— Дмитрий Витальевич, почему потребовалась помощь военных?
— Это было поручение президента — создать группировку войск, чтобы как можно быстрее ликвидировать последствия затопления. Ведь чем больше специалистов будет задействовано в работах, тем быстрее они будут завершены и население вернется к привычной жизни. Насколько это возможно, конечно. Вот Минобороны 30 июня и направило войска ускоренным маршем в район затопления. Как только начали подходить передовые части, они сразу же начали включаться в работу.
— Насколько крупная создана группировка?
— К 6 июля она составила 1300 человек. На следующий день в район чрезвычайной ситуации выдвинулись еще 200 специалистов. Все с необходимыми инструментами, спецтехникой, вооружением. Задача одна — ускорить ликвидацию последствий разрушительного потопа в Тулуне и близлежащих районах.
— Сколько времени ушло на развертывание группировки в Тулуне?
— Не больше двух с половиной суток. Это с учетом сборов и дороги. Ведь войска, которые Минобороны двинуло в Иркутскую область, дислоцировались в Новосибирске, Екатеринбурге, Кемеровской области. Например, автобат, который был сформирован в Абакане, пришел за день.
— Как удалось успеть все сделать в столь короткий срок?
— В составе Вооруженных сил есть части стопроцентной готовности. Это не только некий спецназ, танкисты или летчики. Это железнодорожные и инженерные войска, части материально-технического обеспечения, войска радиационной, химической и биологической защиты. Фактически для создания необходимой нам группировки Минобороны нужно от силы два часа.
— Части преодолели сотни километров, кто-то даже тысячу. Не сильно ли это сказалось на технике и людях?
— У нас есть понятие «годовой ресурс на технику». В среднем это 30 тысяч километров. Да и техника у нас почти вся новая. Если вы обратили внимание, то вся техника в Тулуне — будь то грузовики или экскаваторы — еще в заводской краске. Машины не старше трех лет. Так что этот ускоренный марш не нанес и не мог нанести какого-то ущерба.
Сегодня практически все подразделения укомплектованы современной техникой. И мы продолжаем ежегодно получать или закупать на российских оборонных предприятиях новую военную технику.
— Что это за техника?
— Ее очень много. Например, в распоряжении железнодорожных войск появились бульдозеры мирового класса, не хуже распиаренных заморских образцов. Также мостостроительная и понтонная техника. В части материально-технического обеспечения пошли колесные топливозаправщики на 7,5, 9 и 12 тонн. Есть абсолютно новые склады для хранения горючего, такие как ПСГ‑600. Это мобильное хранилище, которое развертывается практически на любом грунте за три часа.
— В Тулуне развернуто два походных хлебозавода. Они тоже новые?
— Да, у нас все новые кухни и хлебопекарни на автомобильной базе и работают по замкнутому циклу. Поставь в чисто поле, заправь ингредиентами — и получай тот же хлеб. Новинок в современной российской армии предостаточно.
— К сожалению, число катастроф растет. Не так давно, например, войскам пришлось бороться с затором на Бурее. Теперь Иркутск. Может, пора создавать в армии структуры оперативного реагирования на такого рода ЧП?
— Считаю это излишним. В российской армии есть части постоянной готовности. Мы и работаем с ними. А создавать что-то отдельное или специфическое — в этом, повторю, нет необходимости. Ведь наша цель не согнать как можно больше народа, а привлечь специалистов под конкретные задачи. Например, в Тулуне мы оценили обстановку и решили, кто именно нам нужен, чтобы как можно быстрее справиться с последствиями потопа. Так и сформировали группировку, которая там успешно работает. Что касается Буреи, то там мы тоже собрали войска под конкретную задачу — ликвидировать затор. Дальше мониторим ситуацию и, если нужно, оперативно увеличиваем группировку. Как это мы и сделали сейчас в Тулуне — привлекли к работам новый батальон в 200 человек.
Зачем «раздувать» войска? Есть ситуация — и мы действуем строго по ней. Нужно, например, утилизировать погибших животных — привлекли специалистов химзащиты; нужны экскаваторы — пришли железнодорожные войска; нужны «КамАЗы» и самосвалы — подтянули бригаду материально-технического обеспечения, и так далее, вплоть до хлебозаводов и бань. И никого искать дополнительно не надо. Это все есть в каждой воинской части. Главное — выяснить ситуацию и понять, какой объем работы нужно выполнить.
И никаких сложностей в логистике. Вот создадим спецгруппу в Иркутске, а нам потребуется ее перекинуть на Дальний Восток. Создадим на Дальнем Востоке — а происшествие будет на другом конце страны. Что, так и придется ее перемещать постоянно? Это очень неудобно и затратно. Гораздо проще иметь дело с близлежащими частями, благо там всегда есть все, что нужно для работы.
— Как вы оцениваете работу ваших подчиненных в Тулуне?
— Если говорить о действиях подразделений, офицеров, командующего группировкой, то это, без сомнения, отличная оценка. Они все подготовлены. И кстати, на ликвидации трудятся все профессионалы-контрактники. Работают с великолепной самоотдачей, часто сверх нормы. Например, если раньше водители делали 300 километров в сутки, то это считалось очень даже хорошо. Сегодня некоторые до тысячи доходят, и это нормально.
— Но какие-то недочеты ведь наверняка вы выявили…
— А куда ж без них? Однако сразу скажу: никаких критических недочетов или ошибок, которые отрицательно влияют или, не дай бог, тормозят ликвидацию последствий затопления, не было. Есть текущая работа, и я в некоторых случаях советовал ее улучшить.
— Например?
— Как пример, бойцов, которые заняты расчисткой береговой линии от разрушенных домов, я посоветовал не делить на мелкие группы. Лучше работать взводами, а не отделениями. Благодаря концентрации сил многое оказывается под рукой: краны, грейдеры, экскаваторы. А так, повторю, работу над ликвидацией последствий затопления в Иркутской области я оцениваю на «отлично».
