Господин Антинавальный

Секретарь Общественной палаты, сопредседатель Общероссийского народного фронта Александр Бречалов: «Маленький человек» должен поверить в себя. Все остальные проблемы России глубоко вторичны»

Выучили ли вы уже это имя и фамилию — Александр Бречалов? Еще нет? А вот у российских чиновников любого уровня оно уже давно отлетает от зубов. И дело здесь не в том, что недавно сопредседатель возглавляемого Путиным Общероссийского народного фронта Александр Бречалов получил еще и должность секретаря Общественной палаты РФ взамен академика Велихова. Дело в том, что этот прежде находившийся в тени общественный деятель внезапно стал главным официальным борцом с коррупцией и расточительностью в России.

Выпускник Краснодарского военного училища, профессиональный юрист Александр Бречалов — человек с мягкими, интеллигентными манерами. Но одного его доклада Путину или одного его письма губернатору достаточно, чтобы самые высокие чиновники и боссы госкорпораций вдруг развили бурную деятельность по «устранению недостатков». Ху из мистер Бречалов? Об этом сам Александр Бречалов рассказал «МК» незадолго до своего избрания секретарем Общественной палаты.

Секретарь Общественной палаты, сопредседатель Общероссийского народного 
фронта Александр Бречалов: «Маленький человек» должен поверить в себя.  Все остальные проблемы России глубоко вторичны»
Фото: пресс-служба ОНФ

 — Александр Владимирович, Общероссийскому народному фронту (ОНФ) пошел уже четвертый год. И что же за это время он успел сделать для народа?

— Давайте я буду говорить «по своей кафедре» — о сфере, которой я непосредственно занимаюсь. Я в ОНФ курирую проект «За честные закупки» и независимый мониторинг исполнения указов президента. Сначала о последнем. Мы оценили несколько поручений президента, снятых с контроля. Проверили их исполнение на местах и поняли: есть большой разрыв между тем, что докладывают наверх региональные руководители и правительство, и тем, что есть на самом деле. Например, регионы бодро отчитываются о выполнении поручений президента о ликвидации очередей в детские сады.

Во многих случаях это делается по-честному — строятся новые детские сады, находятся новые ресурсы. Но есть много случаев иного рода. Иногда это поручение «исполнялось» за счет увеличения размера групп. 37 детей в одной группе детского сада — вы можете себе это представить? Другие чиновники-«умельцы» «исполняли» президентское поручение с помощью еще более циничного трюка. Они просто ликвидировали ясельные группы детей до трех лет. Я доложил обо всех этих случаях президенту, и он поручил премьеру Медведеву и мне довести решение этой проблемы до конца. Я ответил на ваш вопрос?

— Ответьте теперь на другой: вы можете доказать, что занимаетесь именно борьбой с коррупцией, а не имитацией борьбы с коррупцией?

— Могу, если мы договоримся: борьба с коррупцией и расточительством — это не вечная тема для бесконечных и непродуктивных дискуссий, а процесс со своими четко очерченными этапами, актами и действиями. Теперь несколько конкретных примеров таких процессов. Нам сообщили, что в городе Узловая Тульской области так распродали муниципальное имущество, что волосы дыбом встают. Мы проверили — все подтвердилось. Я написал об этом губернатору области. Он разобрался и попросил прокуратуру возбудить уголовное дело.

Другой пример. Благодаря помощи активного пользователя нашего сайта Эдгара Петросяна из Волгограда мы вскрыли двенадцать случаев расточительства и нарушения федеральных законов о государственных закупках. Законодательное собрание Волгоградской области решило закупить для себя за большую сумму денег люксовые автомобили — хотя официально этот орган ратует за ограничение закупок. Мы провели анализ этого обращения и направили волгоградским законодателям письмо с просьбой объяснить свои действия. Решение о закупке было сразу отменено.

