– Алексей, где вы?
– Я сейчас в жопе мира, занимаюсь, как всегда, бессмертным искусством.
– Насколько то, что вы делаете, является произведением искусства? И насколько политической акцией?
– Все, что мы делаем – чистое и высокое искусство. Конечно, это художественные акции. Политический протест – лишь тема. Мы ж не спрашиваем у Репина, является ли его картина «Иван Грозный убивает своего сына» искусством – или чистой политикой. Конечно, это живопись. А Грозный – лишь тема этой картины.
– Искусство – хорошо, но зачем же машины переворачивать (имеется в виду акция «Дворцовый переворот», когда активисты «Войны» перевернули милицейские машины)? Где грань между искусством и преступлением?
– Это была не просто перевернутая машина. Это была художественная инсталляция прямо у входа в Государственный русский музей. Тут место очень важно. Если мы видим что-то необычное в музее, мы же не вызываем полицию.
– Активисты «Войны» готовы серьезно жертвовать собой ради искусства? И даже жизнью?
– Олег, Леня и Козленок – безусловно, бесстрашные и кристально честные художники. Я уверен, что Олег Воротников – величайший художник современности. Не только русский, но и вообще мировой.
– Но угрозы постоянно сыплются?
– Как листья ясеня с клена!
– На чьи деньги существуете? Банально на краску, переезды нужны же деньги.
– Раньше существовали без денег, а сейчас Бэнкси дал на залог и на адвокатов. А краски на… не нужны для уличного акционизма.
– Да, вам весьма сочувствует один из главных героев искусства XXI века Бэнкси… Вы нуждаетесь пусть и в цеховом сочувствии?
– Мы очень благодарны Бэнкси за помощь, она пришла в самый нужный момент. И, конечно, спасибо российским экспертам. За нас заступились все ведущие российские специалисты. Озерков из Эрмитажа, Боровский из Русского музея, Уманский из ГЦСИ, кураторы Ерофеев, Мизиано, Гельман, Войс и многие другие.
– Как приятнее работается – абсолютно на трезвую голову, или можно немного принять?
– На трезвую. Леня вообще не пьет. Он Наш Президент и Супергерой, ему не положено. Вор – крайне редко, когда есть серьезный повод. Искусство "Войны" – героическое и монументальное, алкоголь тут вообще не при делах.
– Теперь от обратного: играть сугубо в рамках галерейного поля вы не смогли бы? Можете передать свое мнение о современном искусстве в целом?
– У меня есть перформанс. Он называется «современное искусство – гной и блевотина!». Кому интересно - можно у меня в блоге зазырить. Этим все сказано.
– Как вы думаете, делай вы подобные акции в Европе или в Штатах, вас так же быстро бы скрутили и бросили за решетку? Или там нет нужды это делать?
– Меня судили в Бельгии за акцию и оправдали, когда поняли, что это акционизм. Судили по уголовной статье, прокурор требовал срок, но судья сказала: «Ну, раз искусство, значит, не было умысла совершить уголовное преступление». И даже штраф не стала назначать. Хотя мы устроили пир из неоплаченных продуктов прямо в мегамаркете. «Карфур», кажется, называется.
– Если вас будут брать под свои знамена (а может и берут – не знаю) лимоновцы, немцовцы, прочая оппозиция – будете сотрудничать?
– Нет. Если художник уходит в политику – он больше не художник. Его ценность – в независимости и художественной уникальности его взгляда. А любая партия – это взгляд коллективный.
– Каким образом вы (и прочие активисты) умудряетесь оставаться людьми психически здоровыми?
– Отчего же. Мы все медленно сходим с ума вместе со всем нашим народом. Обалдевая от того, что творит власть.
– Объясните ситуацию с двумя номинациями на премию «Инновация» за космических размеров «член на мосту» (имеется в виду акция в Петербурге)? Неужто не приятно?
