Припечатав Москву кнутом в виде новых, «особо жестких» санкций, Запад тут же выкатил и пряник. Заявление госсекретаря США Джона Керри о готовности Украины «принять взаимное прекращение огня сейчас — не в будущем, а сейчас». Слова министра иностранных дел Украины Павла Климкина о намерении Киева вернуть контроль над Донецком и Луганском «с помощью политических процессов, а не атак на эти города». Инициатива Петра Порошенко о начале переговоров об урегулировании кризиса в Минске. Шарики в мозгах политиков вдруг начали крутиться в правильном направлении.
Все это радует. А вот что огорчает. Несмотря на риторику Керри о желании Украины иметь «серьезный обстоятельный диалог с поддерживаемыми Россией сепаратистами», пока мы имеем не собственно переговоры, а заявления о возможности переговоров. Западные и украинские политики делают далеко идущие намеки, посылают сигналы, бьют себя в грудь, твердя о своем миролюбии. Но все подобные инициативы пока повисают в воздухе. За ними ничего (опять же пока) не следует. Реальные переговоры не начались, и неизвестно, когда начнутся.
Значит ли это, что все миролюбивые декларации из Киева и Вашингтона — пустое сотрясение воздуха? С моей точки зрения, нет, не следует. В последних заявлениях Керри кроме привычных рассуждений о «жителях Славянска, которые на улицах отмечали свое освобождение от сепаратистов» содержатся и совершенно новые нюансы. Например, госсекретарь заметил, что в охваченных волнениями регионах «Россия имеет законные интересы, которые признает даже Украина, — интересы, связанные с этническими и историческими связями».
Звучит многообещающе, не правда ли? Раньше позиция США сводилась к тому, что Россия должна «уйти» из Украины и забыть даже думать о любого рода «вмешательстве» в дела соседа. Почему Америка начала менять свою точку зрения? Я подозреваю, что в Вашингтоне наступило осознание: ставка на чисто военные способы восстановления контроля Киева над мятежным украинским юго-востоком себя не оправдывает.
Ожидаемого блицкрига не получается. Вместо этого на горизонте замаячила перспектива затяжной войны, появления в центре Европы большого участка «выжженной земли» и уж совсем серьезного конфликта между РФ и Западом. Все эти вещи были очевидны и раньше — например, в момент, когда Порошенко решил не продлевать режим прекращения огня. Но до лидеров, которые находятся за многие тысячи километров от зоны конфликта, многие «очевидные истины», видимо, доходят с запозданием.
Что будет дальше? Что случится дальше в долгосрочной перспективе, в принципе понятно. Рано или поздно все все равно закончится переговорами и компромиссом о особом статусе мятежных регионов в составе Украины. Иначе быть просто не может. Даже если военные силы ополченцев будут полностью разбиты, никуда не уйдет проблема крайней озлобленности местного населения — людей, для которых само слово «Украина» означает сейчас нечто глубоко чуждое и враждебное.
Но вот что именно произойдет в краткосрочной и среднесрочной перспективе — по-прежнему покрыто туманом. Заявления киевских и вашингтонских политиков не обязательно можно расценивать как прямое приглашение к обстоятельным переговорам. Это, может быть, например, лишь зондирование почвы на предмет возможных переговоров, осторожная попытка проверить реакцию Москвы.
И для РФ, и для США, и для официального Киева важен не только сам факт компромисса. Не менее важными для всех игроков являются и условия этого компромисса: для кого они будут наиболее выгодными? Кому придется уступить больше, а кому меньше? Для того, чтобы выбить эти максимально льготные для себя условия, каждая из «высоких договаривающихся сторон» готова ждать и готова маневрировать.
И с точки зрения соображений высокой геополитики такую линию поведения можно понять. Посмотрим, например, на ситуацию через призму российских интересов. Москве нужно не просто окончание войны в Донбассе. Москве нужно такое окончание войны в Донбассе, которое не привело бы к скоординированной попытке официального Киева и Запада «отжать» у РФ еще и Крым. Интересы Америки — противоположны. Ей нужно такое окончание войны, при котором все дружественные России силы внутри Украины были бы максимально нейтрализованы.
В силу хотя бы этих причин процесс переговоров об окончании войны на украинском юго-востоке не может не быть вязким и долгим. Конец войны замаячил впереди. Но сколько до него идти и бежать? И не исчезнет ли вновь огонек надежды?
