Г-н президент, уже давно говорят «Россия — это Путин». Оставим в стороне метафизические вопросы типа «где была Россия, когда вас ещё не было?» и «куда она денется, когда вас не станет?».
Для нас, живущих сегодняшним днём, смысл слов чиновника ясен: Россия — это вы. А мусор? Неужели это тоже вы? Или это мы?
Вопрос сложный. Потому что Россия — понятие невероятно сложное. Если бы вся она состояла из Думы, Валдайского клуба, Ново-Огарёва, некоторых участков Сочи, установок «Град» и «Бук», то, конечно, — это вы. А кто ж ещё? Но Россия — это ещё и Пушкин, Толстой, Чайковский, Байкал, победа над Наполеоном… — и всё это совершенно не вы. Было до, будет и после.
Спустимся, г-н президент, с небес на землю. Земля и, в частности, ваша Россия (ну и наша заодно) покрывается мусором. Вас об этом только что спросили на прямой линии. Спрашивал человек, у которого на шее был галстук-бабочка, даже не верилось, что это мусорщик и что он всегда с утра так одевается на деловые встречи (он же не на бал пришёл). И он чего-то говорил про цивилизованный подход, про раздельный сбор (бумажки — в один бак, бутылки — в другой), про экологическую катастрофу… Но ваш ответ ошеломил. Стало ясно, что вы про мусор знаете очень много. Но, кажется, не всё можете сказать. Вот цитата с вашего официального сайта:
ПУТИН. Что касается отходов — это проблема, правда. Примерно 5,4 или 5,6 миллиарда тонн в год мы продуцируем. Только половина из них утилизируется, а половина просто закапывается. Причём эта вторая половина, которая закапывается или выбрасывается куда-то, вот этот процесс является неконтролируемым и очень криминализированным.
Когда вы сказали, что мусор «закапывается куда-то» и что процесс этот «неконтролируемый и очень криминализированный», вероятно, содрогнулись многие очень важные люди. Те, кто должны контролировать, но почему-то организовали «неконтролируемость». И те, которые криминали… в общем, понятно.
Но на этом вы не остановились. Последовало, можно сказать, воззвание.
ПУТИН. Нужно совершенствовать нормативно-правовую базу! Нужно повысить внимание региональных властей к этой работе! Безусловно, востребован контроль со стороны общественности! Людям просто жить невозможно рядом с этими свалками! Я прошу активистов Общероссийского народного фронта обратить особое внимание на это! С учётом высокой криминализации этой сферы — это фронтовая работа! Без всякого преувеличения!
Извините, г-н президент, что понаставил восклицательные знаки. В официальной стенограмме их нет, но по смыслу-то они есть. Вы сказали «фронтовая работа» — это значит война. С нами ведут криминальную (то есть преступную) войну.
Это война против России, против народа. Война за деньги.
* * *
Сначала мы покупаем мусор: бутылки, банки, пакеты, батарейки… Нам кажется, будто мы купили пиво, хлеб, горошек и пр. Но всякий раз мы платим за упаковку, которую выбросим. Какая часть цены товара летит на помойку — не знаем.
Купив мусор, мы потом платим за вывоз мусора. Сколько? — не задумываемся, не знаем.
Потом — за свои деньги — получаем экологическую катастрофу.
Сколько и куда?
Москва производит 6 миллионов тонн мусора в год. Московская область — ещё 5. Всего — 11 миллионов тонн.
В Москве сейчас 3 мусоросжигательных завода (МСЗ). Они сжигают около 600 тысяч тонн.
Все официальные свалки в Московской области (их для красоты называют «полигоны») могут принять около четырёх миллионов тонн в год.
Получается, что свыше шести миллионов тонн вывозят на незаконные свалки — в поле, в лес, в овраги, в карьеры. Это беда, и никто не знает, когда она обернётся катастрофой.
Кто вывозит?
Кто вывозит — это один из самых сложных и опасных вопросов. Раз есть война — значит, есть военная тайна.
Москва провела тендеры на вывоз мусора. Пятеро победителей получили исключительные права на 15 лет. Долго, не правда ли. За эти годы может многое измениться, многое случиться — и с мусором (вдруг начнётся раздельный сбор, переработка), и с рублём… А мы — на 15 лет в кабале.
Четверо победителей получили каждый по два округа Москвы. Пятому достался один. Названия победителей вам, г-н президент, ничего не скажут. Это так называемые «операторы по ТБО» (по твёрдым бытовым отходам): Эколайн, МКМ-Логистика, РТ-Инвест, МСК-НТ, Иное. Но каким-то образом рядом с этими загадочными буквами в воздухе витают некие фамилии, которые (по звучанию) чем-то порой похожи на Абрамович, Бирюков, Тимченко, Чемезов, Чигиринский, другие VIP-персоны… Мы ничего не утверждаем. Мы выражаемся с большой осторожностью, поскольку у нас нет ваших возможностей. Но вы, конечно, можете приказать, чтобы всё это было проверено.
