Присоединяюсь к этой просьбе: ведь то, что по этому поводу говорят в Москве, пока никоим образом не сочетается с тем, что утверждают в Анкаре. Но, если продолжить разговор о челобитной госдепа, то меня больше всего порадовало даже не ее содержание, а сам ее факт. Турция — партнер США по НАТО. Однако, побывав сейчас с визитом на турецкой территории, американский госсекретарь Майк Помпео так и не смог вклиниться в плотное расписание встреч президента Эрдогана. Получается, что о делах и планах своих союзников Вашингтон теперь вынужден осведомляться у своего «закадычного друга» Путина? Ничего себе казус!
Каждый день приносит все новые подтверждени того, что и так было очевидно с самого начала: патронируемый Москвой процесс политического переустройства на Южном Кавказе даже при наиболее благоприятном развитии событий не будет легкой прогулкой. Президент Азербайджана Алиев только что заявил, что «ни о каком статусе Карабаха не может быть и речи». По словам Ильхама Гейдаровича, «мы не позволим, чтобы на исконных азербайджанских территориях было создано второе армянское государство».
Сказано вроде бы прямо и четко — но именно вроде бы. Сегодняшние реалии состоят в том, что Баку и Ереван фактически договорились о разделе ранее полностью контролируемой Арменией территории Нагорного Карабаха. И как в этом контексте следует понимать заявление Алиева? Идет ли речь о том, что за нынешним переделом Карабаха, с точки зрения Баку, должен последовать еще один, по итогам которого у Армении в этом регионе не останется вообще ничего? Или, может быть, с помощью грозной риторики президент Алиев пытается выбить почву из под ног тех в его стране, кто считает, что официальный Баку слишком лояльно и мягко поступил по отношению к Еревану?
Инстинкты подсказывают мне: мы имеем дело одновременно и с тем, и с другим. Такое сочетание уже в обозримой перспективе чревато появлением у России новых непростых проблем.
Других непростых проблем следует ждать и со стороны Еревана. Армянская власть ощутимо шатается. «Корабль» премьера Пашиняна каким-то чудом еще держится на воде, но это чисто временное явление. Видные политики, как, например, церемониальный президент Армении Саркисян, указывают на свой «большой дипломатический опыт» и дружно жалуются: все проблемы якобы из-того, что с нами «вовремя не посоветовались».
Такой поворот дискуссии оставляет за кадром самое главное: то, что Армения проиграла войну, никоим образом невозможно обнулить, поменяв власть в Ереване. Любой новый высший лидер страны столкнется с тем же самым набором проблем, груз которых готов сейчас раздавить незадачливого «народного вождя» Никола Пашиняна. Казалось бы, это обстоятельство должно поставить точку в спорах о том, как должны сейчас вести себя власти Армении. Но так выходит только, если рассуждать рационально. А рассуждать — и, самое главное, действовать — ведь можно и по-другому!
Короче, даже если вывести за скобки такую «дикую карту», как Турция, на Южном Кавказе у России множество непростых проблем. Но при этом Москва в данный момент уверенно играет в регионе роль «первой скрипки в оркестре»: ведет за собой других, а не плетется в хвосте у событий. Как же это контрастирует с тем, как наша страна ведет себя по отношению к политическому кризису в Белоруссии!
Сделаю важную оговорку: мы пока не знаем, что происходит за кулисами полного официального единства Путина и Лукашенко. Но внешняя канва событий позволяет сделать только один вывод: в белорусском кризисе Россия добровольно приняла на себя роль ведомого — куда Лукашенко, туда и мы. И это при том, что президент Белоруссии каждый день все глубже закапывает себя в яму — делает все более экстравагантные заявления и выглядит все более оторванным от реальности.
Этот контраст между дипломатией Москвы на Южном Кавказе и дипломатией Москвы по отношению к Белоруссии выглядит настолько выпуклым, что невольно закрадывается сомнение: неужели и в том, и в другом случае политику определяют одни и те же люди? И если да, то почему мы имеем две такие разные по своему качеству и по своему смысловому наполнению внешние политики?
Возможно, ответ кроется в специфике ситуации в каждом из двух проблемных регионов. На Южном Кавказе Путин разруливает ситуацию, играя в «геополитические шахматы» с другими сильными, изощренными и уверенными в себе лидерами — Алиевым и Эрдоганом (Пашинян, я полагаю, уже не в счет). Подобные геополитические игрища с запредельными ставками — это для ВВП родная стихия. Он это и любит, и умеет. Но вот в Белоруссии играть в «геополитические шахматы» просто не с кем. Здесь требуется не делать ставку на каких-то отдельных личностей, а налаживать диалог с иностранным (да, да, именно с иностранным — Белоруссия при всей своей близости нам уже давно является отдельным государством) обществом. И Москва перед лицом этой задачи откровенно пасует.
Мы оглядываемся на Лукашенко, который грозит нам пальчиком — мол, сюда не лезьте, здесь я сам разберусь! Конечно, разберется — так разберется, что после неизбежного ухода батьки из власти горькая обида на Россию останется у очень значительного числа граждан Белоруссии. Такой вот казус получается — на этот раз уже у нас.
