В феврале в Красноярске Дмитрий Медведев, будучи еще кандидатом в президенты РФ, выступил с программной речью, в которой рассказал о своем видении внутренней и внешней политики России в ближайшие годы.
Упомянул он и о возможности обновления социально-экономического курса страны. А вскоре была опубликована Программа социально-экономического развития России на 2008–2016 годы. Документ подготовлен коллективом сотрудников РАН во главе с членом-корреспондентом РАН, директором Института экономики РАН Русланом Гринбергом.
Документ вызвал острую дискуссию в СМИ – ведь в нем шла речь о существенной корректировке нынешнего экономического курса страны. Пресса заговорила о «мятеже академиков». Не разобрались – речь там идет совсем о другом. О принципиально ином понимании места и роли государства в хозяйственной жизни страны.
Лишить чиновников права распределять
Одним из основных разработчиков программы был первый заместитель директора Института экономики РАН, доктор философских наук, профессор Александр Рубинштейн, автор недавно вышедшей книги «Экономика общественных преференций». В ней ученый представляет «Стратегию социального императива» – практические рекомендации для российских властных структур, позволяющие решать проблемы демографии, воспроизводства человеческого капитала, образования, культуры, науки и здравоохранения.
В основе стратегии, по мнению автора, – необходимость общественного финансирования организаций культуры, науки, образования. Но надо не просто финансировать, а финансировать на уровне, позволяющем развивать эти сферы.
В 90-е годы прошлого века Российское государство в духе ложно и буквально понятого либерализма практически освободилось от ответственности за социальную сферу. Результат – деградация человеческого капитала. Между тем опыт развитых стран показывает, что в XXI веке именно он становится основой устойчивого развития любой страны, обеспечивая, по разным оценкам, до половины экономического роста. Даже в сфере образования, которой Россия всегда по праву гордилась, она скатилась на 30-е место в мире.
По уровню здравоохранения мы опустились на 130-е. А вот по «платности» обучения вышли едва ли не на первое место.
Между тем именно эти сферы в первую очередь формируют человеческий капитал и интеллектуальный потенциал государства.
«Стратегия социального императива» предполагает узаконить бюджетные обязательства государства в виде минимальной (в смысле не меньше намеченного) доли расходов государственного бюджета и нормативов минимальной оплаты труда в социальной сфере.
До нормативов развитых западных стран России пока дотянуться невозможно, у нас нет для этого средств.
Но даже если взять за образец, например, Чехию, то в России государственное финансирование гражданской науки следовало бы увеличить как минимум в 3 раза, образования – в 2,5 раза, а культуры – в 4,4 раза.
Взятая на вооружение властью «Стратегия социального императива» может стать эффективным средством ограничения полномочий властной бюрократии, присвоившей себе право «изыскивать государственные средства» по своему желанию и усмотрению. Если есть норматив, то уже не чиновник решает, давать деньги на научный проект, закупку импортного медицинского оборудования или не давать.
Достижения и провалы
Призывы академиков cкорректировать социально-экономический курс страны обусловлены противоречивой ситуацией в отечественной экономике.
С одной стороны, cреднегодовые темпы прироста ВВП в 1999–2007 годах составили 7%, объема промышленного производства – 6,1%, сельскохозяйственного производства – 3,7%, инвестиций в основной капитал – 11,9%. Восемь лет подряд в стране фиксируется профицит федерального бюджета. Резко снизился объем государственного внешнего долга: со 154,7 млрд. долларов на конец 1998 года до 39,6 млрд. долларов на конец III квартала прошлого года.
С другой стороны, сохраняется значительная зависимость экономики от энергосырьевых отраслей, примитивизация промышленности, отсутствие реального прогресса в инновационных секторах. Обостряются проблемы в развитии социальной сферы, произошел невиданный скачок инфляции в конце прошлого – начале нынешнего года.
Иначе говоря – стабильность на шаткой основе.
Несмотря на, казалось бы, позитивную динамику в основной капитал (в 2007 году рост составил 21%), их явно недостаточно для модернизации экономики. Критического уровня достиг износ основных фондов в промышленности (в середине 2000-х годов он превышал 47%). Добрая половина производственного оборудования в промышленности служит более 20 лет .
Несмотря на явные успехи, на приток в страну нефтедолларов, нам так и не удалось остановить примитивизацию структуры производства, диверсифицировать и модернизировать российскую экономику, слезть с нефтегазовой иглы.
Между тем в стране немало сфер, где можно было бы с пользой потратить льющиеся водопадом нефтедоллары.
Например, обновить изношенную городскую инфраструктуру, направить средства на инвестиционные и инновационные нужды, на восстановление социального сектора экономики.
В последние годы появились национальные проекты, приняты долгосрочные стратегии восстановления и развития ряда сегментов отечественного научно-технического сектора на среднесрочную перспективу. Однако они все еще не подкреплены эффективными механизмами. Нет признаков реального изменения вектора экономической политики. Она по-прежнему нацелена исключительно на финансовую стабилизацию.
Вот почему при корректировке нынешнего социально-экономического курса неплохо было бы прислушаться к фундаментальной науке вообще и экономической в частности. По образному выражению Декарта, «теория без практики мертва, а практика без теории слепа».
Наука намечает ориентиры, преференции, векторы развития. То есть создает и предлагает политикам научно обоснованную концепцию дальнейшей модернизации. Политики выбирают ту или иную экономическую теорию, но ответственность за этот выбор лежит на них.
Иная концепция
По мнению Александра Рубинштейна, «Стратегия социального императива» принципиально меняет трактовку государственной активности. На место нежелательного с позиций «мейнстрима» вмешательства государства приходит равноправное его участие в хозяйственной жизни общества. А вместо демонизируемого «бюджетного бремени» возникают социально целесообразные государственные расходы на реализацию интересов всего общества. То есть государство представляется как инвестор.
Рубинштейн сторонник той школы экономического мышления, где считается: для модернизации экономики, становления массового среднего класса, роста доходов всего населения и других упомянутых целей недостаточно только значительно снизить темпы инфляции, наладить хороший инвестиционный климат в стране и построить цивилизованные институты современной рыночной экономики.
Даже при самом идеальном инвестиционном климате, нулевой инфляции и самых низких в мире налогах модернизация экономики невозможна без систематической государственной активности.
В сложившихся обстоятельствах у страны есть выбор: или продолжать «рост без развития», или, преодолев эти системные недостатки, сформировать экономические и институциональные условия для перевода экономики в новое качественное состояние.
Страны, которым удалось совершить экономический прорыв и превратиться из развивающихся в экономически развитые, – Япония, Южная Корея, Китай, Малайзия, Тайвань – сделали это исключительно при помощи успешной промышленной политики.
Авторы Программы социально-экономического развития России на 2008–2016 годы опирались на неолиберальную экономическую школу мышления.