Деньги за мусор
За что воюют? Цена вопроса внушает уважение. Москва за вывоз платит операторам примерно 15 миллиардов в год, область — примерно 7,5 миллиарда. За эти деньги они должны были: а) купить специальные грузовики класса Евро-5; б) построить мусороперерабатывающие заводы; в) построить полигоны для захоронения. Машин они купили гораздо меньше, чем надо, заводы пока не готовы, полигонов не сделали вообще: нет земли, нет разрешений…
Город платит «операторам» по 2860 рублей за тонну вывезенного мусора. Но сами они вывозят небольшую часть. Остальное вывозят субподрядчики, которому оператор платит примерно 1600 рублей за тонну.
Понимаете, г-н президент? Получаешь у города 2860. Платишь 1600. Тебе остаётся больше тысячи рублей с каждой тонны — просто за то, что ты победитель какого-то конкурса и тебе 15 лет не надо защищать свой чемпионский титул. А этих тонн — миллионы…
Механизм свалки
Полигон (свалка) берёт деньги за каждый кубометр сваленного там мусора. Можно действовать по-белому, можно по-серому, можно по-чёрному.
Тот, кто вывозит мусор, должен потом отчитаться перед городом — предъявить квитанцию: мол, ссыпал столько-то кубометров на такой-то полигон. Тут — простор для очень простых волшебных манипуляций.
Можно отвезти мусор на легальный полигон, заплатить официально, получить настоящую квитанцию.
Но бедный (обделённый судьбой и важными знакомствами) субподрядчик — он тоже хочет заработать. Ему мало останется, если он будет полигону платить легально, водителям легально, если возить будет на дорогих современных специализированных машинах.
Можно заплатить легальному полигону чёрным налом. Заплатишь меньше, но получишь настоящую квитанцию.
Можно заплатить гораздо меньше нелегальному полигону (естественно, чёрным налом). Получишь настоящую квитанцию.
Можно свалить мусор в лес, в овраг — это бесплатно. Ёжики и лягушки денег не берут. Но и квитанций они не дают. Как отчитаться?
Можно вывалить мусор в лес, потом заехать на ближайший полигон и там купить настоящую квитанцию.
Это потому, что все квитанции — настоящие. Полигон имеет право их печатать сколько влезет — это не контролируется, как вы, г-н президент, верно заметили во время прямой линии.
Продажные талончики
Мы, г-н президент, проехались по свалкам из чистого любопытства. Днём всё немножко похоже на легальную работу. Ночью — не похоже совсем.
По ночам огромные машины с мусором опорожняются в ближнем Подмосковье (например, в Шереметьеве). Владельцы нелегальных свалок (бандиты) зарабатывают миллионы в неделю. Работа сложная, к утру сваленный мусор надо успеть засыпать тонким слоем земли, разровнять, чтобы днём не было видно…
А на легальных полигонах продают талоны. Платишь по перечислению — 165 рублей за кубометр. Платишь наличными — 120 рублей за кубометр.
Чем ближе полигон — тем дороже. Потому что мусоровоз меньше тратит времени на дорогу, меньше бензина. На далёком полигоне официальный талон — 100 рублей кубометр, а за наличные — 70 рублей.
Если же мусор свалил «в природу» — покупаешь (для отчёта) талончик за 50 рублей, а в талончик вписываешь 8 кубометров (за которые легально заплатил бы больше тысячи).
Фронтовая работа, г-н президент; рецепт убийственно прост: мусор — в лес, деньги — в карман.
Гори он синим пламенем
Вам, г-н президент (и нам), обещано счастье: вот, мол, построим мусоросжигательные заводы (МСЗ), и проблема будет решена. Запланировано построить в нашем регионе 12 МСЗ. Покупаем их у Японии. 25 миллиардов рублей за штуку. Всего, значит, 300 миллиардов ваше правительство собирается отвалить кому-то в заботе о природе, о нашем здоровье.
Чтобы завод за 10 лет окупил потраченные на него 25 миллиардов, придётся платить ему почти по 7 тысяч рублей за тонну — примерно втрое больше, чем за вывоз.
Но мусор не сгорает бесследно. При сжигании образуется зола. Сжёг 10 миллионов тонн мусора (годовой объём Москвы и области) — получил 2,5 миллиона тонн золы.
Кажется, будто закопать 2,5 гораздо легче, чем 10. Но зола получается смертельно ядовитая. Её на полигоны сваливать нельзя. Надо строить бетонные саркофаги (почти как чернобыльский).
Обещано, что МСЗ будут вырабатывать электричество. Но во-первых, его в России девать некуда, переизбыток; во-вторых, мусорное электричество будет втрое дороже нынешнего, а платить будем мы (не вы), нам навяжут.
Кроме того, при сжигании получается тонкая пыль, которую заводские фильтры (очень дорогие) могут уловить, и — тончайшая пыль, которую фильтры не ловят в принципе. В этой пыли — диоксин — смертельный яд, влияющий в том числе и на генетику, он не разлагается никогда, он будет травить людей тысячи лет.
Будем дышать, будем пить, будут рождаться уроды…
В цивилизованных странах сейчас от мусоросжигательных заводов отказываются. В Европе (и не только) мусор давно собирают раздельно, перерабатывают — получаются новая бумага, новые бутылки, всё что угодно. Перерабатывают — и на этом зарабатывают.
Производители заводов (МСЗ) не знают, куда их девать. Поэтому мы заводы эти купим без проблем (для правительства), однако с большими проблемами для нашего здоровья.
Но на фронте о здоровье думать не полагается. Надо думать о победе. В данном случае — о деньгах.