– Нас номинировали эксперты из совета премии – Уманский и Сергеев. И весь совет единогласно проголосовал за нас. А в нем - все лучшие российские спецы по искусству. Ну, мы заявили, что всем им благодарны и прям даже не знаем, как и выразить. Это действительно приятно. Но деньги-то этой премии государственные. Поэтому деньги эти мы шлем на… И перечислим на нужды политзэков. Услышав это, Минкульт потребовал от гендира ГЦСИ Миндлина, чтобы он нас вышвырнул из премии. Миндлин и побежал выполнять. А эксперты разозлились, что номинантов вычеркивают, их не спрашивая. Ну, и пошло-поехало. Смешно на них смотреть, как они теперь все с Миндлиным во главе толкут свое собственное г… в ступе.
– Естественный процесс всех художников – бронзовение. Вон, замечательный Кулик: вроде был собакой, а теперь – наше все. Икона. Вас ждет та же история?
– Судя по всему группа "Война" будет бронзоветь по тюрьмам и зонам.
– Какую акцию вы бы мечтали провести, но по каким-то причинам это невозможно?
– Посадить бы всех оборотней в погонах в наш Космический Литейный Х… и отправить во внеземные цивилизации.
– Предположим, я захочу стать активистом группы «Война», что для этого нужно сделать?
– Вам просто нужно вспомнить кто вы, для чего явились в этот мир и понять, что жить осталось вам совсем немного и что не гоже заниматься всякой ….
P.S. После нападения неизвестных Леонид Николаев обратился с заявлением в 76-е отделении милиции Центрального района Санкт-Петербурга на Лиговском. Как сообщил "МК" Алексей Плуцер-Сарно: «Леонид пытался вчера вечером подать заявление, они его приняли, но будут отрицать факт побоев. Хотя побои сфотографированы, сняты в травмпункте. Они были не только хрупкую девушку, но и двухлетнего ребенка. Есть фото вырванной косы, огромного синяка на лице у Натальи и царапин от удара на лице у Каспера».
Из рассказа Олега Воротникова о том, как их избивали «люди из Угрозыска» 3 марта:
«Перед Леней (Леонид Николаев) один плотный нападавший махнул "удостоверением", но нам не удалось даже разглядеть цвет корочки. Двое из нападавших оттолкнули коляску с Каспером (маленьким ребеночком, – Я.С.), а один из них ударил Каспера по лицу, оставил кровоточащую ссадину на левой щеке. Коляска отлетела в сторону. Тут же двое эшников повалили Козу (Наталья Сокол) на тротуар в лужу и начали избивать ее ногами. Ей сильно повредили руку. Мизинец покорежен.
Эшники начали тянуть у Козы фотоаппарат, висевший у нее на шее, потащили ее в сторону по тротуару за лямку фотоаппарата, за шею. В этот момент мне выкручивали руки двое других эшников, но удалось вырваться. Рванулся к Козе, закрыл ее своим телом. Лицо ее уже было разбито. Ее били ногами справа по лицу, по ребрам. Я закрыл ее сверху своим телом и удары ног посыпались на меня. Били по голове, по бокам, по спине ногами сверху. Мне начали снова выкручивать руки. На помощь к нам кинулась Л. и пыталась оттаскивать от нас эшников, она вцепилась руками в одного из нападавших в черном и тот укусил ее за руку. Мужской прием!
Прохожие стопились вокруг нас, официанты высыпали из кафе. Одна старушка прикрыла собой коляску с Каспером – он плакал. В итоге , благодаря этой неизвестной старушке, Каспер уцелел. Она спасла его. Больше всего пострадала Коза. Вдобавок ко всему эшники, когда волокли Козу за шею и за волосы по тротуару, вырвали у нее одну из косичек. Коса лежала в луже, я подобрал ее потом. У Лени ссадины лица, у Л. укус. У меня и у Филиппа – удары по голове и по телу».
