«Я тогда работала на региональном ТВ, и мы чуть ли не сутки монтировали новогоднюю программу нашего канала, получилось хорошее шоу, где все сотрудники шутили, смеялись, пели, желали всякого добра зрителям.
Последняя фраза ведущих в этой программе была что-то типа: «Вот сейчас-то и начнется все самое интересное, мы точно знаем». В общем, закончили, выпустили программу... и следом в стык — вот это: «Дорогие россияне, я ухожу...».
И мы в полном обалдении смотрим на это в аппаратной, в абсолютной тишине...и кто-то говорит: «Ничего себе, напророчили». Было ощущение, что ушла целя эпоха. Со всеми ее героями, эмоциями и чувствами — от стыда до гордости. Мне казалось тогда: да, сейчас точно начнется все самое интересное. Не факт, что лучшее, но — другое. Опустошение, даже не удивление. Конец чего-то» (Инна, 49 лет).
«Я как раз делала петельки для новых шариков на ёлку, и телевизор фоном был включен. И там вот это: «Я ухожу...». Честно, я расплакалась. Потому что искренний был мужик, какой угодно плохой, но искренний и человечный» (Мария, 33 года).
«Мы отмечали студенческой компанией в квартире моей бабушки. Курили в форточку и роняли пепел между рамами, потом веником пытались ликвидировать последствия. Пары хотели выпить, пары хотели секса.
И, когда президент произносил речь, мы свою утратили, были просто поражены. У меня навернулись слезы.
А потом утром по телику транслировали «Щелкунчик» и мы похмельно тупили в роскошества Большого театра. То, что это был опять Чайковский, казалось очень символичным» (Любовь, 40 лет).
«Я резала «селёдку под шубой» и смотрела телевизор. Тогда-то и услышала, что «Ельцин устал и уходит».
Так первая мысль была примерно такая: «Блин, сейчас на работу, небось, вызовут!». Я в ту пору работала в администрации - на мелкой должности, но всё-таки. Но ничего, обошлось. Зато ночью «Голубой огонёк» и Женя Лукашин никого не интересовали вообще — мы пересматривали и пересматривали это обращение» (Наталья, 47 лет).
«Мне было 8 лет, однако я почему-то очень хорошо понимала: происходит что-то важное, серьёзное, что-то скоро изменится.
Но мне было весело — я придумала каламбур и всю ночь поздравляла всех «С Новым годом, с новым веком, с новым президентом!», всю семью достала. Казалось, что очень смешно, но никто почему-то не смеялся» (Евгения, 28 лет).
Однако мнение о политизации россиян все-таки сильно преувеличены, и далеко не для всех главным событием новогодней ночи оказалась именно президентская речь — своих хлопот хватало! Вот, что вспоминает Сергей (34 года):
«Это был не просто новый год, а миллениум! Было ощущение, что мы стоим перед началом новой эры. Реклама всячески опять же этот «линолеум» обыгрывала.
Я тогда учился в 9 классе и чувствовал себя взрослым дядей, как и мои друзья. Празднование миллениума, выдалось весьма необычное. Я вместе с родителями и братом принял участие в новогоднем забеге по Большому Москворецкому мосту!
Погода стояла нормальная зимняя. Тысячи три человек собрались на старте. Дождались, пока часы на Спасской башне пробьют 12, и побежали. Я думал у меня сердце разорвется от волнения. Мы бежали с криком «Ура!», а вокруг громыхали салюты. Так мощно и так близко, будто мы бежали между пушками. Стоял густой запах пороха или чего там используют для салютной артиллерии? Было очень круто!
А после финиша всем не скупясь и бесплатно наливали глинтвейн. Алкогольный! Я был счастлив и пьян.
Хотелось, чтобы так и весь год прошел: под салюты, на бегу и с глинтвейном. А потом мы с родителями вышли на Красную площадь, и она вся была засыпана осколками бутылок от шампанского. Меня это удивило, но, глядя на взрослых, которым было по фигу на такое свинство, подумал, что так и надо, видимо. Раз уж праздник, то праздник!»
Финальный штрих: ночь с 1999 на 2000 год — одна из первых новогодних ночей, когда мы начали поздравлять друг друга по мобильнику. Огромная труба «Моторолла» была не только средством связи, но и модным аксессуаром и красноречивой демонстрацией статуса — куда там очередному айфону!
