“Смерть для жизни новой” — и отмирание того, что обречено, и извлечение уроков из чужих и своих ошибок. В такие моменты гибнут фирмы, репутации, состояния — и на их обломках поднимаются новые фирмы, репутации, состояния. То же относится и к странам. Разбитое ураганом окно есть одновременно и окно возможностей — надо только суметь им ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ.
Неравномерность распада еще больше, чем неравномерность развития. При кризисе неизбежно происходит ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНИЕ СИЛ на мировой финансово-экономической, а значит, и политической сцене. Вся мировая Система собственности/власти перестраивается; после Большой Встряски узоры мирового калейдоскопа меняются.
Конечно, все это относится только к серьезным, глобальным, НАЗРЕВШИМ кризисам. И хотя “окончательно” все выясняется только задним числом, но сегодня есть все основания считать, что мы переживаем события именно ТАКОГО МАСШТАБА — первый глобальный кризис после краха СССР и “мировой социалистической системы”.
От того, какие уроки сумеет извлечь наша политическая элита, зависит судьба России в ближайшие десятилетия — что, в свою очередь, определит и дальнейшие перспективы нашей страны в этом жестком, но подчиняющемся определенным правилам мире.
Дальше я попробую изложить ситуацию — как я ее вижу — в нескольких пунктах.
“Нулевой” пункт заключается в том, что этот кризис — первые же его раскаты — ясно, с математической точностью показал, как велика степень глобализации мира. И в момент кризиса глобализация только УСИЛИВАЕТСЯ. Мы в России “физически” убедились, как НЕОБРАТИМО завязаны на мировую экономику. Это, конечно, сверхбанальность. Но в последнее время, на фоне реальных и воображаемых успехов, стали опять модны разговоры про “особый путь”, “пятую империю”, “крепость Россию” и т.п. мусорная беллетристика. Надеюсь, что, когда дверь мирового кризиса прищемила нам ногу, наше общество избавится от некоторых иллюзий.
При всем своем политическом суверенитете мы неотделимая часть мирового организма, мировой Системы. Но сегодня в силу разных причин Россия слишком часто играет невыгодную для себя роль “объекта”, “точки приложения сил”. УМНОЕ использование ситуации кризиса заключалось бы в том, чтобы попытаться расширить для себя “пространство свободы”, стать в большей мере не “объектом”, а СУБЪЕКТОМ мировой политики и экономики.
Но громкими словами и брутальными жестами этого точно не добьешься. Тут нужно предвидеть и использовать мировые тренды, а главное — предпринимать СВЕРХУСИЛИЯ внутри своей страны.
Первое, что совершенно очевидно, — сегодняшний кризис есть прежде всего кризис американоцентричного мира. И еще в большей мире — американоэгоцентричного мира. США выиграли в мировой конкуренции в конце 1980-х и в этом смысле с полным правом ПРЕТЕНДОВАЛИ на глобальное лидерство в глобальном мире: лидерство научно-технологическое, военное, финансовое, политическое. Однако, как выяснилось, роль “нового Рима” в ХХI веке непосильна ни для кого — в том числе и для них. США надорвались физически, да и интеллектуально их элита не справилась с ролью элиты МИРОВОЙ.
Самым очевидным итогом кризиса станет конец “однополярного мира” (который и так-то давно уже является больше мифом, чем реальностью). Кто-то по сему поводу пускается в бурный пляс: “Америка — параша, победа будет наша”. По-моему это, как и любое злорадство, не от великого ума. Не “победа”, а проблема будет наша. Количество и качество проблем — в том числе геополитических, — с которыми столкнется Россия, резко вырастет по мере того, как Шериф начнет уходить к себе, на Дикий Запад. Но хорошо или плохо, а это — так. Америка будет вынуждена сворачивать присутствие в разных регионах — откуда-то уйдет, где-то уменьшит размеры влияния. Кто заполнит “геополитический вакуум”?
России теперь придется — совсем не большая радость! — брать на себя повышенную ОТВЕТСТВЕННОСТЬ и за свою безопасность, и за равновесие на постсоветском пространстве. Но здесь нам тоже предстоит извлечь уроки: как можно шире привлекать к решению этих проблем международные организации, поменьше заниматься агрессивной риторикой, вдохнуть живой смысл в “партнерство” с тем же ЕС и т.д.
Второе. Еще большие потрясения, очевидно, произойдут в мировой финансовой Системе. Роль доллара как резервной валюты явно под большим вопросом. Вместе с тем последствия БЫСТРОЙ дедолларизации мировой экономики, похоже, пугают не только США. Едва ли это нужно ближайшим КОНКУРЕНТАМ США — и тесно завязанному на них Китаю, и не менее тесно завязанной на США Европе. При всей конкуренции мировая экономика — не игра с нулевой суммой, где “что у одних убыло — то другим прибыло”. Вместе с тем кусок мимо рта никто проносить не станет — и далеко не факт, что весь мир приложит максимальные усилия для искусственного поддержания “американской пирамиды”, американской финансовой гегемонии.
Какова тут роль России? Не стоит выступать в роли “финансового диссидента” и, выбиваясь из общего ряда, стараться предпринимать усилия “против доллара”. Да эта роль нам всерьез и не под силу. Но вот постараться воспользоваться моментом и, скажем, хотя бы с правом совещательного голоса присоединиться к системе европейских центробанков — это было бы в интересах и России, и, видимо, Европы.
Третье. Но самые главные усилия, разумеется, нужны ВНУТРИ страны, усилия в своей экономике.