Совсем вопиющий случай. Глава муниципального образования в Амурской области при наличии значительного дефицита местного бюджета тратит на «Лэнд-Крузер» для своих поездок почти 4 миллиона рублей. Мы вмешались, и в результате глава региона приказал продать все дорогостоящие автомобили местных чиновников и запретил покупать новые. А теперь ответьте сами на свой вопрос: все эти примеры — это борьба с коррупцией и расточительством или имитация такой борьбы?

— Мэрия районного центра, муниципалитет, Законодательное собрание области — все это государственные структуры третьего или четвертого плана. Нет ли такого: вы можете безнаказанно ловить «мелкую рыбешку», а вот к «крупной рыбе» вам даже прикасаться нельзя?

— А не преуменьшаете ли вы ущерб, который могут причинить «мелкие рыбешки»? Большое складывается из малого. В России почти 25 тысяч муниципальных образований. На этот уровень власти приходится четвертая часть всего консолидированного бюджета страны. Какие уж тут «мелкие рыбешки»?

Или давайте поговорим о таком, казалось бы, частном случае, как автомобили для депутатов региональных законодательных собраний. Если заставить их снизить свои аппетиты в смысле транспорта с бронированных «Мерседесов» до бюджетных «Тойота-Камри», экономия в каждом отдельном случае составит гораздо больше, чем миллион рублей. Можете сами поиграть цифрами. У нас 85 законодательных собраний субъектов Федерации. В каждом из них по 15–20 служебных автомобилей. Умножьте это на 85. Получаются уже вполне серьезные деньги.

Теперь отвечу на ваш упрек по поводу «неприкасаемых крупных рыбешек». Один из наших первых материалов касался закупки автомобилей для Администрации Президента и Генеральной прокуратуры. Наш рейтинг расточительности корпоративов касался самых «дорогих рыбешек» — «Газпрома», «Внешэкономбанка» и других. Какие еще более «крупные рыбешки» вы знаете в нашей стране?

— Неужели вам никто никогда не звонил из высоких кабинетов с указаниями — вот этих трогать можно, а этих ни в коем случае нельзя?

— Абсолютно честно: никто. Хотя, например, поднятая нами тема корпоративов касалась абсолютно всех. После наших выступлений Государственная дума и Администрация Президента отказались от проведения новогодних корпоративов. Но никаких указаний по поводу «прикосновенных» и «неприкосновенных» мне никто никогда не давал — ни за пять минут до встречи с президентом, ни после них.

— Может ли в принципе власть — а вы, несомненно, порождение власти — в принципе заниматься самоочищением?

— Количество предложений о сомнительных государственных закупках после начала нашей деятельности кратно сократилось. Но я понимаю подтекст вашего вопроса и поэтому отвечу на него, исходя из своего предпринимательского опыта. Я вхожу в состав совета директоров одного банка. У нас 47 филиалов и 336 офисов. Отвечает ли интересам руководителей и владельцев банка безупречная честность персонала? Конечно, отвечает. Их нечестность самым прямым образом сокращает наши доходы.

Но при этом я твердо знаю: к огромному сожалению, часть руководителей филиалов «химичит». И под этим я подразумеваю не откаты при выдаче кредитов. При всем безобразии такого поведения это все-таки история между заемщиком и руководителем филиала. Я говорю о воровстве, причем воровстве грубом. И это притом что в нашем банке работают все необходимые системы мотивации, контроля, анализа и предотвращения злоупотреблений.

Очень похожая ситуация существует и в масштабах государства. Президент однозначно заинтересован в очищении системы государственного управления. Но из-за гигантских размеров механизма государственного управления одних внутренних возможностей системы для такого очищения недостаточно. Поэтому и возникает необходимость в таких, если использовать вашу лексику, «порождениях власти», как наша структура.

— А не следует ли признать отцом-основателем антикоррупционной программы ОНФ не Владимира Путина, а Алексея Навального? Может быть, если бы Навальный не поднял бучу, власть и не зачесалась бы?

