В марте исполнится 47 лет с того дня, как одетые в пижамы Джон Леннон и Йоко Оно, лежа в постели, представили публике новую песню, в которой повторялись слова «Give peace a chance» — «Дайте миру шанс». Как и любая классика, эта песня сегодня звучит актуально. 27 февраля, 00.00 часов по дамасскому времени — это час «Ч», когда в Сирии намечено начало прекращения огня.
Перемирие — это по определению не мир. В сирийском случае — особенно. Война в этой стране будет продолжаться, поскольку запрещенные в ряде стран, и в России в том числе, террористические группировки «Исламское государство», «Фронт ан-Нусра» и иже с ними под режим прекращения не подпадают. И значит, удары по ним будут наноситься как и прежде. Учитывая чересполосицу участников сирийского конфликта, это вполне может привести к тому, что, наверное, найдутся группировки, которые будут утверждать, будто ударили по ним, а следовательно, они не считают себя более связанными условиями перемирия.
Проблему усугубляет то, что у способствовавшей процессу перемирия российской и американской дипломатии разные представления о том, кого считать террористами. Те, кого в Штатах считают «умеренными», на деле являются настоящими экстремистами, мечтающими превратить Сирию в исламистское государство. И это тоже отнюдь не является фактором, способствующим замирению участников сирийской гражданской войны. Добавим к этому позицию Турции, видящей террористов в сражающихся против ИГИЛ курдских боевых формированиях (которых так или иначе поддерживают Америка и Россия).
Бьет по перспективам перемирия и Вашингтон, не желающий признавать легитимность правительства Башара Асада. Барак Обама опять заявил: пока Асад находится у власти, гражданская война в Сирии не кончится. Но, кажется, решать это все-таки должны сами сирийцы. А мировые державы должны помочь им хотя бы сесть за стол переговоров и заставить пушки затихнуть.
Много ли шансов у перемирия, если еще до его начала в Соединенных Штатах заговорили о «плане Б» — на случай срыва достигнутых договоренностей? Возможно, с использованием военной силы. Предусмотрительность, конечно, не помешает, но какой ценой? Может быть, лучше сконцентрировать усилия на выполнении тех условий, о которых уже договорились, а не выискивать заранее виноватых в том, что прекращение огня будет сорвано.
Возвращаясь же к словам Обамы о гражданской войне, вот что хочется сказать. К Башару Асаду можно относиться по-разному, он не ангел и не святой. Но в данный момент он олицетворяет, как ни крути, единственное законное руководство Сирии, представленное в Организации Объединенных Наций, контролирующее столицу и значительные территории страны. Можно сколько угодно кивать на Россию и Иран, но одной их поддержкой не объяснить, почему правительство Асада устояло. При мощнейшем давлении извне, при всей специфике сирийской этноконфессиональной структуры. Может, это свидетельствует о том, что не одна алавитская община, как уверяют враги официального Дамаска, поддерживает его? Асад и его сторонники не только ведут изнурительную войну, но и думают о будущем Сирии. Вот несколько характерных примеров, о которых рассказывают приезжающие из воюющей страны ученые-востоковеды. В сражающейся Сирии активно действует, например, союз писателей, выпускающий четыре толстых литературных журнала! В Дамасском университете учатся десятки тысяч студентов. В сирийской столице работают предприятия, банки, рестораны.
Да, понятно, что продолжающаяся с 2011 года гражданская война настолько разобщила сирийцев, что вряд ли удастся — даже при наличии у всех сторон доброй воли — вернуться к довоенному статус-кво. И все-таки надо как-то договариваться. Ведь на кону будущее страны.
Кому выгодно перемирие? На этот вопрос ответить и трудно и в то же время легко. Всем вовлеченным силам, поскольку они получают возможность передышки, но не только — еще и перегруппировки своих сил. На случай возобновления боевых действий. А кому-то оно может показаться невыгодным — если мешает развивать достигнутый ранее боевой успех. В конечном счете гражданское население сможет хоть немного перевести дух. Ведь даже несколько дней без войны могут значить очень много.
В этом, пожалуй, главный смысл перемирия для сирийцев.
А для нас еще и в том, что при всех «но» достигнутые договоренности показали, что, даже находясь по разные стороны геополитических баррикад, Россия и Америка при желании могут хотя бы попытаться вместе сделать что-нибудь хорошее. Это вселяет надежду, что не все еще потеряно и можно будет прийти к согласию и по другим направлениям.
Пока же остается скрестить пальцы и ждать, когда замолчит оружие на фронтах сирийской войны.
И, подражая Джону и Йоко, хочется обратиться к тем, от кого это зависит: «Дайте перемирию шанс».
Дайте Сирии шанс, господа.
