Прошло почти полгода с момента начала челночных переговоров Меркель и Олланда в Москве и Киеве, закончившихся заключением Минских соглашений. По-хорошему, договариваться тогда им нужно было и с Донбассом, но в тот момент роль «переводчика» с донецкого взяла на себя Россия. Сегодня уже Европа открытым текстом говорит о необходимости прямых переговоров Киева с Донецком и Луганском, отчего некоторые ее представители подвергаются обвинениям в «защите интересов Москвы». Это, например, еврокомиссар по вопросам европейской политики соседства и переговорам по расширению Йоханесс Хан, посмевший предложить депутатам Верховной рады принять «особый статус» для Донбасса навечно.
В результате за последние несколько месяцев все плавно движется к искомой Москвой ситуации, при которой совсем не Кремль, а уже Брюссель будет по-европейски педантично заставлять Украину соблюдать подписанные в Минске соглашения. Возьмем, к примеру, только что обнародованные замечания Венецианской комиссии. Для Киева она всегда была истиной в последней инстанции, а после победы Евромайдана — и подавно. Замечания состоят как раз в том, что конституционные изменения, представленные Киевом, не предполагают их согласования с представителями ДНР и ЛНР. Хотя это вообще-то прописано Минскими соглашениями. Таким образом, замечания Венецианской комиссии констатируют профанацию децентрализации, предписанной Киеву в том числе и Европой. И продолжающиеся надрывные заявления Порошенко — мол, «не допустим никакой федерализации» — говорят лишь об одном: де-факто федерализация Украины неминуема.
Попытаемся объяснить здесь, почему у Порошенко не получится сохранить Украину унитарным государством. Нынешний президент Украины в отличие от всех предыдущих — абсолютный одиночка без какой бы то ни было команды. Его личный кадровый резерв начинается и заканчивается топ-менеджментом медиаактивов, к которым он имел или имеет отношение. Но согласитесь: глава радиогруппы украинского медиахолдинга Валентин Резниченко, назначенный главой Днепропетровской области, уже никак не может считаться равнозначной заменой миллиардера Игоря Коломойского на посту губернатора. Несмотря на то что Порошенко в течение последних 10 лет был в первых рядах украинской власти (секретарь Совета нацбезопасности и обороны, глава совета Нацбанка Украины, министр иностранных дел, министр экономического развития и торговли), он так и не сумел создать собственную политическую силу, на которую мог бы опереться. Его крайняя неуживчивость и неумение работать в команде привели к ситуации, когда почти половина фракции блока его собственного имени в нынешнем парламенте не согласна поддерживать президентское предложение уволить главу СБУ. Даже после победы на президентских выборах Порошенко смог продвинуть на политический олимп всего несколько человек: генпродюсера собственного «5 канала» Юрия Стеца (министр информации), экс-мэра Винницы Владимира Гройсмана (спикер парламента) и банкира Валерию Гонтареву (глава СБУ). На этом президентская кадровая скамейка закончилась. И как прикажете с такой командой контролировать вертикаль власти в унитарной 42-миллионной стране?
Конституционная реформа, которая должна состояться на Украине, согласно Минским соглашениям, на данный момент торпедируется председателем Верховной рады Гройсманом. То есть номинально она объявлена, но на практике, за исключением перспектив урезания финансовых поступлений в регионы, никаких новых смыслов не несет. Киев как бы намекает: хотите больше самоуправления — получите, но за свой счет. Тем самым полностью извращаются смыслы реформы, первоначально в ней заложенные. Увы, неизвестно, сколько еще десятков раз еврокомиссары должны слетать в Киев, чтобы продавить расширение конституционных прав для украинских регионов.
В то же самое время теоретически возможное возвращение Донбасса, прописанное в Минских соглашениях, вероятно исключительно после федерализации Украины. Таким образом, нет федерализации — забудьте о Донбассе и далее — Новороссии.
Текущие результаты Минска-2 — прекращение активных боевых действий и встречи рабочих групп ДНР—ЛНР и Украины создают новую реальность, в которой фактически представители самоуправляемых территорий ищут общий язык с бывшим центром по поводу развития отношений. Как говорят в Кремле, искомым результатом поисков должно стать заключение федеративного договора между Донбассом и Киевом, в котором будут четко прописаны границы вмешательства украинского центра в дела восточных регионов. А там, кто знает, может, и самоуправляемых территорий к тому моменту станет больше — недаром Порошенко в той же речи про «не допустим федерализацию» поставил в один ряд с Донецкой и Луганской также и Бессарабскую республику. Еще никто ее не объявил, а президент страны уже так испугался, что готов проводить подобные аналогии. Чувствует дыхание неминуемой регионализации.
Для России же после февраля формат работы на Украине стал значительно понятнее — до того похожие ситуации были в Молдове после войны за независимость Приднестровья, в Грузии после грузино-абхазского и грузино-осетинского конфликтов и в Азербайджане после Нагорного Карабаха. Это тяжелая, но уже привычная реальность, выходов из которой довольно много — от заморозки конфликта с периодическими «палестинскими» взаимными обстрелами до молчаливого сосуществования в новых государственных формациях — как, например, в Боснии и Герцеговине. Ведь отчасти Минск задумывался как «наш Дейтон» — операция по принуждению Киева к мирному сожительству с независимым Донбассом с перспективой расширения Донбасса на всю Украину. Не вполне удобно, но в условиях изначальной геополитической неразрешаемости «квартирных вопросов» — единственный реальный вариант.
Те же, кто вопреки здравому смыслу продолжает считать «либо война, либо капитуляция», должны также не забывать — Минские соглашения основаны на мирном плане российского президента, озвученного им еще в сентябре прошлого года. Ведь если бы Кремль на самом деле «сливал Новороссию», то разве б он участвовал в экономическом и политическом развитии Донбасса? Вводил бы там рубль? Создавал бы оборонное пространство? Ввозил бы все необходимые товары — от удобрений до учебников? Потому как с позиции «война или капитуляция» можно только комфортно свистеть — все равно от тебя ничего не зависит. Кроме провокаций, конечно.