— Для меня Алексей Навальный — это человек с двумя принципиально разными ипостасями. Когда Навальный боролся за права рядовых акционеров крупных компаний, когда он поднимал на поверхность вопиющие факты злоупотреблений, это было абсолютно правильно. В каждом государстве таких «смутьянов» и разоблачителей должно быть разумно много — и на региональном, и на федеральном уровне. Должна быть система сдержек и противовесов — это нужно прежде всего самой стране.

В сфере бизнеса есть правило: если у тебя нет сильной конкуренции, ты не сможешь двигаться вперед. То же самое касается и общественно-политической жизни. В силу этих причин Навальный в его ипостаси «возмутителя спокойствия» был полезен для страны.

Но Навальный как политик — это совсем другая история. Наружу вылезли многие совсем непривлекательные и некрасивые вещи. То, что он говорит и предлагает, — это самое настоящее унижение интеллекта. Поэтому политик Навальный мне совсем не импонирует. Но, возможно, его деятельность в первой ипостаси — одна из многих причин, которые привели к появлению таких площадок, как наша.

— Но все-таки не является ли то, чем вы занимаетесь, попыткой нейтрализовать политика Навального — переиграть его на его же собственном поле, лишить его темы?

— Могу вам сказать честно — это невозможно. При бюджете страны в 20 с лишним триллионов рублей работы хватит еще сотне таких конструкций, как ОНФ, «РосПил» и тому подобное. И я рад конкуренции. Она нас подстегивает быть самыми острыми на этом поле, искать и выявлять новые проблемы.

— А как именно вы «ищете и выявляете новые проблемы»? Как конкретно работает ваш проект «За честные закупки?»

— Все достаточно просто. Есть сайт. Люди регистрируются и сообщают нам о ситуациях, в которых они видят либо расточительность, либо нарушение федеральных законов о государственных закупках. Эта заявка обрабатывается и проверяется. Если информация находит свое подтверждение, то мы предлагаем соответствующим властным органам принять необходимые меры. Мы выносим информацию о злоупотреблении в публичную сферу — делаем ее частью различных рейтингов вроде «индекса расточительности» или «миллиона мелочью». Когда это дает свои результаты, мы сообщаем автору заявки: ваше обращение обработано, сделано следующее.

После публичного мероприятия с президентом 10 апреля у нас был наплыв заявок, и, не скрываю, мы просели. Сразу появились комментарии: мол, ресурс умер. Но мы переформатировали работу и сейчас снова успеваем обрабатывать весь поток обращений — хотя активность граждан по-прежнему беспрецедентна.

— И каким коллективом вы чистите все эти «авгиевы конюшни»?

— Пока у нас всего лишь 9 человек, которые работают на износ. Вы удивляетесь, что так мало? Но мы же не министерство, в котором обязательно должны быть департаменты, управления и отделы.

— А сколько получают ваши «рабочие единицы»?

— Так как даже обычный специалист должен обладать высокой квалификацией, то они получают в районе 70–80 тысяч рублей в месяц. Руководитель отдела — еще плюс 30–40 тысяч.

— С момента запуска вашего проекта «За честные закупки» прошло уже 9 месяцев. Вы сделали для себя какие-то выводы: каков общий объем коррупции в этой сфере?

— Отвечая недавно на аналогичный вопрос, Дмитрий Медведев сказал: триллион рублей. Я думаю, что несколько побольше. По моей оценке, это 25% от 7 триллионов рублей.

— В каких сферах, по вашим ощущениям, коррупции больше, а в каких меньше?

— На этот вопрос я смогу ответить не раньше чем через год. У нас сейчас в работе находятся отрасль информационных технологий, дороги, строительство школ... Сюрпризов огромное количество. Например, мы копаемся сейчас в фармакологии. И полагаю, что еще полгода будем копаться — наверное, не без участия Генеральной прокуратуры и Счетной палаты. Вскрываются вещи, которые я даже предположить не мог. Чего стоит хотя бы только одна тема, связанная с лекарствами-пустышками! Но пока я не готов приводить конкретные факты и цифры.

