Иными словами, местные власти получают возможность считать по-честному, не рискуя потерять власть. А это, в свою очередь, создает перспективу институциональных перемен, открывающих путь для становления более открытой и конкурентной политической системы на всех уровнях. Тем более что требования центра изменились — честный подсчет голосов на местных выборах становится одним из способов заслужить доверие федерального руководства, которое резонно предполагает: если региональные власти не могут сохранить свои позиции без подтасовок, значит, со своими делами они не справляются и надеяться на них не стоит. Как и следовало ожидать, справились далеко не все. В некоторых областях были сняты кандидаты от КПРФ и «Справедливой России». Причем смысла в этом не было никакого. В Липецкой области заблокировали кампанию кандидата КПРФ Николая Разворотнева, которому опросы ФОМ давали рейтинг 4%. То же самое можно было наблюдать в Нижегородской области, где не дали зарегистрироваться другому кандидату КПРФ — Владимиру Буланову (с рейтингом 2,2%), а в Воронежской области не допустили к голосованию — депутата Госдумы от «Справедливой России» Олега Пахолкова. Между тем в еще одной истории с Оксаной Дмитриевой в Петербурге, похоже, не все так просто. Возможно, спрогнозировав результаты будущих выборов, в ее штабе посчитали, что лучше выйти из предвыборной гонки на этапе «муниципального фильтра», таким образом, спровоцировав мини-скандал. Также в некоторых областях получился подозрительно высокий процент «досрочников». Так, от общего количества проголосовавших в Нижегородской области их набралось 10 %, в Самарской — 15%, а в Петербурге — более 23%! Причем результаты голосования показывают, что эти усилия были совершенно не нужными. Официальные кандидаты и так выигрывали со значительным перевесом. Однако достигнутые такой ценой «успехи», скорее, ослабляют доверие центра к местным властям, о чем можно судить по рейтингу губернаторов, недавно опубликованному Фондом развития гражданского общества. Маленькой сенсацией выборов стала победа в Кимрах молодого кандидата от КПРФ Романа Андреева, который опередил действующего мэра города. Ситуация тем более уникальная, что Андреев даже не является местным жителем — его привезли из Торжка. Такой итог можно считать не только успехом для левой оппозиции в Кимрах, но и достижением политической реформы. Случай Кимр доказывает, что в рамках официального политического процесса альтернативные кандидаты во многих регионах получают реальные шансы, надо только уметь ими воспользоваться. В большинстве регионов выборы можно охарактеризовать как открытые, конкурентные и легитимные, а сам Единый день голосования оценить как успешный. Разумеется, с этим выводом согласятся далеко не все. Комитет гражданских инициатив, действующий под руководством бывшего министра финансов Алексея Кудрина, опубликовал доклад, в котором не только отмечает целый ряд реальных проблем (названных авторами «электоральными аномалиями»), но и настаивает на деградации избирательного процесса в России. Хотя факты, приводимые самими же авторами доклада, этому противоречат: почти всякий раз, когда они сравнивают нынешние выборы с предыдущими, это сравнение оказывается в пользу голосования 2014 года. Да и само понятие «аномалии», употребляемое в докладе по отношению к ряду регионов, заведомо предполагает наличие норм, которые соблюдаются в других местах. Точно так же в докладе признается, что по части обеспечения честного проведения выборов в целом ряде регионов достигнут очевидный прогресс: «Нынешние же выборы демонстрируют наличие крайне незначительного массива нарушений — даже традиционно используемые для увеличения показателей «партии власти» досрочное голосование и голосование вне помещения имеют сегодня по Москве крайне умеренные значения (0,4% и 1,2% соответственно)». В результате кандидаты оппозиции смогли получить неплохие результаты там, где были готовы активно вести борьбу за голоса: «Несмотря на слабую информированность избирателей о большинстве кандидатов, выборы стали довольно успешными для тех, кто уже успешно и систематично работает с жителями. Так, прошедшие в Москве выборы позволили проявить себя целой когорте муниципальных депутатов». Складывается впечатление, что исследование КГИ, в сущности, не скрывает своей ангажированности и тенденциозности, подчеркивая, что успех оппозиции, по всей видимости, является для его авторов главным критерием оценки «качества» выборов. При этом совершенно игнорируется общий политический контекст, в котором происходит голосование. Заведомо исключается даже возможность того, что проблемы оппозиции связаны не только с кознями власти, но в первую очередь с недоверием граждан к оппозиционерам. Парадоксальным образом, доклад группы Кудрина скорее опровергает декларируемый им тезис, нежели подтверждает его. Показательно, что в нем практически отсутствуют сравнения нынешнего электорального цикла с предыдущим. А всякий раз, когда такие сравнения делаются, они оказываются явно двусмысленными. Так, авторы одновременно сетуют на низкую явку и сами же признают, что ранее региональные власти старались подтасовать итоги, завысив данные о числе проголосовавших. Замечу, что по данным, которые собирал наш Институт глобализации и социальных движений, именно стремление завысить явку, а не повышение результата «Единой России» было во многих регионах главным источником нарушений при подсчете голосов. Добавим к этому, что низкая явка на муниципальные выборы — нормальное явление в большинстве демократических стран. Так, в Великобритании, при высокой в целом гражданской активности населения, на местные выборы приходит 10—15% избирателей. В крупных городах — до 30%. Иными словами, не больше, чем у нас. Большие претензии предъявляются к муниципальному фильтру на выборах губернаторов, потенциально ограничивающему выдвижение кандидатов. Однако этот механизм отнюдь не является российским изобретением. Такая система существует и успешно действует во Франции. Квалификационные ограничения для выдвижения кандидатов есть и в США. Разумеется, с муниципальным фильтром надо научиться работать. Он может быть эффективным средством для удаления фальшивых кандидатов, выдвигаемых с целью саботажа чужих кампаний и борьбы с другими грязными политтехнологическими уловками, применяемыми в ходе выборов. Может, он и становится барьером для оппонентов действующей власти. Но такое препятствие оказывается непреодолимым именно на фоне слабой активности оппозиционных сил и независимых политиков на муниципальном уровне. По мере развития политического процесса они имеют шанс решить эти проблемы, укрепив свои позиции на местах. Другой вопрос, что для этого требуется время и развитие политической конкуренции на низовом уровне. Но шагом к этому как раз и были выборы 2014 года.
Борис КАГАРЛИЦКИЙ, директор Института глобализации и социальных движений.
