Наследник британского престола принц Чарльз позволил себе во время визита в Канаду беспрецедентно грубое и оскорбительное высказывание в адрес президента РФ. Лидеры трех основных партий Британии фактически встали на защиту принца.
Уже через несколько дней Кремлю предстоит принять очередное судьбоносное решение по поводу Украины — признавать ли не признавать результаты планируемых там президентских выборов.
Казалось бы, где Пекин, где канадский город Галифакс и где Киев с Москвой?
Однако применительно к международному политическому кризису 2014 года пословица «в огороде бузина, а в Киеве дядька» не действует. Все три упомянутых выше событий — разные грани одной и той же проблемы. И таких граней не три, не тридцать три, и даже не триста тридцать три.
Чем дальше мы удаляемся во времени от решения о присоединении Крыма к РФ, чем очевиднее остановится: сделав этот шаг, Россия не просто получила два новых субъекта федерации. Одновременно мы запустили процесс кардинального пересмотра роли нашей страны в международных делах.
И когда именно этот процесс завершится и, самое главное, чем он завершится, не известно. Ситуацию, в которой сейчас оказалась наша страна, можно было бы сравнить с головокружительной поездкой по американским горкам неслыханной длины и крутизны. Но даже эта аналогия хромает на обе ноги.
У пассажира американских горок есть только одна «обязанность»: стараться получить удовольствие и не лишиться при этом содержимого своего желудка. О доставке пассажира до места назначения позаботятся другие.
Современная Россия о подобной роскоши может лишь мечтать. Мы несемся куда-то на политическом эквиваленте американских горок и при этом каждую минуту должны принимать судьбоносные решения и выбирать направление движения.
Времени на анализ - а правильный ли выбор мы делаем — не остается. А даже если остается, материалов для адекватного анализа у нас с гулькин нос. Возьмем, например, только что подписанный гигантский газовый контракт с Китаем.
Российская власть заявляет, что речь идет о триумфе нашей экономической дипломатии. Мол, мы утерли нос Западу. Российская оппозиция в лице людей, которые кое-что знают о энергетике, кричат об ином: если мы кому-то и утерли нос, то только самим себе. Китай, мол, воспользовался трудным международным положением России и вынудил нас согласится на заведомо невыгодные условия.
Какая из этих точек зрения справедлива? Не имею понятия. Подозреваю, что точный ответ на этот вопрос станет очевиден лишь по прошествии энного количества лет. И вот что я еще подозреваю: варианта не подписывать контракт с Китаем у России не было.
Принц Чарльз считается в Британии ярко выраженным эксцентриком. Наследник престола то разговаривает с деревьями, то после встречи с высшими руководителями Китая называет их «ужасными старыми восковыми фигурами». Оскорбительное для страны, которая сыграла решающую роль в победе над Гитлером, заявление принца Чарльза отлично укладывается в этот ряд королевских благоглупостей.
Но, продемонстрировав свое резко негативное отношение к политике России, принц Чарльз, к сожалению, выразил не только свое мнение. С точки зрения большинства россиян, присоединение Крыма к РФ — акт восстановления исторической справедливости. С точки зрения большей части политических кругов Запада, включение Крыма в состав России — вопиющее нарушение международного права.
И сдвинуть мыслящих людей Запада с этой позиции - исключительно трудная, если вообще возможная задача. Все попытки России что-то объяснить наталкиваются на непроницаемую стеклянную стену. В наших отношениях с Западом что-то безнадежно сломалось. И до момента окончания президентских полномочий Владимира Путина это «что-то», с моей точки зрения, точно не восстановится.
Это не значит, что Россию обязательно обнесут «санитарным кордоном». Если Москва будет вести себя ловко и прагматично, то у нас получится нейтрализовать значительную часть западного негатива. Однако рассчитывать на дружбу без огромной фиги в кармане более не приходится. Диалог России с Западом будет заведомо трудным еще в течение многих лет.
Но вот будет ли более легким наш диалог с Востоком — или, конкретнее, с Китаем? Пекин — это очень жесткий, прагматичный и совсем не сентиментальный политический игрок, который в отличие от нас просчитывает свои шаги на многие десятилетия вперед. Лидеры в Москве не должны даже на минуту забывать об это обстоятельстве. Превращение в младшего партнера Китая — это для России даже еще более мрачная перспектива, чем превращение в младшего партнера США.
Фундаментальные интересы России требуют от нее многовекторной внешней политики. Но проводить сегодня такую линию для нас неизмеримо труднее, чем год назад. Мы исправно гребем веслом. Но привязанный к этому веслу тяжелый груз под названием «Украина» неизменно искажает траекторию движения.
Я не верю, что украинские президентские выборы положат конец политическому кризису в стране. Шансов на это меньше, чем шансов на переход римского папы в буддизм. Но, возможно — только возможно и не более того — появление в киевской президентской резиденции нового человека создаст условия для хоть какого-нибудь нового начала в отношениях РФ и Украины.
Ну а пока прорыва в этих отношениях не произошло, украинский политический кризис всегда с нами - не важно, происходит ли дело в Москве, Пекине, Галифаксе или Лондоне.
