Генпрокурор выступал на форуме «Хабаровский процесс. Историческое знание и современные вызовы» (после окончания Второй мировой войны в 1949 году были осуждены японские разработчики биологического оружия). Его предложение приравнять к экстремизму пропаганду, реабилитацию и оправдание нацизма потребует внесения изменений в действующий закон «О противодействии экстремистской деятельности». Сейчас экстремизмом среди множества других деяний названо использование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики экстремистских организаций. За это у нас наказывает КоАП: штрафы для граждан там маленькие, от 1 тысячи до 2,5 тысячи рублей. Но зато потом в течение года запрещено участвовать в выборах любого уровня в качестве кандидата и неизбежны проблемы с получением разрешения на ношение и хранение оружия. Экстремизмом считается и распространение «трудов руководителей национал-социалистской рабочей партии Германии, фашистской партии Италии», выступлений и изображений руководителей групп, организаций или движений, признанных преступными Нюрнбергским трибуналом. Но о пропаганде, реабилитации и оправдании нацизма в законе «О противодействии…» пока ничего не говорится.
Зато в 2014 году в Уголовном кодексе появилась статья 354.1, которая была существенно дополнена и ужесточена летом 2021 года. Она обещает штрафы от 2 млн до 5 млн рублей, а то и лишение свободы на срок до 5 лет за «реабилитацию» нацизма. Таковой признается, к примеру, отрицание фактов, установленных приговором Нюрнбергского трибунала, одобрение преступлений, установленных этим приговором, распространение «заведомо ложных сведений» о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, о ветеранах Великой Отечественной войны и т.д. Эта статья не экстремистская, слов «пропаганда и оправдание» в ней нет. Но наверняка экстремистской теперь станет: сенатор Андрей Клишас, глава Комитета по конституционному законодательству СФ, уже поддержал предложения г-на Краснова и пообещал совместную работу над законопроектом…
Разве действующих законов недостаточно?
Адвокат Дмитрий Аграновский полагает, что нет. Он объяснил «МК» свою позицию так: «Когда был Советский Союз, никому не приходило в голову пересматривать итоги Второй мировой войны, потому что в мире был баланс сил, преступления нацизма были очевидны и несомненны. Сейчас же объективно надо защищать от нападок и нашу историю, и страну, в которую бьют как в правопреемника СССР».
«Есть откровенная ложь в Интернете о Второй мировой, никакой экспертизы не нужно, чтобы это понять», — обращает внимание адвокат. Но в случае со «словесными преступлениями» (а «реабилитация» и «оправдание» как раз из их числа) очень важна «правовая определенность, то есть человек должен четко понимать, за что несет ответственность», говорит он. И считает, что, так как с определенностью проблемы, «есть лишь один способ спасения, правозащитный: за слова, пусть самые ужасные, сажать нельзя, нужно наказывать жестко, но без лишения свободы».
В свою очередь правовой аналитик проекта «Сетевые свободы» Станислав Селезнев в разговоре с «МК» назвал предложения г-на Краснова направленными на последовательное воплощение в жизнь одобренной указом президента в мае прошлого года Стратегии противодействия экстремизму до 2025 года. Одной из множества «реальных» экстремистских угроз в этом документе названы и «участившиеся в иностранных государствах случаи умышленного искажения истории, возрождения идей нацизма и фашизма»…
И без того необъятное определение экстремистской деятельности в итоге еще больше расширится, полагает юрист. И напоминает, что Европейский суд по правам человека «неоднократно критиковал в своих решениях подходы, применяемые российскими правоохранительными органами и судами при отнесении тех или иных высказываний к запрещенным и требующим наказания».
Между тем последствия признания статьи 354.1 УК «экстремистской» будут серьезными.
Г-н Селезнев напомнил, что «даже подозреваемые по экстремистским статьям могут попасть в список Росфинмониторинга, что само по себе сравнимо с гражданской казнью, поскольку сопровождается блокировкой банковских счетов и запретом безналичных расчетов с возможностью обналичивать не более 10 000 рублей. Невозможно устроиться на работу, получить загранпаспорт, забронировать билеты, купить что-то онлайн и т.д.».
Но и это не все: обвинение в совершении экстремистского преступления «ставит под угрозу всех близких, которые каким-либо образом помогают преследуемому человеку», говорит г-н Селезнев. Как раз 6 сентября стало известно о приговоре, вынесенном в Уфе пенсионерке Ильмире Бикбаевой: ее осудили на 3 года условно за перевод 6 тысяч рублей матери осужденного за экстремизм башкирского общественника. Суд счел это «финансированием экстремистской деятельности».
К тому же суды при вынесении приговора по экстремистским статьям вправе устанавливать запрет на гражданскую, муниципальную, военную службу или работу в полиции, а Трудовой кодекс прямо запрещает работать в образовательных организациях лицам, имевшим судимость за преступления экстремистской направленности…
