Это было действительно позорным голосованием. Судите сами. Законопроект, который еле-еле дополз до голосования, был уже абсолютно выхолощенным. Из него изъяли запрещение торговли полуавтоматическим оружием, скопированным с военных образцов, и ограничение магазинных коробок 10 патронами. Осталась одна лишь проверка, да и то урезанная. Законопроект превратился в совместный план сенаторов Мэнчина-Туми — демократа и республиканца — половинчатый, но «приемлемый». Половинчатость осталась, приемлемость не состоялась. План не набрал необходимых для одобрения 60 голосов, хотя за него проголосовало большинство: 54 — за, 46 — против. И это тоже было нарушением закона. Цифра «60» навязана сенату республиканским меньшинством вопреки общепринятой системе простого большинства.
Итак в результате этого позорного голосования преступники и душевнобольные могут по-прежнему свободно покупать огнестрельное оружие и устраивать массовые побоища, вроде того, что произошло недавно в городке Ньютауне, где маньяк застрелил 20 детей 6-7 лет и их 5 учительниц. Я уже почти полвека пишу об Америке, но еще никогда не слышал, чтобы президент этой страны так отзывался об ее законодательном органе, как это сделал Обама 17 апреля. Стоя на ступенях Белого дома в окружении родных и близких жертв ньютаунской трагедии, президент метал громы и молнии в адрес Конгресса, клеймил его трусость перед лицом шантажа со стороны «торговцев смертью» и их лобби — Национальной ружейной ассоциации (НРА) за то, что многие сенаторы предпочли не рисковать своим переизбранием и для этого пренебрегли волю народа. В выступлении Обамы три раза фигурировала цифра «90». 90% населения требовали принятия законопроекта. За него проголосовали 90% сенаторов-демократов – и 90% сенаторов-республиканцев проголосовали против.
Президент вынужден был признать, что он и все сторонники контроля за оружием проиграли, как он выразился «первый раунд», но подчеркнул, что битва еще далеко не окончена. Обступившие его родные и близкие жертв ньютаунской трагедии откровенно рыдали. Президент обнял каждого и каждую из них. Один из ньютаунцев, сын которого был убит в школьном побоище, прекрасно суммировал сложившееся положение. Он сказал: «Наши сердца разбиты, но наш дух не сломлен».
Рядом с президентом на ступенях Белого дома стоял еле сдерживавшийся, чтобы не расплакаться, вице-президент Джо Байден, обнимавший за плечи Эрику Лэфферти, дочь директрисы ньютаунской школы, которую маньяк застрелил, когда она попыталась прикрыть своим телом детей. По другую сторону от президента находилась экс-конгрессвумен Габриелла Гиффордс, чудом выжившая после покушения на нее.
— Что ответят нам сенаторы, когда произойдет очередная трагедия вроде ньютаунской? Что они сделали, чтобы предотвратить кровопролитие? Их ответом может быть лишь одно слово — «ничего», — сказала Лефферти.
— Сенаторы игнорировали волю американского народа, — добавила Гиффордс.
Итак, день 17 апреля президент назвал позорным для Вашингтона. Гневно обращаясь к Конгрессу он произнес: «Кого вы здесь представляете?» В данном случае слова Обамы были как бы эхом народа. Когда в сенате закончилось голосование с галереи для публики раздались возгласы «Позор!» А одна из протестовавших — Патриция Мэйш сказала:
— Они (то есть сенаторы — М.С.) позор для нашей страны. У них нет никакого чувства сострадания к людям, которых смерть так жестоко оторвала от родных и близких…
Голосование американских законодателей было тем более позорно, если вспомнить, в какой атмосфере оно происходило. В Бостоне террорист (или террориста) взорвал две бомбы на финише марафона. Погибли три человека и более 180 получили ранения. Да и в самом Вашингтоне не все было благополучно. Сначала сенатор Роджер Уиккер, а затем сам президент Обама получили письма, пропитанные смертельным ядом рицином. Общество насилия словно взбесилось, а обитатели Капитолия вместо того, чтобы надеть на него намордник, еще больше пришпоривают преступников и маньяков.
Одного из них удалось вычислить и арестовать — того самого, что послала письма, начиненные ядом. Им оказался некий Пол Кевин Кэртис. Его арестовали в городке Тупело, штат Миссисипи, который как раз и представляет на Капитолии сенатор Уиккер. Письма, направленные им президенту и сенатору были задержаны на правительственном пункте предварительной проверки почты. Как сообщают из источников ФБР, сейчас эти письма посланы на окончательную экспертизу, результаты которой будут известны в четверг или несколько позже.
