Однако, как вы, наверное, уже догадались, мое состояние глубокого шока длилось недолго. Путин вовсе не собирался сдаваться. Он лишь собирался несколько встряхнуть аудиторию — и нашел для такого такой эффективный способ, как начать за упокой, а закончить за здравие.
«Статистика показывает, что российская экономика кризис в целом миновала. Пик, во всяком случае, кризиса — не кризис, а пик кризиса. Со второго квартала текущего года наблюдаются признаки стабилизации деловой активности... В сентябре–октябре прирост ВВП (уже прирост) составил соответственно 0,3–0,1 процента к предыдущему месяцу. Начиная с мая перестал сокращаться и объем выпуска промышленной продукции. В сентябре–октябре зафиксирован небольшой, но все-таки рост промышленного производства!» — нет, Путин все-таки волшебник!
Если бы я не следил за курсом рубля, который по-прежнему болтается в районе исторического минимума по отношению к доллару, я бы, пожалуй, поверил, что сейчас у нас вовсе не черная, а очень даже белая полоса. А какой еще можно сделать вывод, если, по словам президента, «политику Центрального банка» он «поддерживает», а правительство работает «удовлетворительно», и никаких «существенных изменений» ожидать в нем не стоит?
Впрочем, довольно придираться к словам. Сосредоточимся не на словах, а на сути президентского выступления: каких именно политических целей ВВП планировал добиться в ходе своей масштабной пресс-конференции и насколько это ему удалось?
Вот как мне виделся политический расклад на момент, который предшествовал началу путинского общения с журналистами. За последние недели и месяцы российская власть допустила целый ряд существенных политических промахов. Недавнее выступление Путина перед Федеральным собранием было, на мой взгляд, излишне эмоциональным, излишне воинственным и не слишком убедительным. Выступая перед парламентариями в Кремле, ВВП вел себя как человек, одержимый обидой на Турция. Как политик, чья способность принимать хладнокровные, просчитанные и необходимые решения не казалась очевидной. Не буду скрывать: меня такое положение дел откровенно напугало.
Не самым лучшим образом в последнее время выглядел и кабинет министров во главе с Дмитрий Медведев. История с дальнобойщиками и системой «Платон» стала крупнейшим политическим провалом российского Правительство РФ — примером того, как не надо делать дела. Я допускаю, что смысл в «Платоне» все-таки есть. Но даже если это и так, правительство и палец о палец не ударило для того, чтобы убедить в этом население.
Как это признают в неофициальных беседах даже в Кремле, введение системы сбора платы с грузовиков за проезд по федеральным трассам было самым банальным образом не подготовлено. Правительство собственными руками спровоцировало социальный протест.
Еще один удар по авторитету власти нанесла история с видеороликом про генерального прокурора. Да, разговор удалось быстро перевести в плоскость «это же враги Родины заказали! Как такому можно верить?!». Но осадок, как говорится, остался — и не только осадок. Остались вопросы: допустим, что это «заказ». Но означает ли это, что все приведенные в фильме утверждения — это неправда? Осталось ощущение: власть что-то недоговаривает.
Основной задачей Владимир Путин на пресс-конференции, с моей точки зрения, было купирование всех этих многочисленных негативных ощущений — восстановление морального авторитета власти в глазах тех социальных групп, которые так горячо поддерживали ВВП в последние годы.
И решить эту задачу Путин попытался с помощью фронтального наступления. Премьер Медведев, правительство в широком смысле этого понятия, система «Платон», генеральный прокурор Чайка, другие фигуры и конторы из сферы власти и бизнеса — ВВП на пресс-конференции не просто никого не «сдал». Он всех прикрыл своей широкой спиной, всех осенил своим президентским авторитетом.
Почему? Потому что главное для Путина сейчас — это показать: прямое давление на российскую власть было бесполезным занятием не только в период благополучия в экономике. В период нарастания экономических проблем Кремль еще меньше готов поддаваться прессингу, чем это было раньше. Весь пафос выступления Путина, как мне кажется, можно свести к одной фразе: к компромиссам готов. К ультиматумам — нет.
Чуть выше я сказал, что Путин всех прикрыл. Но это «прикрытие» не носит безусловного характера. Путин не загнал себя в ловушку. Президент широко распахнул дверь для реформирования системы «Платон». ВВП дал понять, что власть не игнорирует обвинения, брошенные в адрес генерального прокурора, — она с ними разбирается в непубличном порядке.
Про путинское «удовлетворение» работой правительства — разговор и вовсе особый. Премьер Медведев — это еще и официальный лидер основной партии власти, партии «Единая Россия». До парламентских выборов следующего года осталось всего-то ничего. В подобных условиях президент просто не может себе позволить публично «топить» премьера — он, напротив, вынужден демонстрировать ему свою поддержку.
Поэтому на месте тех, кого ВВП заслонил своей спиной на своей пресс-конференции, я бы особенно не обольщался: Путин защищал не их. Путин защищал самого себя, созданный им политический режим.
Насколько удачной была такая президентская защита? Меня очень покоробила форма, в которой Путин по ошибке выразил свой, без сомнения, искренний гнев по поводу убийства Бориса Немцова: «Совсем не факт, что человека надо убивать. Я никогда этого не приму».
Мне показалась странной — пусть даже высказанная в шутку — путинская идея дать Нобелевскую премию мира обвиняемому сейчас в коррупции главе ФИФА Блаттеру. Меня позабавило, что Путин перепутал Рейгана с Рузвельтом, «условно процитировав» сказанную последним в 1939 году фразу про диктатора Никарагуа: «Сомоса — конечно, сукин сын. Но он наш сукин сын!»
Но в целом, на мой взгляд, на своей пресс-конференции Путин выглядел очень даже неплохо. Ответы, которые давал ВВП, были, как правило, основаны не на эмоциях, а на логике — очень отрадное обстоятельство на фоне недавнего послания ВВП Федеральному собранию. На некоторые вопросы президент, правда, фактически не отвечал — но разве когда-нибудь было по-другому?
Путин показал, что он по-прежнему у руля и что его руки на руле не дрожат. Это, пожалуй, главный итог тех трех с лишним часов, что он провел взаперти с журналистами.
