Мандела верил в лучшее будущее своей родины, хотя она находилась в цепях апартеида, а он сам — просто в цепях. (Как режет ухо в этой фразе слово «просто»!) Он не имел права терять надежду, ибо сам он был надеждой для угнетенных соотечественников.
Когда в 1960-х гг. века хирург Кристиан Барнард сделал первую пересадку сердца человеку, я попытался пробиться в Южную Африку. Но хотя я и был белый, визу мне не дали как «красному». Попал я в ЮАР лишь спустя почти полвека. Побывал я и на острове Роббен. Осмотрел камеру Манделы: туалет, жидкие матрас и подушка, коричневого цвета одеяло. На единственном окне толстые выкрашенные в белый цвет решетки, такие же, как и на дверях. Именно сквозь эти решетки Мандела видел «слабый солнечный свет», о котором писал Обама. Небо наверху почти всегда было ясным и синим. Внизу расстилался тюремный двор, а дальше каменоломни, где узник №466/64 наравне с другими заключенными дробил суровую породу. Когда приезжали западные политические деятели или журналисты, тюремщики отбирали у узников их кувалды. Туристы могли видеть, как они «прохлаждаются». Когда туристы уезжали молоты вновь начинали стучать.
Приблизительно в то время, когда Мандела начал отбывать срок своего пожизненного заключения, сенатор Роберт Кеннеди сказал: «Каждый раз, когда человек встает за свои идеалы, или пытается облегчить долю других, или бросает вызов несправедливости, он посылает маленького светлячка надежды, и этот светлячок как зыбь расходится по миллионам центров энергии и дерзновения. Зыбь эта перерастает в поток, который сметает угнетение и репрессии». Роберт Кеннеди говорил о Нельсоне Манделе. Спустя полвека первый цветной президент США, женатый на пра-пра-пра… дочери раба, произнес: «Мир благодарен узникам — героям острова Роббен, которые напомнили нам, что никакие оковы и тюрьмы не могут сравниться с силой человеческого духа».
…Над островом пронзительно кричали какие-то морские птицы. Мой гид указал мне на другие решетки — из дерева — по которым расползались виноградные лозы. Здесь Мандела прятал листки, из которые впоследствии сложилась книга «Долгий путь к свободе». Но идущий осилил этот путь. Он был не только идущим, но и ведущим. Хирург Барнард пересадил сердце одному человеку. Мандела, как Данко, дал сердце всему народу. Пациент Барнарда некий Вашканский умер. Организм его отторгнул чужое сердце. Сердце Манделы четко, хотя и взволнованно, забилось в миллионах соотечественников. Они не отторгли его. Оно было их сердцем плоть от плоти, кровь от крови.
Мандела часто читал своим собратьям по тюрьме стихи поэтов XIX века. Как жаль, что он не знал русского языка. Иначе он обязательно прочел бы им стихотворение Пушкина «Послание в Сибирь». А вот тоже четыре строки из стихотворения «Invictus», которое Мандела декламировал на тюремном дворе:
«Неважно как крепки запоры,
Какими наказаниями грозят свитки.
Я хозяин своей судьбы,
Я капитан своей души».
Он стал капитаном своей страны, ибо был капитаном своей души. Он сделал свой народ хозяином своей страны, ибо был хозяином своей судьбы. Тяжелым молотом из тюремной каменоломни он разбил цепи рабства и свои, и южноафриканцев. К мечам рванулись их руки, но на сей раз обрели свободу, равенство, человеческое достоинство.
Ахмет Катрада, которому сейчас 83 года тоже провел много лет в тюрьме на острове Роббен. Там он и познакомился с Манделой. Ахмед был индийцем по происхождению и поэтому в расистском табеле о рангах «недочеловеков» стоял на целую ступень выше негра Манделы. Это давало знать о себе почти во всем, даже в мельчайших деталях. Так, тюремщики давали ему длинные штаны и носки. Мандела получал короткие штаны и должен был ходить без носков. Значительная разница была и в размерах «пайки» — сахара, кофе, супа. «Апартеид соблюдался даже среди заключенных», — говорит Ахмед.
В 1994 году Ахмед по просьбе Манделы стал супергидом тюрьмы, которую он покинул лишь за пять лет до этого. Почти 20 лет водит Ахмед по острову Роббен знаменитостей. Среди них была Маргарет Тэтчер, которая обозвала Манделу «террористом». Фидель Кастро говорил о Манделе: «Он мой герой». Были на острове Джейн Фонда и Бейонсе, загипнотизированные великой тенью. А недавно Ахмед водил по тюрьме президента Обаму и его дочерей Малию и Сашу. Обама специально взял их с собой, хотя первая леди Мишель осталась в Вашингтоне. Взял с образовательной целью, чтобы девочки сами увидели следы рабства и апартеида. (Кстати, к самим заключенным их детей на свидания не пускали. Видимо, тюремщики опасались, как бы эти застенки не стали для детей «моими университетами».)
Посещение тюрьмы на острове Роббен произвело огромное впечатление на Малию и Сашу.
Если и когда президент России посетит ЮАР, я искренне советую ему взять с собой своих двух дочерей. Они значительно старше дочерей Обамы и поэтому поймут больше.
