Абызова задержали 26 марта, его обвиняют в организации преступного сообщества и махинациях на 4 млрд рублей. Версия следствия такова: являясь владельцем 95% акций СИБЭКО и РЭС, он организовал покупку этими структурами по завышенной цене акций малых компаний, которые входят в их же состав.
23 мая Басманный суд продлил Абызову срок содержания под стражей. Защита считает, что суд сделал это необоснованно. Доводы адвокатов Абызова, которых у него восемь, такие: Басманный суд должен был проверить доказательства причастности Абызова к тем преступлениям, что инкриминирует ему следствие. Но, как заявили в Мосгорсуде адвокаты, Басманный суд в своем постановлении только указал, что согласен со следствием. И при этом не конкретизировал на какие сведения следствия он опирается. Адвокатов это не удивляет, поскольку в материалах дела, якобы, "где то нет санкции на прослушивание, где то нет постановлений на проведение оперативно розыскных мероприятий, поэтому, суд и не мог сослаться на такие доказательства, поскольку они не допустимы".
У следствия, как считает защита, огромное количество логических противоречий.
В частности, адвокаты считают, что действия Абызова следовало бы квалифицировать как совершенное в сфере предпринимательской деятельности, а это автоматически влечет незаконное возбуждение уголовного дела по статье 210 (организация преступного сообщества). По мнению адвокатов, все дело в том, что обвинение по 210 статье предусматривает наказание до 20 лет лишения свободы. А Басманный суд как раз и ссылается в своем постановлении о продлении ареста на тяжесть совершенного Абызовым преступления. То есть, как считают адвокаты, обвинение в организации преступного сообщества необходимо следствию только для того, чтобы удерживать Абызова за решеткой.
Сам Абызов, который участвовал в заседании посредством видеосвязи, сказал очень эмоциональную речь, обратившись к следователю.
- Вот, наконец то я посмотрел вам в глаза, - заявил он. - На каких основаниях вы отказываете мне в свидании с родными и телефонных разговорах? Какие цели следствия могут быть нарушены, если вы позволите в мой день рождения поговорить с моей матерью которой 86 лет?!
Абызов заявил суду, что не совершал преступлений, в которых его обвиняют, не создавал преступного сообщества и не руководил им.
- Я категорически отрицаю использование моих полномочий министра для совершения преступления. Они не могли быть даже теоретически использованы. Я не участвовал в хищениях средств у миноритарных акционеров РЭС и СИБЭКО, - старался убедить суд Абызов.
Правда, тут же он заявил, что "готов компенсировать любой ущерб потерпевшей стороне незамедлительно, если это будет установлено".
В итоге судья Мосгорсуда пришел к выводу, что решение оставить Абызова в СИЗО было принято правильно и оставил постановление Басманного суда в силе.
Надо сказать, что до этого своего выступления вел себя Михаил Абызов на заседании суда, как министр на заседании. Говорил громко и четко, с соблюдением необходимых формальностей - к судье обращался строго "ваша честь", с деловым видом рассматривал какие-то бумаги, требовал непременного участия в заседаниях потерпевших, которые, к слову, ходить в суд не хотят.
Довольно демонстративно Абызов общался и со своей гражданской супругой Валентиной Григорьевой - молодой женщиной модельной внешности, которая во вторник пришла в суд в красном брючном костюме и выглядела очень даже празднично.
На заседании, которое состоялось накануне, Валентина Григорьева была в черном костюме. Увидев мужа на экране, она заулыбалась и состроила из пальцев сердце. Михаил Абызов спросил ее, чего она хочет.
- Замуж не хочешь? - был один из его вопросов, который некоторые из присутствующих в зале расценили, как предложение руки и сердца (пара несколько лет живет в гражданском браке и у них есть годовалый малыш. Для Григорьевой он первенец, у Абызова уже есть трое детей, нажитые в предыдущем браке) .
Адвокаты пообещали передать Валентине кольцо.
Во вторник Валентина Григорьева снова улучила момент, чтобы пообщаться с Абызовым. Она встала перед экраном и помахала ему рукой, улыбаясь.
- Я получил твое письмо. Передай Зое, что... (неразборчиво) мы продавать не будем, - как то очень уж громко сказал ей Абызов, как будто специально чтобы этот разговор услышали все.
Неразборчивое слово прозвучало созвучно "вилле", поэтому, в перерыве заседания корреспондент «МК» решил подойти к Валентине Григорьевой за разъяснениями. Та загадочно отмахнулась.
- Валентина, может, вы с Михаилом специально троллите общественность. Вот вчера он вас про замужество при всех спросил. Это что было? - спросила я.
- Это очень личное, не надо это анонсировать, - заявила Григорьева.
- Но вопрос о замужестве прозвучал публично и люди интересуются, было ли это предложением и приняли ли вы его?
- Пока не знаю сама, - как то грустно ответила Валентина.
И, как мне показалось, в этот момент она не играла на публику.
Читайте также: "Наркотикам в квартире Абызова нашли объяснение: оставили рабочие"
