По словам военнослужащего, на службу в Вооруженные силы он пришел пять лет назад. Сначала, правда, хотел служить по внешней разведке.
- Мечта детства, - смеется собеседник, - с фильмов про Штирлица.
Потом жизнь сама все расставила по своим местам, молодой человек заключил контракт на прохождение службы в войсковой разведке. Для участия в спецоперации был командирован в состав одного из подразделений. О подробностях - в какое, куда конкретно - конечно же, ни слова.
- Изначально даже не предполагал, куда попаду. Взял свою боевую экипировку и направился в другой город.
Уже на месте разведчик узнал, куда и зачем им предстоит направиться: «Есть приказ - надо, значит надо».
- Когда заехали, было немного непривычно. Не верилось поначалу, что все по-настоящему, - признается военный. - Вроде, едет колонна и едет. Почти до самого Киева доехали. А когда начались первые обстрелы и первые жертвы, все в голове встало на свои места.
Затем произошло изменение дислокации.
- Было страшно? - интересуюсь.
- Каждая задача по-своему страшна. Но идешь вперед, потому что знаешь - это нужно делать. Если ты дашь слабину, то и другие дадут. И тогда никого не останется...
Мужчина на мгновение замолчал. Мне почему-то показалось, что последняя фраза всколыхнула в нем какие-то воспоминания.
- Мы все понимаем, для чего это делаем, - продолжил военнослужащий. - Лучше я здесь буду бороться с националистами, нежели они придут ко мне домой. У меня семья. Я хочу, чтобы родные мне люди жили спокойно, ложились спать и просыпались. Чтобы мой ребенок в садике говорил, что папа - герой.
- До начала спецоперации многие СМИ утверждали, что украинская армия мало на что способна. Как сейчас оцениваете противника?
- Украинские солдаты прошли хорошую подготовку, видно, что их тренировали иностранные инструкторы. На взятых позициях мы часто находили иностранное снаряжение, оружие. Даже банально сухпайки у них в начале спецоперации были чисто английские.
Сейчас, видимо, Украина заключили договор с Великобританией. На пакетах уже не британский флаг, а написано, что произведено в Великобритании, но флаг уже украинский и надпись - «Слава Украине». Еще находили корейские сухпайки. Снаряжение и противотанковое оружие - в основном американские. Что говорить, спонсируют их в избытке.
Если давать оценку украинским солдатам именно как воинам, то, на мой взгляд, они не очень. Артиллерия у них сильная, но опять же это не человек думает. У нас военнослужащие сами корректируют огонь, а у них на планшете программа показывает точку и прописывает, куда и как бить. Вступать в прямое боестолкновение с нами они боятся и отступают. Сколько мы уже прошли, почти в каждой лесополосе украинские войска сидят, и из каждой бегут, как только есть риск прямого контакта.
- Вы про солдат ВСУ говорите или про территориальную оборону?
- Подразделения вооруженных сил Украины - «вэсэушники» - обычно базируются в конце посадки, а в начале сидят наблюдатели. Как правило, из числа мобилизованных. Грубо говоря - гражданские люди с оружием в руках. Их пригнали и уже не дают отступать. Те, у кого получается сдаться в плен, признаются, что с самого начала хотели добровольно сложить оружие. Но им не дают этого сделать. Угрожают смертью либо расправой над семьей...
С иностранными наемниками, воюющими на стороне Украины, разведчику тоже приходилось встречаться. По его словам, разница чувствуется сразу. Начиная от снаряжения, заканчивая профессиональными навыками.
- У иностранцев другая тактика ведения боя. В отличие от простых «вэсэушников», которые зачастую во время боя теряются и не понимают, как им действовать, эти люди подготовлены. В случае контакта они тут же разворачиваются в боевой порядок и действуют грамотно.
Несколько раз, по словам собеседника, приходилось сталкиваться с диверсионно-разведывательными группами противника.
- Раз они нас не находят, а мы их - да, значит, профессионализма у них поменьше, - не без гордости улыбается военный.
- Не знаю, можно ли отвечать на этот вопрос, но я все же его задам. В Интернете встречается критика как в отношении российской армии в целом, так и по ведению спецоперации. Что думаете на этот счет?
