Здесь, в одном из залов музея обороны я наткнулся на полу-сгоревший комсомольский билет красноармейца с не очень типичным для нашей страны именем – Даша Эдельханов. Других данных документ не сохранил, поэтому я не стал дальше углубляться в инициалы.
Каково же было удивление, когда научный сотрудник музея Виктор Шпак сообщил, что комсомольская книжка принадлежит бойцу из Надтеречного района Чечено-Ингушетии. По его признанию, перед самой войной на службу в Брестский гарнизон попали сотни призывников из республики. В основном, разных национальностей, но больше всего чеченцев. И это стало для меня, чеченца, полным откровением, ибо ни из истории ВОВ, не из военной литературы ни разу не слышал о подобном факте.
На следующий день я вернулся в музей. Виктор Николаевич вынес из архива несколько удлиненных ящиков с карточками красноармейцев и положил передо мной. За пару часов я нашел в этих коробках 188 человек, прибывших в Брестский гарнизон из Чечено-Ингушской АССР и выписал их фамилии. Но здесь была лишь часть архива, на большее просто не хватило времени.
Вернувшись домой, я написал обо всем увиденном, перечислив имена новобранцев, судя по всему, погибших в первые дни войны. Но, военная цензура отказала в печати, сославшись на «политическую нецелесообразность».
Вскоре в стране началась горбачевская гласность и в следующем году заметку опубликовали. Правда, строгие цензоры, которые в то время еще не потеряли работу, на всякий случай, сократили довольно содержательные куски текста и целые абзацы.
Но и в таком виде она вызвала настоящий фурор. Тему обсуждали на местном телевидении, передавали друг другу номер газеты и в редакцию молодежной редакции потянулись родственники погибших: старики, молодые мужчины, женщины. Все эти годы военный архив отвечал на запрос стандартной отпиской: «пропал без вести». И эта казенная бумажка оставляла им хоть небольшую, но все же надежду. Теперь все стало предельно ясно. Убитые новостью родственники интересовались у нас – могут ли они объявить официальные похороны и установить памятники на условных могилах погибших.
О легендарном подвиге Брестской крепости стало известно сразу же после освобождения Белоруссии. Окруженные со всех сторон бойцы, продолжали героически сопротивляться в глубоком тылу врага. Имена главных героев крепости знала чуть ли не вся страна – майор Гаврилов, Ефим Фомин, Андрей Кижеватов, Петя Клыпа…
Автор популярной книги «Брестская крепость» Сергей Сергеевич Смирнов встречался со многими очевидцами тех событий: офицерами, сержантами, рядовыми красноармейцами, жителями Бреста – свидетелями первых дней войны.
Позже вышел сборник воспоминаний участников обороны города – «Буг в огне», в котором много интересных сведений о событиях на границе перед вторжением немецких войск, начале бомбардировок, подробности трагических боев в крепости и вокруг нее, данные о потерях во время отступления, работе подпольщиков, партизанских отрядов.
Но ни известный писатель, ни другие дотошные исследователи не обмолвились ни словом о бойцах Чечено-Ингушетии, служивших в Брестском гарнизоне, и погибших чуть ли не в полном составе в первые же дни войны (только из небольшого села Старые Атаги полегли здесь 16 человек).
Скорее всего, все они имели официальный запрет на всякое историческое «инакомыслие». Дело в том, что в то время чечено-ингушский народ находился в ссылке по обвинению в сотрудничестве с гитлеровцами. А среди «врагов», как известно, героев быть не может. Но никто не привел ни одного доказательства подобного сотрудничества не в период военных действий, на фронте, ни в самой республике. Да и не мог привести - Чечено-Ингушетия не была в оккупации и ни один фашистский солдат не преступал ее границ…
Между тем, еще во времена хрущевской оттепели многие прославленные полководцы – Николай Кириченко, Леонид Сандалов, Павел Брикель - много и охотно рассказывали о подвигах бывших подчиненных-кавказцев. Огромную роль в сохранении исторической памяти сыграл также писатель Халид Ошаев, который кропотливо собирал сведения о грозненских призывниках, не разделяя их по национальному составу.
По его данным, в октябре 1939 года и в феврале 1940 года сотни новобранцев из республики были направлены в распоряжение командиров стрелковых полков, входивших в гарнизон Брестской крепости. В основном, из Малгобекского, Надтеречного, Гудермесского, Итумкалинского, Шатойского, Урус-Мартановского районов. Среди них немало русских, евреев, грузин, украинцев. Из Шатоевского района попал в Брест сельский учитель Иосиф Цыпко. Николай Сошенко был призван из высокогорного аула Хельдыхарой. Служили выходцы с Кавказа во всех частях Брестского гарнизона, но особенно много в 125-м и 333-м полках.
