Не принимайте все так близко к сердцу. Научитесь равнодушию.
Может показаться странным, но этот призыв нынче очень актуален. События на Украине в буквальном смысле опрокинули привычный мир. Политизация сограждан, похоже, достигла высшей планки. Кто мог подумать, что в демократическом обществе — а европейское общество, даже признавая его изъяны, бесспорно, демократическое — может случиться подобное отравление разума. Перешедшая все границы информационная агрессия против России, создающая образ России как врага и ненависть к ней, — это похоже на психическое расстройство. И пропагандистскому бреду на Западе верят: волна патриотизма, поднявшаяся в России после воссоединения с Крымом, трактуется Западом не иначе как торжество захватчиков.
Попытки достучаться до западных структур по правам человека, защите детей, даже положив перед ними кадры из Славянска, ничего не дают. В ответ матери убитых детей слышат: «Нам нужна оценка происходящего киевскими властями, и тогда мы постараемся вам помочь». Исправит Порошенко эту ситуацию на юго-востоке Украины? Если ответить осторожно — я сомневаюсь. Если откровенно и честно — нет.
Мы не должны заблуждаться. Антироссийские настроения на Украине превышают пророссийские. И это делает демарш юго-востока к федерализации Украины не очень убедительным. Кроме того, идея федерализации носит в юго-восточных областях характер одномоментного бунта, а не устойчивого социального движения, которое способно объединить интеллектуальный ресурс регионов. Увы, пока знаковых лидеров этой идеи нет. Все происходит на уровне политической самодеятельности. Но самое досадное, что даже в рядах тех, кто настаивает на торжестве этих идеалов, присутствует раскол. И обида на Россию, которая якобы отвернулась, не пожелала вмешаться. Это напоминает известную историю русского бытия: «Вот приедет барин, барин нас рассудит». Не мы сами договоримся, а непременно кто-то со стороны. И хотя утверждение жесткое, но справедливое — ситуация, созвучная политическому иждивенчеству...
Но вернемся к Европе. Как могло случиться, что разворот тамошних политических элит от России произошел столь стремительно?
Я много раз бывал и бываю в Европе и имел достаточно контактов с политическими лидерами разного уровня. Да, настороженность была и в советское время, и после него, но отторжения не было. А горбачевско-ельцинский период воспринимался Западом вообще как некая благостсность. Мы не любили говорить это вслух, но то была благостность слабости, которая подтвердилась распадом СССР и которую, как эстафету, приняла новая Россия. Это был период наступающего прозападничества и отступающего, сходящего на нет чувства державности. Благожелательность Запада той поры была, по сути, отработкой новых ролей: сильный — Запад, слабая — Россия. И Запад к этому быстро привык.
Не станем повторять очевидное, скажем коротко — путинская эпоха стала иной. Но привыкать легче, чем отвыкать. Возвращение ощущения великой страны, произошедшее в России, приводит апостола однополярного мира, каким является Америка, в ярость. Она просчиталась с украинским Майданом. Тактика цветных революций дала сбой. Ей нужен был раскол России. А произошел раскол Украины. И камнем преткновения в возвращении на круги своя станет Крым.
Порошенко поторопился с утверждением «Крым был, есть и будет украинским». Крым был Россией в столетнем исчислении. Абсурд, сотворенный в 1954 году, передача Крыма Украине, был воплощением хрущевского волюнтаризма, неким подарком с барского плеча. Но всякий абсурд, а тем более абсурд исторический, подлежит исправлению. И это исправление состоялось. Естественен вопрос: почему Россия не поднимала проблему Крыма раньше, в эпоху Михаила Горбачева, когда еще существовал СССР? Да и в брежневские времена, сразу после отставки Н.С.Хрущева, подобная абсурдность могла быть исправлена. Не случилось... Власть, как всегда, была занята своим главным делом — делила власть, и ей было не до Крыма. Так что господину Порошенко не следует пребывать в мире заблуждений, что якобы Крым всегда был украинским. А вести торги за свою территорию Россия вряд ли станет.
