Открытие Чеховского фестиваля пришлось на самый жаркий день: 36° — на улице, в помещениях без кондиционеров — что-то ужасное. Жару поддал и легендарный спектакль, которым открывался Чехов-фест. Это “Лебединое озеро” англичанина Мэтью Боурна, что 12 лет собирает по миру аншлаги и кассу. Москва не стала исключением.
17.50, Камергерский переулок, МХТ им. Чехова. Публика еще не подошла, зато подъехала “скорая”.
— А вдруг кого удар хватит от жары? — говорят сотрудники Чехов-феста, и два санитара в голубых костюмах растворяются в театре. За кулисами МХТ похож на электростанцию: такого количества приборов, проводов и кабелей, опутавших пространство, я здесь давно не видела. Балетные развалились на диванах — расслабляются перед выходом. Судя по костюмам, что развешаны тут же, ничто не напоминает лебедей и балета — никаких пачек, пуантов, трико. 22 офицерские фуражки, пара треуголок с перьями и одна цивильная шляпа из велюра томятся на столе. А на вешалке — мохнатые белые до колен штаны. Непосвященный решит, что это костюм скорее для курятника, чем для утонченных лебедей.
Театральное фойе постепенно наполняется, и публика, которую еще в зал не пускают, слышит выстрелы. Кто-то предполагает:
— Может, лебедей отстреливают?
А на сцене в это время проверяют, как работает оружие, приготовленное совсем не для лебедей. Посредине сцены, как трон, стоит большая кровать под белым покрывалом. С нее-то и начнется великое творение Чайковского, что не первый век идет по соседству с МХТ — в Большом театре. Однако ничего общего — и слава богу.
Мэтью Боурн — режиссер и хореограф с мировым именем — как иностранец не заморачивался проблемами русской души, природы, в том числе природы любви. Он выдвинул свою версию, которая в свое время вызвала шок, оторопь и восторг. Принц, слабый, подавленный матерью-королевой, видит во сне некоего лебедя. Лебедь — мужчина в белых мохнатых штанах — совершает за стеклом демонические движения и манит. Принц просыпается в поту.
Тут же следует сцена во дворце, где королева выступает ну не как достойная особа, а как капризная профурсетка, флиртующая с вертлявыми офицериками. Придворные дамы одеты по моде 50-х годов: юбки на черных платьях клеш, шляпки с вуалетками. Мажордом по авансцене прогуливает собачку. Собачка — механическая. Танцы двора — зажигательные. Они станут еще более отвязными в стрип-баре, куда попадает принц. А там — циничные профессионалки в перьях, проститутки, само собой, мордобой с подвыпившими морячками и прочий сопутствующий набор злачных мест. Все это придумано и протанцовано с юмором. Танец Боурна — современный на основе классики. Однако…
Принц попадает в парк, не то к озеру, не то к пруду, где решает покончить с собой и где встречает стаю лебедей. Лебеди мужского пола, крупные, агрессивные, так и норовят заклевать слабое создание королевских кровей. Явление лебедя — хорошо накачанный красивый торс, сильные полувращения — переводит гротесковую часть балета в трагическую, которую можно расценить как пикантную, связанную с биографией композитора Чайковского.
— При постановке меня личное не интересовало, — говорит в антракте Мэтью Боурн, который лишь на первый спектакль прилетел в Москву. — Ни биография Чайковского, ни что-то другое. Я шел за музыкой и хотел показать ее трагизм.
— Прием не новый — менять пол лебедей. Но почему у вас лебедей танцуют мужчины?
— Лебеди, с моей точки зрения, — это очень сильные птицы. И женщины их танцевать не должны. Вы же видели, как они нападали и клевали принца…
Стая хоть и агрессивная поначалу, но не лишенная юмора. Танец маленьких лебедей, к которому приучил весь мир господин Петипа, имеет пародийный характер и скорее похож на танец подрастающих нелепых цыплят. Впрочем, сравнение в данном случае — дело пустое. Боурн привез феноменальное зрелище, о чем свидетельствовали и напряженная тишина во время спектакля, когда никто не кашлянул, и овации, устроенные труппе в финале.
В 36-градусную московскую жару в МХТ, слава богу, никому не стало плохо — ни публике, ни артистам. Жаркого из лебедей не получилось. Жарким был только прием. “Лебединое озеро” будут играть до 10 июня.
