссия находится в самом центре Европы. А здесь от лидера государства США и ЕС, как правило, требуют соблюдения определенного демократического кодекса поведения.
Для России крайне важно не растратить попусту этот подаренный нам историей временной отрезок неизвестной длины. Продолжать в отношении Минска нынешний курс означает самим рыть себе яму. В перспективе после неизбежного конца режима бесноватого Батьки такое развитие событий превратит Белоруссию во вторую Украину.
Итак, Москве остро нужен новый курс в отношении Минска. Этот курс безусловно должен основываться на рыночных принципах и экономической выгоде. Но он не должен сводиться к выкатыванию ультиматумов и загону белорусской власти в угол. Не стоит выдвигать заведомо нереалистичных требований типа фактического отказа Белоруссии от суверенитета.
Минск надо втягивать в конкретные взаимовыгодные экономические проекты. Например, сейчас Белоруссия договорилась о добыче нефти в Иране. А почему не в России? Короче, Минск с Москвой должна связывать не личность президента, которому, кроме России, Ирана и Венесуэлы, больше некуда податься. Два общества должны быть намертво сцеплены друг с другом миллионами экономических (и не только) нитей.
Конечно, добиться такого при исповедующем диктаторские принципы не только в политике, но и экономике Лукашенко будет ох как непросто. Но ради такого приза, как Белоруссия, можно и помучиться.
НАШИ ЭКСПЕРТЫ
“Когда Россия и Белоруссия наконец объединятся?”
Сергей БАБУРИН, вице-спикер Госдумы:
— Этому мешают наши внутренние противники — как в России, так и в Белоруссии. Это скорее три чувства — отрешенности, равнодушия и самоуспокоенности. А факторов два — объективный и субъективный. Первый заключается в том, что буржуазия и бюрократия обеих стран давно слились в экстазе и они ничего делать не собираются без политического решения. А субъективный фактор очень простой: Путин и Лукашенко еще не во всем могут найти общий язык и договориться.
Дмитрий РОГОЗИН, депутат Госдумы:
— Объединению активно мешают бюрократы Москвы и Минска. Ведь в результате объединения, по идее, должно в разы сократиться количество управленческих кадров. Так что это банальный страх потерять свою работу. Однако главная причина в том, что и Путин, и Лукашенко в этом союзном государстве видят самих себя на первых ролях. Их планы диаметрально противоположны. Так что, несмотря на волю двух славянских республик, объединение тормозится о непреодолимое препятствие, которое воздвигнули с обеих сторон оба президента.
Дмитрий ГУДКОВ, сопредседатель молодежного крыла “Справедливой России” (движение “Победа”):
— Пока уровень жизни белорусов (за наш счет) выше, чем в России, — пенсионеры и госслужащие там получают реально больше денег, чем наши. И при объединении на первом этапе белорусы при так называемом выравнивании сильно потеряют. Но главная помеха, по-моему, это Лукашенко. Ему непонятна его собственная роль и статус после объединения. Кремль может пойти на уступки, но пока амбициозный Лукашенко на очень многое рассчитывает…
ТАК ГОВОРИЛ ЛУКАШЕНКО
•Апрель 1997 года: “Не надо говорить, что мы завтра объединимся в некое единое государство. Это процесс. Главное — чтобы мы сегодня решали эти проблемы”.
•Июль 1997 года: “Главными противниками белорусско- российской интеграции являются Анатолий Чубайс, Егор Гайдар и его команда”. “Белорусское руководство считает безответственной попытку увязки будущего Союза Беларуси и России с исходом предпринимаемых ОРТ провокационных акций против Беларуси”.
•Сентябрь 1997 года: “В советские времена Беларусь никогда не была дотационным регионом... Мы в союзный бюджет давали ежегодно около трех миллиардов долларов США... Это что, мало? Да вы сегодня за 400 миллионов ползаете на коленях перед Западом”.
•Декабрь 1998 года: “Единая валюта — мы к чему-то должны прийти. Я думаю, что основой для этого может служить российский рубль... как этап перехода к единой валюте”.
•Январь 2000 года: “Мы должны вместе с россиянами поступиться какой-то долей суверенитета. Но не так, что мы станок печатный поставим в Кремле и тем самым суверенитет свой отвезем в Кремль... Так не будет”.
•Апрель 2001 года: “По моему мнению, власть в России неэффективна”.
•Май 2001 года: “Я за семь лет прожил сорок или пятьдесят лет. И кто травил меня — те, к кому я пришел и кто был крайне заинтересован, больше чем Беларусь, в восстановлении разрушенного, разорванного, веками существовавшего нашего единства, — Россия, руководство России, не народ. Меня подлавливали везде, и сейчас это происходит”.
•Апрель 2002 года “Развитие Союзного государства Беларуси и России отстает по всем направлениям — в экономике, в политике, в строительстве общего государства”.
•Июнь 2002 года: “Хватит, мы уже в своей истории наелись, когда нас то давили, то душили, то мы краем были, то при губернии были. Эти нереальные предложения вносятся, чтобы затормозить движение вперед”.
•Февраль 2004 года: “Теперь наши отношения с Россией надолго будут отравлены газом”.
•Январь 2007 года: “Суверенитет и независимость не продаются ни за какие природный газ и нефть”.
•Февраль 2007 года: “Как только Белоруссия войдет в состав России, здесь будет похлеще, чем в Чечне. Сюда приедут из Грузии, России, Украины, Польши, Прибалтики. Они уже готовы сюда приехать с оружием. Под это деньги дадут”.