В отравленных письмах в частности говорилось: «Видеть несправедливость и не разоблачать ее, означает стать молчаливым соучастником ее продолжения».
В заявлении ФБР, сделанном 17 апреля, говорится, что между отправкой начиненных ядом писем в сенат и Белый дом и терактом в Бостоне нет никакой связи. С точки зрения формальной и чисто профессиональной, быть может, так оно и есть. Но с более широкой, принципиальной точки зрения оба эти события одного поля ягоды. Они имеют общие корни, уходящие в толщу общества насилия. Да и в самом заявлении ФБР это косвенно признается, когда отмечается, что оба события имели место в «непостоянной, изменчивой обстановке», в частности в ходе обсуждения в сенате «противоречивого законопроекта о контроле над огнестрельным оружием». Итак цепь замыкается.
А теперь покинем опозорившийся Вашингтон и посмотрим, что происходит в пострадавшем Бостоне.
Следствие сообщает, что ему удалось идентифицировать две личности в качестве «возможно подозреваемых». Они находились поблизости от тех мест, где взорвались две бомбы. Всем заинтересованным агентствам разосланы фото «с целью опознания личностей». Один из мужчин изображен с черным рюкзаком за спиной. (По данным ФБР, бомбы были запрятаны в черный нейлоновый рюкзак или мешок). Все это, однако, далеко еще не означает, что власти знают имена подозреваемых. Фотографии не распространяются среди населения из-за опасения, что это может помешать следствию. Один из подозреваемых, якобы, носит на голове белую шапку-козырек, надетую наоборот. На нем куртка с капюшоном светлых цветов и черный пиджак. Власти говорят о «значительном прогрессе», но пока никто не арестован. Один из источников полиции заявил, что «он попался», но не разъяснил — на фото или в руки. Некоторые более осторожные источники отказываются подтверждать даже фотоидентификацию. Губернатор утверждает, что «мы с каждым часом приближаемся к цели» и просит публику «иметь терпение».
Телеканалы то и дело демонстрируют остатки взорвавшихся бомб, анализ которых помог воссоздать их структуру. Сейчас у всех на устах скороварки, которые террористы нашпиговали шрапнелью, иголками и порохом. Получилась адская кухня. Ее реставрировали в лаборатории ФБР в штате Вирджиния. Каждое устройство могло вместить до 6 литров воды. Оно было снабжено часовым механизмом. Поскольку такие бомбы применяли и арабские террористы и «свои», их технология не дает ответа на вопрос кем были бостонские подрывники.
Наконец, стало известно имя третьей жертвы, убитой на финише Бостонского марафона. Сначала о ней сообщалось только, что она китайская студентка. После того как китайское консульство разрешило назвать ее имя, стало известно, что речь идет о студентке Лингзу Лу. Вторая жертва — 8-летний мальчик Мартин Ричард, о котором я уже писал, и наконец, 29-летняя Кристи Кэмпбелл из Арлингтона, штат Массачусетс.
В Бостон 18 апреля прибудут президент Обама и первая леди Мишель. Они примут участие в многоконфессиональной службе по жертвам теракта. Примут участие в этой службе и бывший республиканский кандидат в президенты Митт Ромни с супругой. Их пригласил губернатор Массачусетса Патрик. Дело в том, что в прошлом Ромни тоже был губернатором этого штата. Сейчас он председатель комитета инвестиционной компании, находящейся в Бостоне и основанной его старшим сыном Тэггом.
Американские медиа много пишут сейчас о «страхе и замешательстве», охвативших всю страну. Машины, брошенные без водителей, пакеты без хозяев вызывают панику у людей. Власти называют это «бдительностью», американцы — «навязчивой идеей». По словам профессора Марианского университета Мишель Майевски, «такая реакция вполне понятна. Все мы чувствуем себя ранимыми и незащищенными». Высокий полицейский чин командор Ноа Джонсон сокрушенно признается: «Мы не можем жить в железных клетках. Мы не можем расставлять полицейских по всей Америке на расстоянии двух футов друг от друга. Ведь мы свободное общество». Свободное от чего? Во всяком случае не от насилия и страха, который оно порождает.
Мэлор СТУРУА, Миннеаполис.