Но думать сегодня нам следует о другом. В Крыму в связи с переходом на рубль резко возросли цены на все виды товаров — и это на фоне пока несовместимого с Россией уровня оплаты труда, который и у нас далек от идеала. И далее, по устойчивой схеме обывательского привыкания: «Нам обещали рай, а мы попали в ад». И спустя два, три года в Крыму вдруг возникнет движение «Назад в Украину». Вероятен ли такой сценарий? В таких условиях идея открывать в Крыму игорную зону, в новом российском регионе, где решение социальных проблем является фактором №1, выглядит по меньшей мере странной. Сегодняшнему Крыму нужна вода, а не рулетка. Так что, уважаемая высокая власть, не туда смотрим, не о том думаем.
Сильных уважают — очевидная истина. И воссоединение Крыма с Россией — бесспорная возможность доказать миру, что с Россией придется считаться. Но сверхважно, чтобы в эту силу верили ее собственные граждане, и аттестация этой силы не осталась фрагментами риторики и рекламы, рассчитанной на экспорт...
События на Украине ставят под вопрос практику договорных отношений с этой страной. Украина практически лишилась самостоятельности в принятии решений, затрагивающих международные отношения. Америка дает нам понять, что мы имеем дело фактически с американской колонией. Нескончаемая череда безуспешных переговоров по газу — лучшее тому подтверждение. Америка блокирует эти переговоры. Америка пренебрегает интересами Евросоюза, ибо срыв поставок газа в Европу — это удар по экономике европейских стран. И Украина, принятая в Евросоюз, становится американским агентом в его составе. Америке не нужен сильный и самостоятельный ЕС. Ей нужен ЕС как тормоз в развитии России.
События развиваются в ускоренном ритме, и фактор их непредсказуемости уже обретает постоянство. Тем не менее отрицать логику в их последовательности нельзя. Одна из главных задач, которую поставил перед собой Петр Порошенко, — повышение военной значимости Украины, развитие ее вооруженных сил. В словах «нам нужна другая армия» смысл очевиден. Объявлен очередной призыв, параллельно формируются новые боевые структуры, как бы не армия, но тоже натренированные и вооруженные. Уже к концу года количество призывников и контрактников может достичь полумиллиона. Подчеркнем: все это происходит в государстве, границы которого с Россией имеют протяженность две тысячи километров.
Являются ли данные процессы угрозой безопасности России? Бесспорно. Ибо все это творится на территории государства, власть которого демонстрирует враждебность к России. И далее, как пункт разработанного плана, — нападение на посольство в Киеве 15 июня, когда кричащий поначалу немноголюдный митинг перерастает в погром: бьют оконные стекла, переворачивают посольские машины, разбирают брусчатку. На глазах украинской милиции, которая не считает нужным вмешаться и пресечь варварство. И как бы подстраиваясь под сложившуюся ситуацию, украинский олигарх Игорь Коломойский выходит с инициативой, которую одобряет олигарх президент Петр Порошенко: возвести на границе с Россией стену с колючей проволокой под током и прорыть ров той же протяженности — две тысячи километров.
Все произошедшее — что, случайное совпадение? Не думаю. Скорее это напоминает разработанную провокационную комбинацию, должную породить начало военного конфликта, который сегодня сверхнеобходим кукловоду Украины — Америке.
Что же нам в этом случае делать? Обращаться в ООН? Бессмысленно. В Совете безопасности Америка, Великобритания и Франция заблокировали резолюцию, которую внесла Россия в связи с событиями на украинском юго-востоке. Так каким должен быть «Наш ответ Чемберлену»? Разнести в пух и прах украинское посольство в Москве? Забросать «коктейлями Молотова» посольство США и сжечь сотню американских флагов?
Ответ вроде как логичный, но прибегать к таким действиям вряд ли стоит. Не надо ничего крушить и разрушать. Просто для обеспечения безопасности страны следует передислоцировать часть войск и разместить их на постоянной основе вдоль украинской границы. Где стоять российским войскам на своей территории — в конце концов, России решать.
И что уж абсолютно бесспорно — нам надлежит срочно разработать новую доктрину международной политики страны, исходя из реалий изменившегося в отношении нас мира. Ну что же, за все надо платить. И за запоздавшее прозрение — тоже. Лучше поздно, чем никогда.
