Первого сентября Ира Джиоева пошла в первый класс Цхинвальской школы. Той самой единственно уцелевшей, которая собрала под своей крышей учеников четырех разрушенных школ. После торжественной линейки Ирочка с мамой пошли на улицу Тельмана, где жили прежде. Так и сидели на скамеечке напротив разодранной кирпичной стены — все, что осталось от их многоквартирного дома. Здесь их застали журналисты, которых привезли в Цхинвал, дабы они своими глазами оценили масштаб осетинской трагедии.
Президент Медведев неделю назад призвал иностранных журналистов съездить в Южную Осетию и посмотреть, что там реально произошло. С этой целью первого сентября в Цхинвал был заброшен десант представителей российских и зарубежных СМИ. Визит был кратким: не считая времени в дороге, на изучение осетинских реалий выпало часа два с половиной. Но и этого времени было достаточно, чтобы понять: российские и зарубежные коллеги не всегда сходились во мнении относительно увиденного. “А город не очень-то и разрушен”, — заявила одна из иностранных журналисток.
Центр Цхинвала действительно тщательно замаскировал следы разрушений. Покоцанные фасады скрыты монтажной сеткой, в оконные проемы вставляются новые стекла. Но стоит выйти из автобуса, и замечаешь, что почти у целых зданий начисто снесены верхние этажи. Лиственницы, пушистые внизу, утыкаются в небо рваными от снарядов макушками. Однако прежде, чем увидеть это, на Транскаме проезжаешь через села, ошарашивающие своими тотальными разрушениями. Эти села — грузинские.
“От чего сгорели эти грузинские дома?” — интересовались западные коллеги у президента Кокойты. “Там были огневые точки грузин. Естественно, мы их уничтожили”. “Как грузины смогут вернуться в свои дома? И смогут ли они это сделать?” — “Если они ни в чем не виноваты, смогут. Они граждане Южной Осетии и будут получать компенсацию”, — отвечал Кокойты. После еще пары подобных вопросов глава Южной Осетии не сдержался: “Что вы все о грузинских селах и о бедных грузинах? Почему вы не интересуетесь, как уничтожали наш маленький осетинский народ? Вот все говорят, большая Россия напала на маленькую Грузию. А в Южной Осетии всего 70 тысяч жителей было. И когда большая Грузия напала на Южную Осетию — это нормально?”
“У нас во время войны 1992-го года грузины стерли с лица земли 117 поселков. Почему это никого не волнует?” — добавила Министр информации Ирина Гаглоева.
Но журналисты верят лишь тому, что видят. И тогда нас отвели на улицу Тельмана. Да, Цхинвал не Сталинград времен войны, но есть участки, очень на него похожие. На улице Тельмана не осталось ни одного уцелевшего дома. Обугленные стены, щебень, балки и бытовой скарб вперемешку. И рыжий петух, который, разгребая ногами, ищет на этой свалке что-то одному ему ведомое. На этой улице мы и увидели первоклашку Ирину. У девочки были огромные банты, красивая белая блузка, новенький букварь. Не было только дома. Сейчас Ира с мамой живут у друзей, прежде в их большом многоквартирном доме жило шесть семей. Теперь бывшие соседи встречаются на лавочке возле остатков дома. “Ирочка, тебе было страшно? Что ты помнишь о войне, говорили ли в школе о бомбежках?” — журналисты засыпали девочку вопросами. Ирочка смущенно молчала. А потом вдруг сказала: “Спасибо вам”.
“А почему вы привели нас на эту улицу? У вас одна разрушенная улица?” — “пытал” японский журналист Тамару, сотрудницу пресс-центра правительства Южной Осетии. “Нет, у нас много разрушеных улиц и домов. Просто эта ближе всего к центру”. “Сколько именно улиц разрушено? Назовите их”, — продолжал допрашивать журналист. “У нас был район под названием Шанхай. Его вообще не стало. Московская улица, Комсомольская улица…”
Тамара рассказала, что 8 августа сама была в Цхинвале. Три дня просидела в подвале дома, еды не было, но была вода: между обстрелами за ней бегали в квартиру на первом этаже. Вместе с Тамарой в подвале сидела женщина с трехлетним сыном. Малыш совсем не боялся обстрела, наоборот — радовался. Потому что мама говорила ему, что этот грохот — праздничный фейерверк. “Скоро будет Новый год”, — внушала она малышу. “Вот здорово! Значит, скоро ко мне придет дед Мороз с подарками”, — радовался ребенок.
“Что вы будете теперь делать?” — поинтересовался у Тамары корреспондент “МК”. “Надеемся, что теперь все будет хорошо. Будем отстраиваться потихонечку. Зиму как-нибудь переживем. Мы все уже не надеялись на признание независимости. А теперь надо строить”.
“Мой Цхинвал, мой Цхинвал”, — звонким голосом пела на Центральной площади девочка Лиана. Чтобы дети не думали о страшном, для них устроили викторину. Дети пели про «облака – белокурые лошадки», про “голубой вагон”. А глава Комитета по информации и печати ЮО Ирина Гаглоева в стороне рассказывала журналистам, что накануне из Грузии они получили “подарок”. “Не думайте, что вы победили. Увидите, что будет завтра”, — сообщили им из-за “линии фронта”. В Правительстве Южной Осетии перепугались. Думали, что будут теракты к первому сентября. Проверили школу и университет. Ничего не нашли. Но осадок остался.
