На сегодняшний момент в списке на обмен находится примерно 370 человек: 67 пленных с украинской стороны и больше 300 — с донецкой и луганской. Причем фамилии, которые туда внесли первоначально, по разным причинам исчезают и вычеркиваются. Дело в том, что, как стало известно «МК», существует еще один, секретный список по обмену, о котором, вполне вероятно, не подозревает даже Порошенко.
«Перед последним, самым громким обменом пленными СБУ сейчас по-быстрому создает схему торговли людьми, — сообщили «МК» наши источники на Украине. — Причем о том, что происходит, скорее всего, не в курсе даже президент Петр Порошенко. Дело в том, что существуют два списка. Один — официальный — составляли уполномоченные ДНР и ЛНР, в нем первоначально было заявлено 306 человек, подлежащих возвращению на родину. Эти фамилии были согласованы и утверждены на самом верху, в курсе о них — спецпредставитель Украины по гуманитарным вопросам Виктор Медведчук, специальный представитель США на Украине Курт Волкер, уполномоченная по правам человека в ДНР Дарья Морозова, такие авторитетные международные организации, как ОБСЕ, ЕСПЧ, «Хьюман райтс вотч», Красный Крест. Вместе с пленными в этот список входили и известные политические заключенные. И вдруг в последний момент, по инициативе главы Службы безопасности Украины Василия Грицака, вроде бы возник еще второй, секретный шорт-лист тех, кто обмену не подлежит».
В него, как утверждают наши информаторы, вошли некие «проблемные заключенные», которых спецслужбы по разным причинам отдавать не планируют и не хотят. Это даже не касается финансового вопроса, хотя, как говорят, попасть в прежние списки на обмен в прошлые годы стоило порядка 1,5–2 тысяч долларов. Причем, так как больше всего пленных было со стороны Донбасса, то цену устанавливали в Киеве. Разумеется, это происходило во времена, когда обменивались пленными на раз и к делу не подключались главы государств. Сегодня ставки резко возросли. «Сейчас тоже можно, но от 20 тысяч долларов хотят за человека. Это нормальная средняя цена. Есть и такие фамилии, за которых просят 100, 200 тысяч, озвучивались даже цифры в миллион долларов».
«Проблемных заключенных», то есть тех, которые СБУ считает более ликвидным и дорогим товаром, менять сейчас в формате один на один украинским силовикам просто невыгодно, так как их можно использовать в будущем. В том числе и в пропагандистских целях.
Одной из таких политзаключенных «второго списка» является 30-летняя спортсменка Дарья Мастикашева, которую обвиняют в шпионаже в пользу России и создании диверсионных групп из бывших солдат АТО для проведения терактов на территории РФ, чтобы в дальнейшем дискредитировать Украину. Очень странная история. На самом деле Дарью похитили в Днепропетровске, долго пытали, выдавливая признание, — побои случайно оказались сняты на телефон и опубликованы в СМИ. В конце концов ее без суда и следствия поместили в психиатрическую больницу. Это громкое дело знает вся Украина.
Несколько дней назад девушке удалось передать записку из психиатрической больницы на волю: «Я точно поняла, зачем меня здесь держат, — пишет она детским, разборчивым почерком. — Со мной беседовал якобы врач, но говорил он как следователь или военный, хотя был в белом халате. Он сказал, что у меня только один выход, если я хочу выйти из психушки и жить с мамой и с ребенком, то должна стать подконтрольной политической фигурой, мне надо будет выступать в СМИ и говорить, что во всех преступлениях виновата Россия, говорить о российских агрессорах в ДНР, ЛНР, в Крыму. Также рассказывать, что я работала по программе дискредитации Украины и что эту программу разрабатывали в ФСБ по указанию Президента России. Тогда я спросила: а что будет, если я не соглашусь? На что «врач» мне ответил, что я не Зоя Космодемьянская, а просто упертая сука, я сгнию в психушке, никогда отсюда не выйду, мне никто не поможет и не спасет».
В качестве благовидного предлога для того, чтобы согласовать второй список с вышестоящим руководством, СБУ использует несколько убойных аргументов: во-первых, открыто заявляет, что вычеркнутые заключенные якобы сами не желают возвращаться домой; во-вторых — что процессуальная «очистка» того или иного человека требует гораздо более длительного времени, чем то, что дается на обмен, — то есть, допустим, пленник уже получил свой срок, но ему нужно дожидаться рассмотрения апелляции, кассации и так далее. Короче, до Нового года не успеть. И именно эти обстоятельства якобы препятствуют его немедленному освобождению.
«По моей Даше во время переговоров между представителями ДНР и ЛНР и СБУ последними было вообще заявлено, что она добровольно отказывается покидать пределы Украины, хотя это наглая ложь», — считает супруг Мастикашевой Сергей Соколов.
Да, есть и еще одна увертка, к которой ныне прибегают украинские спецслужбы, чтобы не отдавать своих «подопечных», самая подлая: говорят, что некоторые из заключенных уже отпущены на свободу и… просто растворились на просторах Незалежной — найти их, чтобы вернуть в Россию, нет никакой возможности.
Вот в таких условиях идет этот непростой переговорный процесс. То, что наша версия о торговле заключенными со стороны Киева верна, косвенно подтверждают и слова Владимира Путина на пресс-конференции: «Это был украинский список, и мы с ним согласились. Потом вдруг нам сказали, что список надо изменить, и работу остановили».
Еще одно утверждение фамилий в списке должно состояться 15-го — в виде скайп-конференции, 20-го — последнее совещание, а 25-го планируется уже сам обмен. Дальше ждать некуда.