- Надо отдать должное военнослужащим, с которыми мне приходилось сталкиваться здесь - а мы взаимодействовали не только с разведкой, но и с другими подразделениями. Армия сильная, люди стойкие. Но бывают ситуации, которые влияют на картину в целом. Не все возможно прогнозировать и запланировать. Порой даже рельеф местности влияет на скорость продвижения. Нужны время, подготовка.
Если говорить конкретно про разведку, мы хоть и стараемся все время находиться впереди, но все мы люди. Бывает, что надо и отдохнуть, и подлечиться. Из-за этого происходят какие-то изменения в составе группы, либо сами группы меняются. А значит, и сроки выполнения задачи могут немного увеличиваться. Ну, и конечно же, не стоит сбрасывать со счетов, что населенные пункты, которые мы освобождаем - это не деревня в три улицы.
- Многому пришлось учиться уже здесь в процессе?
- Мне кажется, я учусь до сих пор. И такое чувство не у меня одного. Мне довелось общаться с офицером из другого подразделения, который сказал: «У меня за спиной восемь лет боев, но даже я здесь учусь». Ни один бой не похож на другой.
По словам разведчика, противник применяет много запрещенного вооружения и довольно подлые приемы. «Джентльменская война» идет только с одной стороны - с российской.
- Лично по мне и по моим ребятам уже не раз работали и минометы, и крупнокалиберная артиллерия, «грады», шрапнель, фосфор. Дошло до того, что они уже просто по нам с квадрокоптеров скидывают гранаты.
- Вы первые, кто сталкивается с местным населением в освобожденных городах и поселках. Как они реагируют на российских военнослужащих?
- Лично я ни разу не слышал ничего плохого, хотя знаю разные истории. Мы стараемся помогать людям едой, сигаретами. От многих слышим слова благодарности. Люди так и говорят: «Спасибо, что вы пришли».
Случай один был очень показательный, врезался в память. Мы зашли в один населенный пункт, а в здании в подвале люди стирали вещи. Когда мы спустились, они отошли от тазиков, встали лицом к стене, ноги на ширине плеч, руки подняты. Мы прошли мимо, и тут одна из женщин говорит: «Спасибо, что не бьете нас». Потом уже выяснилось, что люди изначально не поняли, какие военные пришли и думали, что это нацбатовцы, которые, по рассказам селян, не гнушались заниматься рукоприкладством.
- На ваш взгляд, какие самые главные качества должны быть присущи разведчику?
- Много чего, - после непродолжительной паузы отвечает собеседник. - Мне кажется, в первую очередь - культура и вежливость. У нас даже в девизе прописано: «Будь вежлив даже с врагом». Конечно же, хорошие физические навыки. Нам приходится очень много ходить пешком, бегать, прыгать, стрелять.
По словам «Кракова», разведчиком не рождаются, а становятся. По его мнению, всему можно научиться, было бы желание.
- Я хожу в головном дозоре, на нас возложена самая большая ответственность. Мы должны видеть все, что происходит вокруг, как говорится, на 360 градусов, чтобы не пропустить неприятеля, растяжки, мины. Плюс выбирать наиболее удобный маршрут, чтобы идущий за нами личный состав мог продвигаться.
- Что больше всего запомнилось вам за время спецоперации? Наверняка, есть то, что будете потом рассказывать детям и внукам.
- Детям и внукам буду рассказывать, что писарем в штабе служил, - смеется разведчик. - А вспоминать, пожалуй, буду ту поддержку и опору, которой мы здесь стали друг другу. Командировка показала, кто есть кто. Кто готов, а кто не очень.
Товарищей буду вспоминать, которых мы безвозвратно потеряли, и тех, кто получил серьезные ранения и больше не встанет в строй. Их семьи теперь - наши семьи, и мы несем за них ответственность.
Когда ранило моего командира, я увидел, как он упал, мне стало очень страшно. Нет, не за себя. Именно за него. И когда мы с группой уже вытащили его оттуда, оказалось, что он все еще жив. Я был очень счастлив. Сейчас, хоть связь с «большим миром» бывает нечасто, стараемся по возможности звонить его семье и узнавать как его состояние.
А так много чего есть рассказать, но нельзя, сами же понимаете...