— Что вы считаете своим главным достижением за эти месяцы и что — главным разочарованием?

— Главное достижение — граждане очень активно поверили в наш ресурс. Разочарование связано с тем, что многие эпизоды распродажи муниципального имущества находятся за границами добра и зла. В некоторых случаях распродается буквально все, что только имеется. Мне, например, врезался в память такой эпизод. Полторы тысячи квадратных метров с 30 сотками земли были после ремонта проданы за 220 тысяч рублей. Вскоре этот же объект был вновь выставлен на продажу за шесть с половиной миллионов рублей.

Или возьмем случай, который произошел в Новокузнецке. Сначала бюджетная недвижимость была продана за несколько сотен тысяч рублей, а затем новые частные хозяева перепродали ее за 18 миллионов. Такой примитивизм и жажда заработать любой ценой, здесь, сейчас — сильно расстраивают.

— А не охватывает ли вас чувство безнадежности?

— Ни в коем случае. Первый вице-премьер РФ Игорь Иванович Шувалов как-то сказал мне: «В нашей работе очень важно помнить, что было вчера или двенадцать лет назад».

Мы можем скулить и плакать, что у нас все плохо. Но это путь в никуда. Правильный путь — участвовать в исправлении того, что плохо. Делать так, чтобы было хорошо. И это не пустая риторика. Для любого человека жизненно важно чем-то гордиться: сыном, дочерью, страной. Если поводов для гордости нет, то этот человек не живет, а существует. Еще раз повторю: да, у нас в стране есть над чем работать. Ну о какой безнадежности можно говорить, когда большинство социальных групп зарабатывает больше, чем раньше? Конечно, повышение уровня жизни не всех коснулось в одинаковой мере. Да, есть территории, которые угасают. Но когда о «полном мраке вокруг» говорят сытые люди, у которых есть и работа, и достаток, это по меньшей мере ненормально.

— А в чем причина этой ненормальности? Почему в России по-прежнему так распространена психология: я маленький человек, у меня нет реальной возможности бороться с безобразиями, которые происходят вокруг?

— Начну издалека. Моя хорошая знакомая недавно из Санкт-Петербурга улетала в Крым. Приобретая билет, она была уверена: никто в этот Крым особо не едет. Приехав в аэропорт, она от этой мысли избавилась — в очереди на посадку было больше сотни человек. Зато пришли другие страхи: в очереди периодически слышались: «Ну, наверное, все не влезем! Напродавали наверняка двойных билетов! И какой нам предложат самолет? Старую развалину, с гарантией!» И вот моя знакомая вошла в самолет — новый, с удобными креслами. А сейчас она прислала мне фото — комфортный гостиничный номер с прекрасным видом.

К чему я это все рассказал? К тому, что среднестатистический гражданин РФ отличается склонностью к негативному восприятию всего и вся. Мы не верим ни сами в себя, ни в страну. Вспомните, как перед Олимпиадой в Сочи многие делали перепост снимков сломанных дверных ручек или двух унитазов в одной кабинке. Нам было легче поверить в то, что все закончится грандиозным провалом. «Маленький человек» должен поверить в себя. Все остальные проблемы России глубоко вторичны.

— Допустим, в себя «маленький человек» поверит. Но есть ли у него основания поверить в эффективность нашего государства? Не означает ли появление вашей структуры то, что государственные механизмы контроля и борьбы с коррупцией и расточительностью откровенно пробуксовывают?

— Если судить по тому, как выполняются поручения президента, то в значительной степени вы правы. Я могу навлечь на себя море гнева. Но все равно скажу: правительство в 2012–2013 годах отработало неудовлетворительно. Один только эпизод с непродуманным повышением страховых взносов для предпринимателей — это веский повод уволить часть кабинета министров. Один из смыслов существования влиятельных структур типа ОНФ — это держать в тонусе и правительство, и региональные власти. Этим мы и занимаемся.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру