Первоначально на среду в Грозном был запланирован масштабный митинг против ряда российских СМИ, которые, по-мнению чеченских властей, проявляют «информационную агрессию» против их республики и России. Но по невыясненным обстоятельствам акция была отменена, и вместо нее решили провести более скромное мероприятие — осудить «Комитет против пыток» (КПП).
Под окнами общественной организации собрались около 3 тысяч человек, которые держали в руках плакаты «Избирательного права не может быть!», «Убийц к ответу!», «Почему молчат Каляпины?» и «Дадаев - жертва беспредела!». Напомним, 19 апреля Джамбулат Дадаев был убит в Грозном при попытке скрыться от правоохранительных органов из Ханкалы и Ставропольского края. Дадаев находился в федеральном розыске по ч. 2 ст. 111 УК РФ («Умышленное причинение тяжкого вреда»). Позднее в Интернете появилось видео, на котором предположительно Дадаев расстреливает ставропольского бизнесмена. Но при чем тут «Комитет против пыток»?
В скором времени в толпе появились молодые люди в масках, которые начали громить машину Комитета, припаркованную у подъезда, а затем полезли и в сам офис. Одни из них, чтобы попасть в помещение, решили вскарабкаться по стене и залезть через балкон, а другие выбрали традиционный способ, выломав при помощи болгарки и лома входную дверь. «Пикет» продлился около двух часов — сотрудники КПП скрылись через окно, а офис во второй раз за полгода был уничтожен.
О подробностях произошедшего в интервью «МК» рассказал глава «Комитета против пыток» Игорь Каляпин:- Любой, у кого был выход в интернет, мог в прямом эфире следить за штурмом благодаря многочисленным камерам видеонаблюдения, спрятанным в подъезде и офисе. Часть из них погромщики разбили сразу, но некоторые не заметили... Правда, потом эфир был прерван, так как они уничтожили все роутеры. Я пока не знаю, есть ли среди наших сотрудников пострадавшие... Но они выходили из офиса через окно на втором этаже сталинки.
- В декабре ваш офис в Грозном сожгли, почему вы решили вернуться, если видите такое к себе отношение?
- Понимаете, ни в коем случае нельзя обобщать. Есть негодяи, которые совершают преступления, есть идиоты, которые этих негодяев обслуживают, а есть нормальные люди, которые от всего этого страдают. У нас там несколько десятков потерпевших, у которых похитили, убили, пытали родственников, и которые нуждаются в профессиональной юридической помощи. Мы никогда их не бросим.
- Значит, заново будете восстанавливать работу?
- Я пока не знаю, потому что на это требуется много сил и денег. Восстановим, а потом снова придут погромщики... Наверно, будем искать другую форму. Знаете, как у нас ракеты «Искандер» колесят по всей стране? Может быть такой же мобильный офис создадим. Арендуем танк у Минобороны, оборудуем его под офис и будем ездить по Чечне.
- Кого-нибудь задержали за прошлогодний разгром?
- Нет. Следственное управление Следственного комитета возбудило уголовное дело. Расследование ведется. Я абсолютно уверен, что оно будет вестись бесконечно. Мы не дадим его прекратить, но результата тоже добиться не удастся, так как понятно, что все, как обычно, упрется в неприкасаемых людей. И в этот раз будет точно так же, хотя у нас много видеозаписей с лицами нападавших.
- Вы пытались дозвониться до правоохранительных органов, что-нибудь вышло?
- В течение двух часов из Нижнего Новгорода (там находится главный офис Комитета - «МК») мы звонили во все правоохранительные органы. Через час с небольшим после начала штурма полиция приехала в нижегородский офис. Мы обратились в федеральное МВД, а там, как смогли сообразили, что и где происходит. В Чечне полиция так и не появилась, по крайней мере, во время штурма ее там не было. И до начальника чеченской полиции Апти Алаудинова мне тоже дозвониться не удалось — он просто не взял трубку.
- Вы вообще ожидали, что сегодня против вас будет какая-то акция?
В ночь перед случившемся мне пришло неподтвержденное сообщение, что во дворе нашего офиса собираются провести митинг. Я попросил руководителя нашей Сводной группы выйти к митингующим, чтобы пригласить нескольких человек в офис, где за чашкой чая можно было бы спокойно обсудить, почему они нас пикетируют.
- Если это связано с делом Дадаева, как они формально объясняют, то пусть идут к сотрудникам МВД в Ханкале, если у них претензии к ставропольской полиции, то ехать надо в Ставрополь, если у них вопросы к СК РФ, который это дело расследует, значит надо пикетировать его. Мы-то здесь при чем?Мы делом Дадаева не занимались, к нам по этому делу никто не обращался, а мы работаем только по обращениям. Но с другой стороны, были обоснованные подозрения, что Кадыров решил не упускать возможность направить на нас очередную протестную волну.
- Ваш конфликт тянется еще с истории о поджогах домов?
Нет, на самом деле он тянется гораздо дольше. Мы начали работать в Чечне в 2009 году. Тогда нашим юристам поступили несколько уголовных дел, связанных с похищением людей, в нескольких из которых все следы вели к ближайшему окружению Кадырова.
Я имел глупость встретиться с ним с глазу на глаз, показать все документы и сказать: «Рамзан, в твоем окружении работают преступники, которые тебя компрометируют. От них надо избавиться». Но Рамзан Ахматович решил, что избавляться надо не от преступников, а от тех, кто носит вот такие документы. С того момента я с ним больше никогда не общался.
Читайте материал «МК» «Кадыров о защитниках семей боевиков в Чечне: «Комитет против пыток является проектом США»
