— После того как вы заявили, что подписываетесь за русский язык в рамках кампании по приданию ему статуса второго государственного, много людей последовало за вами. Каковы, на ваш взгляд, реальные перспективы у русского языка в Латвии?
— Думаю, будет собрано необходимое количество подписей для организации референдума, после чего состоится референдум, который не будет выигран. Потому что это т.н. «большой референдум», когда, чтобы решение было принято, должно проголосовать «за» порядка 800 000 человек. Столько голосов в поддержку официального статуса русского языка не наберется. Но это будет очень важным сигналом. Огромное количество людей, которые проголосуют, покажут, что они недовольны нынешней национальной политикой. Это даст возможность с новой силой продолжить диалог о том, каким образом мы все-таки будем создавать единое общество в Латвии. С одной стороны, оставим государственным языком латышский, но при этом учтем интересы и пожелания русскоязычных граждан Латвийской Республики.
Именно этими мотивами я руководствовался, когда ставил свою подпись — поддержать акцию как акцию не за то, чтобы изменить статус латышского языка, который остается единственным государственным, а как акцию, направленную на привлечение внимания к неправильной политике государства по отношению к нацменьшинствам.
— Так в результате какой статус может иметь русский язык?
— Я считаю, что русский должен иметь статус языка национального меньшинства, который дает определенные возможности. Скажем, использовать русский язык в работе местного самоуправления в письменной и устной форме, возможность в паспортах дублировать на отдельных страницах имя и фамилию в оригинальном правописании.
— В вашей партии есть много мнений на сей счет. Не все коллеги вас поддержали...
— У нас большая партия, и это нормально, что мнения различаются. То, что я делаю, не является общепартийной акцией. Я обратился к своим товарищам, чтобы они поддержали меня, сделали то же самое. Но не все могут себе это позволить. Например, депутаты Сейма перед вступлением в должность дают клятву, которая с юридической точки зрения не дает им возможности подписаться за референдум о втором государственном языке.
— А не боитесь ли вы потерять свой латышский электорат?
— Думаю, что латышские избиратели поймут мои доводы и примут их.
— На ваш взгляд, каковы шансы ратификации Сеймом Латвии Конвенции прав национальных меньшинств, которая предоставит русскому языку официальный статус регионального?
— В парламенте с нынешним составом они не очень высоки. Все зависит от того, как будут развиваться события в ближайшие месяцы. Может быть, через полгода ситуация изменится. (Нил Ушаков намекает на вероятность проведения внеочередных парламентских выборов в Сейм. — О.Б.).
— После того как «Центр согласия» не попал в новый состав правительства, какова официальная позиция партии по поводу русского языка?
— У нас позиция не меняется в зависимости от того, попали мы в правительство или нет. Государственный язык — латышский, а русскому языку должен быть дан статус, который сопоставим со статусом языка национального меньшинства, подразумевающим конкретные возможности его использования. Это было нашим принципом и до, и после выборов. Просто перед выборами мы решили три года не выдвигать какие-либо законодательные инициативы по национальной или исторической проблематике, концентрируясь только на экономических и социальных вопросах. Однако предложение компромисса было отвергнуто, поэтому сейчас мы продолжаем настойчиво говорить о тех пунктах программы, которые связаны с национальной проблематикой.
— Как вы можете объяснить феномен русской диаспоры в Латвии, которая, пожалуй, первой из русских общин в мире собирается громко заявить о своих правах?
— Для меня важно, чтобы в Латвии было единое общество, где есть граждане, для которых родной язык латышский, и граждане, для которых родной язык русский. Я не сторонник общинного государства. У нас для этого чересчур маленькая страна.
В Латвии живут уже много поколений, сотни тысяч русскоязычных и русских. Зачастую у них очень плохое отношение к советской власти, к большевикам, они, как и латыши, подвергались советским репрессиям, их точно так же высылали. История латвийской русской общины местами похожа на то, что было в Эстонии, в меньшей степени — на то, что есть в Литве, абсолютно отличается от русскоязычных, которые живут в Германии. В этой ситуации очень сложно сравнивать...
— А повлияет ли форсирование перемен в языковой ситуации в Латвии на решение проблемы с негражданами?
— Мы считаем, что нужно максимально либерализовать законодательство в плане предоставления гражданства. У людей сейчас значительно сократилась мотивация для прохождения натурализации. Потому что большинство неграждан — это люди в возрасте, а для них важнее возможность в качестве неграждан без виз посещать Россию, чем возможность голосовать на выборах.
— Почему, согласно социологическим опросам, латыши, проживающие на улице Джохара Дудаева, против ее переименования? Как вы это объясните?
— Я с интересом узнал эти данные. В целом 46% жителей улицы выступают против. Причем даже среди русскоязычных не было ста процентов за переименование. 60% было за, а 25% против. Думаю, они просто не считают для себя этот вопрос актуальным, и для них хозяйственные нюансы, связанные с переименованием, важнее, чем все остальное.
— Вы как мэр Риги собираетесь эту проблему решать или оставите ее в нынешнем виде? (Нил Ушаков, после того как стал мэром, объявил о намерении разобраться в вопросе переименования улицы Д.Дудаева. — О.Б.)
— На данный момент я оставлю все как есть, потому что сложилась ситуация, когда половина жителей улицы выступает за переименование, половина против. И по городу такой же разброс мнений.
— Как вы думаете, может ли Латвия, будучи членом Евросоюза и НАТО, потенциально участвовать в работе других союзов и образований на постсоветском пространстве? Например, в контексте инициативы Дмитрия Медведева о создании общеевропейской системы безопасности или инициативы Владимира Путина о создании Евразийского Союза.
— То, что Латвия является членом Евросоюза, с точки зрения экономики, с точки зрения развития государства в целом — огромный плюс. Хорошо, что мы являемся членом НАТО, потому что это своего рода клуб западных государств. И в этой ситуации я не вижу смысла говорить о дополнительных обязательствах для Латвии по каким-либо международным организациям. Нам вполне хватает ЕС и НАТО.