Мы слишком долго скользили по пути НАИМЕНЬШЕГО СОПРОТИВЛЕНИЯ. При многочисленных красивых “декларациях о намерениях” оставались экспортно-сырьевой экономикой. На фоне бешеного роста цен на сырье его удельный вес в нашем экспорте с 1995 по 2006 год увеличился с 42,5% до 66%. Это можно называть обидными словами “сырьевой придаток”, можно гордыми — “энергетическая сверхдержава”, но от фонетики семантика, увы, не меняется. Конечно, у нас есть и высокотехнологичные отрасли (то же производство оружия, авиапромышленность, программирование и т.д.), но их вес в большой российской экономике очень невелик и вовсе не растет. В целом наша экономика оставалась “паразитической”, с крайне примитивным “двухтрубным” строением. Газовая и нефтяная трубы (плюс экспорт металла и удобрений) и все расширяющийся мультипликатор внутри страны — надувающиеся нефтедолларовые пузыри на рынке недвижимости, потребительском и т.д.
Все понимали, что это ненормально, что это путь экономического регресса “вверх по лестнице, ведущей вниз”, — но до чего же УДОБНО! Как говорили в СССР про “мир капитализма”: “Да, загнивает — но каков же запах!”
И — СПАСИБО КРИЗИСУ: “кулак судьбы открыл ему глаза”. Колебаться вместе с мировыми ценами на сырье очень приятно, когда тренд идет ВВЕРХ. Но мы “вдруг” открыли для себя, что тренды, оказывается, умеют идти и ВНИЗ. Надеюсь, что у нашего общества — и элит, и среднего класса, и большинства населения — появится ясное сознание, что “так жить нельзя”.
Четвертое. Чтобы реально изменить ситуацию, нужны многочисленные конкретные экономические решения, обсуждать которые я, разумеется, некомпетентен.
Но я хотел бы подчеркнуть другое: прежде всего необходим МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЙ СДВИГ.
Традиционная болезнь нашего общества всем известна — это российский пофигизм, фатализм и обломовщина.
И эта обломовщина удивительным (хотя и вполне понятным) образом нашла для себя “научную форму” в ВУЛЬГАРИЗОВАННОМ ЛИБЕРАЛИЗМЕ. Либерально-фундаменталистская вера в “невидимую руку рынка” оказалась поразительно удобной! На практике она обосновывала ту самую либерально-сырьевую обломовщину. Экономический паразитизм ПРИКРЫВАЛСЯ псевдолиберальными заклинаниями.
“Пусти свой хлеб по сырой нефти — и он вернется к тебе с голландским маслом”. “Ничего не делай — и все само сделается”. “Расслабьтесь — и получайте нефтедолларовый кайф, как рынок прописал”.
Россия и не думала экономическими методами БОРОТЬСЯ за расширение своего места под Мировым Солнцем. Зачем? Рынок сам — невидимой рукой — все расставит по местам.
Он и расставил.
США — высокие технологии и финансы.
Китаю и Юго-Восточной Азии — промышленное производство.
России — поставки сырья. А над сырьевой рентой надстроились: административная рента (попросту — вертикаль взяток) и роскошная идеологическая рента — кудрявые понты на тему своего величия.
Да! Без ВОЛЕВЫХ УСИЛИЙ наше “законное место” в мировой экономике ровно это — загорать на нефтяном берегу. Настал кризис, отлив? Что ж — не беда. Подождем нового прилива — в надежде, что все опять пойдет как раньше.
Такая стратегия (прикрытая любыми заклинаниями) вполне возможна. Если она осуществится, она будет означать, что Россия не извлекла из этого кризиса НИКАКИХ уроков. Смирилась с ролью “вечного сырьевого рантье”, сама себе определила место — в историческом тупике. А по итогам кризиса только глубже зароется в этот “исторический ил”.
Пятое. Если элиты и общество осознали опасную ненормальность сложившейся ситуации — ее надо менять.
Это значит, что должна быть приложена политическая воля к изменению. А проводником этой воли может быть только все то же государство.
Понятно, что усиление видимой руки государства сейчас происходит во всех странах. Государство берет на себя долги банков и тем самым де-факто их национализирует везде — в Европе, США. Что, впрочем, вовсе не является САМОЦЕЛЬЮ. Буря уляжется — и опять пройдет приватизация.
Ни национализация, ни приватизация не являются фетишами. Они не самоценны. Это — лишь инструменты для включения экономической машины.
Либеральный фундаментализм сегодня — такое же маргинальное явление, как фундаментализм социалистический. Все это — из области схоластики. Но когда на кону триллионы, то схоластикой люди прикрывают совсем не схоластические интересы.
Недавно патриарх свободной экономики А.Гринспен публично признал, что ослабление государственного контроля увеличило риски в финансовой сфере. Но для США такое “вынужденное признание” вовсе не есть сенсация. Активная ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВОЛЯ привела в свое время к созданию индекса NASDAQ. При участии государства возникли базовые отрасли высокотехнологического сектора.
Вообще, сочетание умной (а не просто жесткой) руки государства и невидимой руки рынка — единственный способ развития экономики. В принципе это знают все.
Шестое. В наших условиях это совсем не просто: дьявол, как всегда, в деталях.
Если рука государства умеет только сперва шарить по чужим карманам, а затем незаметно перекладывать “найденное” в карман “истинных государственников”, то такие руки придется заламывать. И — кто же это будет делать? Боюсь, что ответа нет ни у кого. Но без РЕАЛЬНОГО и резкого ослабления коррупции все усилия по “укреплению государства” сведутся лишь к расширенному воспроизводству коррупции.
Да, все это непросто… И не очень-то сладко. Но в критические моменты включается национальный инстинкт самосохранения.
Время халявы, понтов и “рыночного пофигизма” кончилось.
Конечно, можно сидеть и любоваться на стоящие часы.
Только надо помнить, что время все равно идет.