Ахмед вспоминает, что от расстрела Манделу, его и других руководителей Африканского национального конгресса (АНК) спас страх палачей, что они сотворят на свою голову мучеников. Впрочем, на суде в Ривони, где ему было предъявлено обвинение в попытке государственного переворота ему угрожала смертная казнь. На суд Мандела явился в традиционном леопардовом капюшоне. Он резко выделялся среди белой публики и судей, одетых на английский манер. Своим видом Мандела как бы говорил этим джентльменам: «Это не мой суд. Это судилище белого правосудия, судилище апартеида». Под лучами заходящего солнца, окрашивавших гору Табле в цвета охры и ржавчины, Ахмед говорит о том, что надежда никогда не покидала узников. В доказательство он указывает на надписи на цементной стене. Она гласит: «АНК верит в победу. 1967 год». Ахмед комментирует: «Шестидесятые годы, пожалуй, были самыми тяжелыми для нас, и для тех, кто сидел в тюрьме, и для тех, кто жил на так называемой воле. Но оптимизм не покидал нас. И оптимистом №1 был Нельсон Мандела». А ведь кроме 18 лет в тюрьме на острове Роббен Мандела и его сподвижники просидели еще 9 лет в тюрьме Полламур в Кэйп-Тауне, в его пригороде Токай.
Мандела был лидером, но как заключенный ничем не отличался от других. «Он был с нами в каменоломнях. Он был с нами во время голодовок. Он был всегда с нами наш Мадиба», — вспоминает Ахмед. (Мадиба — клановое имя Манделы. — М.С.)
От Африки до Америки далеко, очень далеко. И, тем не менее, именно из Африки возили рабов в Америку. Через Атлантический океан. Перевалочным пунктом для кораблей с рабами служил остров Гори, что в Сенегале. Посетив недавно Сенегал, президент Обама побывал и на этом острое, получившим название «Двери, через которые больше не возвращаются». В течение получаса Обама, молча, наблюдал за тем, как морские волны лениво накатывают на каменные глыбы острова. О чем он думал, глядя на игру кипящих волн? Быть может, о том, как 17-летним юношей требовал свободы для Манделы? Или о том, что не стань Мандела первым негритянским президентом ЮАР, то и он не стал бы первым цветным президентом Соединенных Штатов? В предисловии к книге «Беседы с самим собой» Обама пишет: «Жертва, принесенная Манделой, была настолько великой, что она заставила людей на всей планете бороться за прогресс человечества. В очень скромной мере я был одним из тех, кто отозвался на его призыв».
Мне посчастливилось встретиться с Манделой и даже обменяться с ним несколькими словами. Это произошло в 2005 году во время его визита в Вашингтон. Мандела остановился в отеле «Четыре сезона» в Джорджтауне, наиболее пестром пригороде американской столицы. Пресса ожидала его в просторном фойе. Пытаясь привлечь его внимание, я сказал ему, что мой отец провел восемь лет на каторге в царские времена. Мой расчет оказался правильным. Мандела заинтересовался и задержался.
— Тюрьма и каторга как чистилище. Не пройдя их в рай не попадешь, — сказал он, улыбаясь.
Я сказал, что в далеком детстве встречался с Георгием Димитровым, обвинявшимся в поджоге Рейхстага. Он только что приехал в Советский Союз и отдыхал на грузинском курорте Ликани. Когда Димитров играл в волейбол, рукава его рубашки задирались и на запястьях его рук были видны красные следы от наручников. Я спросил Манделу, а есть ли у него подобные следы? Мандела вновь улыбнулся и приподнял рукава своего пиджака. Следов от цепей на его запястьях не было.
— Как видите, нет, — сказал он и после мгновенной паузы добавил. — Они на руках и ногах моей страны…
На этом толпа телевизионщиков нас разъединила…
Нельсон Мандела принадлежит к той великой когорте борцов ХХ века за свободу своего народа, в числе которой были Махатма Ганди и Мартин Лютер Кинг. На Западе любят выстраивать эту цепочку Ганди-Кинг-Мандела. Их пример привлекает Запад потому, что все они проповедовали непротивление и добились своих целей «без пролития крови». Боже мой, какое кощунство! Да, Октябрьской революции они не совершили, но сколько крови было пролито на пути к Свободе! Или кровь революционеров не в счет? В счет идет только кровь их палачей? Миллионы индийцев стали жертвами британского колониализма. Миллионы американских негров погибли в жерновах расизма. Миллионную кровавую жатву собрал южноафриканский апартеид. И Ганди, и Кинг были убиты. Мандела провел в застенках 27 лет. Кто после всего этого, после этих морей крови и слез может заикаться о непротивлении злу? Зло еще никогда не имело таких непримиримых противников как эта великая троица. Недаром Пушкин говорил, что «дело прочно, когда под ним струится кровь».
Свое 95-летие Нельсон Мандела встретил, находясь между жизнью и смертью. Но это касается его бренной оболочки. А вот дух его бессмертен. Сегодня, как и вчера и позавчера он вдохновляет всех борцов за свободу, равенство и справедливость, где бы они не были и не сражались — от теплых морей Африки до Северного Ледовитого океана.
