Само движение «Талибан», действующее в Афганистан отрицает, что проводило переговоры с Россией по поводу противодействия террористической группировке «Исламское государство» (обе группировки – ИГИЛ и «Талибан» – в Россия признаны экстремистскими и их деятельность запрещена на территории страны). Талибы утверждают, что не видят необходимости получать помощь в связи с т.н. ДАИШ (так именуется ИГИЛ) и отрицают значимость присутствия сил ИГ в Афганистане. В то же время две исламистские группировки находятся в крайне враждебных отношениях между собой.
– Вряд ли такие переговоры возможны, – полагает эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей СЕРЕНКО. – Встречи между представителями российского Правительство РФ и движения «Талибан», наверняка, были. Я нисколько не верю в возможность встречи российского президента и муллы Мансура. То, что между талибами и Кремлем существует канал связи, по которому в тот или иной момент обсуждаются ситуативные вопросы, – это факт. Но это не канал между людьми, которые о чем-то договорились. Это контакт через посредников, в котором задействованы не только представители государственных структур, но и неправительственные организации. Ни о каких политических договоренностях, а тем более о координации совместных действий речь не идет. «Талибан» в России официально признан террористической организацией. Не думаю, что Кремль и талибы могут договариваться по поводу взаимного сотрудничества в борьбе с ИГИЛ. Прежде всего, проблема ИГИЛ в регионе сегодня не является настолько серьезной, чтобы из-за нее пришлось объединяться этим двум силам. Представители «Талибана» утверждают, что масштабы деятельности «Исламского государства» в Афганистане сильно преувеличены, а на самом деле ограничены провинцией Нанграхар. Ситуации вроде сирийской или иракской там нет – афганские силовики довольно эффективны. Вряд ли Россия и «Талибан» могут сегодня координировать действия в отношении «Исламского государства» – это вообще другая история. Российским властям следует прежде всего налаживать диалог с официальным Кабулом, помогать афганской Армия и Полиция. Участие России в афганском кризисе непропорционально мало для великой державы. И речь идет не о бомбардировках, как это делается в Сирия – Афганистан нуждается в вертолетно-огневой поддержке, транспортных вертолетах, поставках вооружений для спецподразделений, в помощи в борьбе с наркотиками (поскольку наркобизнес является важным источником прибыли и для ИГИЛ, и для «Талибана»). Интересы Москва и талибов в регионе прямо противоположны: Россия заинтересована в том, чтобы Афганистан был современным демократическим самостоятельным государством, способным выполнять социальные обязательства перед населением и содержать мощную армию, которая гарантировала бы успешную борьбу с террористами. Одно дело с талибами разговаривать, другое – с ними взаимодействовать, и третье – их поддерживать. Поддерживать контакты нужно. Взаимодействовать тоже по каким-то точечным вопросам: например, когда наш сбитый летчик попал в плен в Афганистане к талибам, было сотрудничество с отдельными командирами и эмиссарами, чтобы вытащить его оттуда – что и удалось. Поддерживать «Талибан» категорически ни в чем не нужно – ни в борьбе с ИГИЛ, ни тем более в борьбе с западной коалицией, которая находится на территории Афганистана. Союзниками России в Афганистане является в первую очередь официальное правительство этой страны во главе с президентом Ашрафом Гани. И силы западной коалиции, которые в течение 15 лет успешно сдерживают натиск террористов и экстремистов на южные рубежи СНГ. Если бы не эта «подушка безопасности», которая защищала регион от проникновения талибов, и «Исламского движения Узбекистана», и других организаций – этой проблемой пришлось бы заниматься нам самим.