Помощником комвзвода стал Айнди Лалаев из Толстой-Юрта. По воспоминаниям однополчан, это был статный и красивый парень, настоящий кавалерист. На состязаниях по джигитовке, рубке лозы или стрельбе он не раз становился первым в гарнизоне. Последний раз его видели, поднимающим бойцов в атаку в стенах крепости.
Лалаев – представитель целой династии героев. Четыре его брата также сражались на фронте, трое из них погибли.
В Бресте служили также братья Магомед и Висаит Узуевы – уроженцы села Итум-Кале. Старший, Магомед, стал заместителем командира взвода и обучал новобранцев. Он оказался среди тех, кто героически погиб в стенах цитадели в первые дни. Узнав, что Магомед в окружении, решил прорываться к нему и Висаит, участвовавший в учениях за пределами крепости. О его дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Как и о многих других, чья жизнь и судьба остается до сих пор неизученной. Ясно лишь одно – домой они не вернулись.
На одной из своих встреч с участниками форума «Россия на рубеже веков» в Ново-Огарево президент Владимир Путин сказал: «Защитники крепости сражались до последнего патрона и до последней капли крови. Это удивительный пример героизма. Но мало кто знает, что примерно одна треть защитников Брестской крепости были чеченцами. Вообще, если считать население Чечни, героев здесь больше, чем у кого-либо».
Однако, не все готовы принять подобную трактовку. Публицист из Санкт-Петербурга Юрий Нерсесов, к примеру, считает, что большинство данных, приводимых чеченской стороной, это сплошные выдумки, о чем сообщил в своей статье «Чеченские мифы Брестской крепости».
Дело даже не в бурлящей фантазии самого автора, а в том, что подобные вещи публикует известное издание, претендующее на респектабельность. Погибшим-то уж все равно. Их короткая жизнь и бессмертный подвиг – уже стали частью истории. Героической истории нашей страны!
В картине «Брестская крепость», снятой уже в наши времена, есть эпизоды участия юношей-горцев в тех драматических событиях. Как признался в беседе с автором этих строк режиссер фильма Александр Котт, при подготовке сценария они использовали исключительно исторические и проверенные факты.
Об одном из них рассказал мне Павел Деревянко, известный российский актер, сыгравший в картине роль легендарного комиссара Ефима Фомина. Речь шла об эпизоде, когда наступающие немцы атакуют, прикрываясь живыми людьми.
«Это реальный случай, который произошел у Северных ворот крепости. Немцы пытались прорваться, толкая перед собой толпу женщин и детей, – волнующим голосом рассказал мне Павел. – И там фашистов встретили чеченские пулеметчики…
Больше всего меня поразили в этих ребятах не их бесстрашие, а высокие моральные качества. Перед этим они провели несколько адских ночей, в постоянных боях, и должны были смениться. Но отказались покинуть позиции и остались на местах, у своих пулеметов. Только через некоторое время я понял – почему. В гарнизоне находилось очень много семейных офицеров – с женами, детьми, пожилыми родителями. А эти ребята были молодыми, холостыми и вся их родня находилась далеко. Наверняка они хотели вернуться домой. Очень хотели! Там, где их ждут матери, отцы, невесты, но они остались. То есть, они бились за русские семьи, как за свои собственные. И это был не чей-то приказ, а личный и осознанный выбор. Это к вопросу о том – чужие мы, или нет! Что тут еще добавить – хочется просто поклониться!».
Очень трогательный монолог. На этом фоне понимаешь отчетливо, что не так важно, сколько призывников с Кавказа было на самом деле и на каком участке. Важнее – какую память о себе оставили!
В центре Брестской крепости под высокой стелой мемориала покоятся останки 1038 погибших воинов. Инициалы почти трехсот из них высечены на памятных плитах золотыми буквами. Среди них – А. Лалаев, М. Узуев, и С. Абдрахманов, Х. Салгереев. З. Масаев. Этот скорбный список недавно пополнили имена двух бойцов, павших в стенах крепости – Али Джукаев и Элим Эльмурзаев. Поиск еще продолжается. Страна и сейчас, 80 с лишним лет спустя после подвига Брестской крепости, должна знать своих героев.
