Сожаление — от того, что не могу порадоваться вместе со всем своим народом достижениям дружественного нам народа африканского. Нелегко чувствовать себя отщепенцем. «Единица — вздор, единица — ноль», — писал по похожему поводу пролетарский поэт. И в чем-то был прав.
Впрочем, дальнейшее углубление в тему не позволило окончательно погрузиться в депрессию. Круг ликующих россиян, к счастью, оказался не столь широким, как представлялось из заголовка. В самой публикации он ограничен всего двумя примерами — главреда телеканала RT Маргариты Симоньян и политолога Алексея Мартынова.
«Будь как Нигерия», — цитирует слова восторженного политолога восторженное патриотическое СМИ. Однако главной жемчужиной этой коллекции является, безусловно, перл Маргариты Симоньян.
Именно ей принадлежат слова: «Нигерия — мужик», которые имеют все шансы войти в неизбалованную событиями историю российско-нигерийских отношений. А уж в историю битвы за «суверенный Интернет», которую неутомимо ведут наши власти и близкие им по духу иноземные правительства, — и подавно.
Правда, восхищение действиями Нигерии против «Твиттера» было высказано в самом «Твиттере». Однако, как утверждают специалисты по информационным войнам, пропаганда и не должна быть логичной. Все наоборот: чем больше абсурда и противоречий — тем зажигательней, тем лучше.
Куда больше выпирает другой подводный камушек: похвала африканской стране звучит крайне обидно для российских бойцов виртуального фронта. Ведь, продолжая эту логику, выходит, что наши — «не мужики»: так пока и не решились «отрубить» Twitter — лишь пытаются замедлить. В то время как Нигерия — красава, «дама с яйцами»! — не стала тянуть кота за хвост.
«Федеральное правительство приостановило на неопределенный срок функционирование сервиса микроблогов и социальной сети Twitter в Нигерии», — говорится в заявлении на сайте министерства информации и культуры страны. Мессенджер обвинен в деятельности, которая способна «подорвать существование Нигерии». Тем же, кто осмелится нарушить запрет, то есть пытается обойти блокировку, власти пригрозили преследованием по закону.
Эти меры явились ответом на действия самого «Твиттера»: несколькими днями ранее сервис удалил сообщение президента страны Мухаммаду Бухари — за допущенное им якобы нарушение правил поведения в социальной сети. Удаление, признаем, спорное. Но еще больше вопросов вызывает позиция самих нигерийских властей. А стало бы, и позиция Москвы, выразившей полную солидарность с яростной контратакой обидевшихся на «Твиттер» нигерийцев.
Восторгами госпропагандистов, уточним, дело не ограничилось. На ту же тему высказалась официальный представитель МИД, и высказалась более чем определенно: «Информационный монстр, даже очень привлекательный, не может диктовать государству не своей регистрации, как ему жить, как трактовать исторические события, какие фильмы смотреть и какую музыку слушать. Иначе вместо свободы слова появляется диктатура приватизированной свободы слова».
Иными словами, запрет одного твита одного президента — это диктатура. А полный запрет всей соцсети — с массовыми арестами нарушителей — отстаивание свободы слова. Воля ваша, но есть в такой постановке вопроса что-то от лозунгов оруэлловской Океании: «Свобода — это рабство», «Незнание — сила».
Радует здесь, собственно, одно: то, что мы пока отстаем от Нигерии. Хотя кого-то, как видим, это, напротив, печалит. Но пропагандисты-охранители могут не переживать так уж сильно по поводу нашего отставания от свободолюбивой Африки. Во-первых, судя по темпам, с которыми у нас расширяется пространство подобной «свободы», запаздывание продлится совсем недолго. Догоним и перегоним!
Ну и второе утешительное обстоятельство: принцип, которым руководствуются нынче нигерийские власти, впервые был сформулирован на русском языке. Еще в XIX веке.
«Карандышев (вставая). О, не раскайтесь! (Кладет руку за борт сюртука.) Вы должны быть моей.
Лариса. Чьей ни быть, но не вашей.
Карандышев (запальчиво). Не моей?
Лариса. Никогда!
Карандышев. Так не доставайся ж ты никому! (Стреляет в нее из пистолета.)»
Ну да, Мухаммаду Бухари, конечно, далеко не Юлий Капитоныч Карандышев, а «Твиттер» — не бесприданница Лариса Огудалова. Но некоторое сходство между русской классикой и африканской современностью, согласитесь, все же есть.
